Все умерли, и я завела собаку - Эмили Дин

Я так хорошо научилась скрывать свои истинные чувства за идеальным макияжем и умными замечаниями, что окружающие стали считать меня жесткой, едкой и вполне счастливой. Они не знали, что я безумно боюсь обнажить свои чувства, – а без такой обнаженности истинная совместная жизнь невозможна. Они не знали, что родительство для меня возможно лишь тогда, когда я разберусь с собственными травмами. А разобраться с ними мне так никогда и не удалось.

Мои отношения с мужчинами складывались весьма неудачно. Я находила одного неподходящего партнера за другим. Меня тянуло к остроумным, статусным мужчинам, которые всегда оказывались совершенно неспособными на серьезные обязательства. (Привет тебе, папочка.) Но предлоги для разрыва – возобновление отношений с бывшей партнершей, неготовность остепениться, разнообразные «дело не в тебе, дело во мне» – позволяли мне забывать о главном факторе. О себе. Когда ты являешь собой всего лишь набор качеств, которые, как тебе кажется, хотят видеть люди, когда не можешь показать партнеру, что тебя на самом деле пугает, когда не можешь раскрыть истинной боли своего сердца, построить по-настоящему глубокие отношения с кем-либо не получится.

Моя первая квартира была не домом, а, как заметил мой бойфренд Джоэл, «местом, где можно преклонить голову». Поэтому я стала постоянной гостьей в доме своей лучшей подруги.

Я с радостью погрузилась в кокон тепла и смеха, созданный Джейн в собственной жизни. Она говорила, что поняла, что выйдет замуж за своего мужа, Джонатана Росса, в тот самый момент, когда впервые его увидела. Он оценил в ней те самые качества, которые делали ее иной, хотя мне всегда казалось, что их нужно безжалостно выкорчевывать, чтобы нравиться людям. Я стала крестной матерью их детей, Бетти, Харви и Хани. Я буквально поселилась в их веселом доме, став почетным членом семьи. В их доме жил дух того самого нетривиального обаяния, в котором прошло мое детство, но здесь он обитал постоянно.

И собаки. Я не знала, что семьи с собаками бывают такими – имеющими и странности, и крепкую почву под ногами. Когда лай за дверью стихал и собаки Росса узнавали во мне члена стаи, я ощущала острое чувство принадлежности. А когда они бросались приветствовать меня, мое сердце таяло. У Харви был большеглазый бостон-терьер Йода, который каждые десять секунд осторожно трогал мою руку лапой, чтобы показать, что нуждается в безраздельном моем внимании. Хани была хозяйкой альфа-самки чихуахуа Принцессы. Она стремилась целиком и полностью завладеть любым гостем, а потом презрительно посматривала на тех, кому не удалось забраться на колени раньше нее. Пушистый, ласковый ши-тцу Бетти, Капитан Джек, был очарователен. Ну кто бы не умилился, глядя на его идеальный пробор! У Джейн был брюссельский грифон Суини, напоминавший гремлина. Он следовал за ней повсюду, как преданный, но полный подозрений любовник. А сам Джонатан был хозяином забавного жирненького черного мопса, Пикла.

Я с головой ушла в головокружительный водоворот социальной жизни Россов, избрав для себя роль обаятельной подруги хозяйки дома. Наконец-то я стала членом банды, а не шумным фриком, вечно занимающим чужое место.

Те, кто воспринимал эту семью сквозь призму известности, никак не могли понять мое место в их жизни. Когда я получила от них дорогой подарок на день рождения, одна женщина посоветовала мне не закрываться в себе. Но Джейн была моей историей, человеком, который знал меня до того, как я заковала себя в свою ложную броню. Я бежала от друзей при возникновении мельчайших конфликтов, но с Джейн все было по-другому. Мы знали друг друга давно и по-настоящему.

Рэйч погрузилась в собственную семейную жизнь с Адамом и Мими. Она с удовольствием слушала истории моих приключений. Импровизированный уик-энд с Расселлом Кроу, когда за обедом писатель шепнул мне на ухо: «Простите, но слева от меня сидит Николь Кидман – надеюсь, вы не обидитесь, если с ВАМИ я буду общаться не очень активно!» Неожиданный вечер с Моррисси, когда я в панике забыла, как к нему обращаться. «Называйте его просто Моз», – посоветовал мне его агент. Посиделки в гримерке Джонатана, когда я открыла дверь Джиму Кэрри, предложила ему шампанское и набила рот конфетами, прежде чем он вежливо указал мне, что вообще-то я нахожусь в его гримерке.

Однажды в журнале Heat меня назвали «светской девушкой», словно я была привилегированной светской львицей, а не работающей женщиной, считающей каждый пенни. Я была уверена, что светские девушки не переодеваются в роскошные наряды в неработающем туалете в «Старбаксе» и не закрашивают царапины на каблуках фломастерами.

Я работала за зарплату в газетах и журналах, потому что такая работа позволяла мне вращаться в творческом мире, где я выросла, но не испытывать былой непредсказуемости. Кроме того, это была самая подходящая работа для девушки из семьи среднего класса в Северном Лондоне. О такой работе можно было рассказывать на банкетах и вечеринках. Я хотела находиться в гуще жизни, но не подвергать себя риску пребывания в центре внимания. Я предпочитала быть мудрым судией, а не оцениваемой звездой. «Эм работает в Sunday Times! – с гордостью сообщала мама своим подругам. – Эм стала старшим редактором в Evening Standard Magazine. Она будет заместителем главного редактора в модном журнале!»

Вообще-то я слишком быстро отвлекалась и была слишком неорганизованной, чтобы достичь высот в офисе, главная задача которого заключалась в предоставлении информации на регулярной основе. Я изо всех сил старалась сосредоточиться, пыталась использовать чувство юмора и остроумие, но более всего в работе меня привлекала бурная светская жизнь.

На некоторых работах приходится притворяться, что пьешь шампанское, хотя зарплаты хватает лишь на просекко по скидке. Как и мои родители, в молодости я весьма вольно обращалась с деньгами. В моей машине вечно валялись неоплаченные штрафы за парковку, а коричневые конверты я считала слишком сложной для понимания информацией. Но когда работаешь в журнале, порой приходится погружаться в притворный мир – и если не проявить осторожности, начинаешь забывать, что это не твой мир.

Рекламщики и модные бренды хотят, чтобы ты вечно хвалил их продукты, поэтому они тебя балуют. Они отправляют тебя первым классом на модные показы и приемы в честь запуска новых духов. Тебя селят в отеле «Беверли Хиллз», предоставляют машину с водителем и оставляют в номере подарки с увлажняющими средствами по триста фунтов за тюбик.

А в обмен на все это ты соглашаешься играть роль безупречной, фантастической гостьи. Героини романа «Дьявол носит Прада». Ты носишь взятые напрокат костюмы от Шанель и учишься уклоняться от официантов, разносящих бокалы с красным вином. Ты принимаешь комплименты своей сумочке от Луи Виттон, которую тоже взяла напрокат, потому что лейбл хочет, чтобы ты демонстрировала его марку повсюду. А когда приносят счет за ужин, ты медленно тянешься за своей карточкой, зная, что сразу же услышишь протесты. И это удобно, потому что именно такую сумму муниципального налога тебе нужно заплатить лондонскому округу Харингей.

Иногда ты летишь в Черногорию на частном самолете с самым высокооплачиваемым манекенщиком мира Дэвидом Ганди. И ты проникаешься к нему симпатией за то, что он не хмыкает, когда в проход выпадает карточка твоего проездного в метро. И ты благодарна вышколенному гостиничному персоналу, который не выселяет тебя, обнаружив в номере нечто не совсем дозволенное.