Шляпники - Тамзин Мерчант

– Мне надо идти, – сказала Корделия. – С Гусем или без него, я должна попасть в Ваппинг!

– Пока, Кор! – крикнул Сэм ей в спину.

Корделия спешила вниз по улице и слышала, как Сэм вопит:

– А ВОТ КОМУ «ПОЩЁЧИНУ»?

Корделия учуяла Ваппингские доки до того, как увидела: резкий запах вымазанных дёгтем корабельных снастей вперемешку с илистой вонью Темзы.

Её обогнула девочка, торгующая с тележки моллюсками, мимо прошли матросы, волоча тяжёлые мешки. Мулы жалобно ревели и тянули за собой гружёные бочками повозки. Корделия поражалась, глядя, сколько же товаров приносят в доки и уносят из них. Казалось, всё, что появлялось в Лондоне, прибывало сюда через Ваппинг.

Она пробралась сквозь толпу и оказалась на пристани. У причала стояли пришвартованными несколько огромных кораблей. Это были океанские суда, их гигантские корпуса вздымались вверх-вниз на речных волнах, как спящие великаны.

Матросы пересвистывались, опуская лебёдкой ящики с палубы на причал. Девочки-торговки распевали, нахваливая свой товар.

– Свежие солёные улитки!

– Сахарный тростник с Карибов!

– Табачок из Нового Света!

– Простите! – обратилась Корделия к матросу, устроившемуся наверху тюка хлопка размером с карету. – Как пройти в лазарет?

Матрос ткнул пальцем, и Корделия стала проталкиваться через толпу. Лазарет оказался всего лишь разваливающимся сараем. Внутри обнаружились мотки толстых канатов, уложенные возле двери, и кучи спутанных склизких снастей, брошенных как попало.

– Здравствуйте? – окликнула она.

Воздух был тяжёлым и спёртым. Комнату разделял грязный старый кусок паруса, перекинутый через карниз на манер шторы. Корделия потянулась к нему…

– АР-Р-Р!

Девочка подпрыгнула. В тенях что-то завозилось. Она вгляделась в темноту, сощурившись.

На груде верёвок лежал, раскинувшись, старый морской волк. То есть это был человек, а не волк, но он казался таким поседевшим и неопрятным, что у Корделии немедленно сложилось впечатление, что считать его следует именно морским волком. Она уставилась на него. К груди морской волк прижимал бутылку и дёргался во сне.

– РАР… ар-р-р, – прорычал он, сворачиваясь в своём верёвочном гнезде.

Конечно, морских волков бояться – в доки не ходить, но, немного поразмыслив, Корделия решила не будить его. Она отдёрнула парус-штору: за ней на постели из деревянных ящиков и старой мешковины лежал Джек Фортескью – юнга с «Весёлого Чепчика».

В последний раз Корделия видела его, когда он карабкался по снастям в «воронье гнездо». Теперь он лежал, маленький и тихий, а его спящее лицо искажала гримаса страдания.

– Джек? – прошептала Корделия.

Она подкралась к его постели, радуясь, что кое-что ему принесла. Из своей корзинки она достала большой кусок фруктового пирога, который стащила с кухни, и развернула его.

– Джек? – повторила она. – Ты не спишь?

Корделия поднесла пирог к его лицу, надеясь, что сладкий запах разбудит юнгу.

– Джек?

Она помахала пирогом под его носом, но он и не шелохнулся. Она мягко потрясла его. Его тело оказалось тяжёлым, как мешок муки. Сердце Корделии заколотилось быстрее. Юнга спал крепко – слишком крепко.

– ДЖЕК! – крикнула она, тряся его изо всех сил. – ПРОСНИСЬ!

В отчаянии она огляделась по сторонам. На ближайшей бочке стоял кувшин с водой и маленькая тёмная бутылочка, похоже, с лекарством. Корделия схватила кувшин и выплеснула его содержимое Джеку в лицо.

– ВОДА! – взвыл он, резко выпрямляясь. – ВОДА! – С его перепуганного лица стекали ручейки, рот сложился в чёрную букву «О», жадно хватающую воздух.

– Всё в порядке, Джек! Ты в порядке! – закричала Корделия.

– СЛИШКОМ МНОГО ВОДЫ!

– Прости! Прости! – всхлипывая, сказала она. – Я не хотела…

– Везде! Она везде! – Джек отчаянно замахал руками, будто пытаясь отбиться от огромной накрывающей его волны.

– Ты в безопасности! – зашептала Корделия. – Ты в безопасности!

Она поймала его руки и крепко сжала их. Юнга рвано глотал воздух. Корделия посмотрела в его полные ужаса глаза и попыталась успокаивающе улыбнуться.

– Ты в порядке, Джек, – промурлыкала она. – Ты в безопасности, ты на суше. Видишь? Вот, я принесла тебе фруктового пирога.

Юнга вцепился в Корделию так, будто он тонул, а она его спасала. Его рваное дыхание немного выровнялось, но он по-прежнему был не в себе.

– Джек?

Он ошалело заморгал, глядя на неё, и рухнул обратно на мешковину.

– В напитке, – пробормотал он.

Корделия кивнула. «Напитком» моряки иногда называли море.

– Знаю, но ты спасся, – утешающе сказала она.

Он содрогнулся и закрыл глаза.

– Я знаю, что сейчас не самое подходящее время говорить об этом, – сказала она, ласково поглаживая его по руке. – Но это очень важно. Это насчёт моего отца, капитана Шляпника.

Джек резко распахнул глаза.

– Шляп… Шляпника! Капитан Шляпник!

– Да! – вскрикнула Корделия, в животе у неё мешались надежда и страх. Она вскочила на ноги. – Он же жив, правда?

Джек был взбудоражен и изо всех сил пытался сесть.

– Кор… Кор… – заикаясь, выдавил он. – Дил-ли!

– Да! Это я! Ты можешь сказать мне, где мой отец?

Джек сунул трясущуюся руку за пазуху. Он вытащил оттуда что-то, бубня какие-то слова, которые Корделия не могла разобрать. Оказалось, что он сжимает кожаный футляр. Корделия потянулась к нему, но Джек резко отдёрнул руку в сторону. Бутылочка с лекарством упала на пол и разбилась. В ноздри Корделии ударил тёмный, горький запах.

– О нет!

Джек обессиленно уронил футляр на колени.

– Для тебя, – пробормотал он. – От него.

И погрузился в сон.

От него. Для неё! Корделия схватила футляр. Он оказался тяжелее, чем выглядел, закрытый колпачком с одного конца и ещё мокрый от морской воды. Трясущимися пальцами Корделия стащила колпачок и перевернула футляр вверх дном.

На постель выскользнул сияющий медный прибор. Телескоп, которым так дорожил отец! Он всегда носил его с собой, когда находился на борту.

Корделия подобрала телескоп. Последними руками, державшими этот прибор, были руки её отца. Почему он отправил телескоп ей?

– Должно быть, это послание, – прошептала Корделия. – Или какой-то знак? – Она замолчала, почти ожидая, что телескоп заговорит, передавая ей сообщение.