Гиви и Шендерович - Мария Галина

— Какого клопа? — встревожился Гиви.

— Да так говорится просто. Мол, спи себе тихонечко. Только ты это… по сторонам все-таки поглядывай. Мало ли что…

— Что — мало ли? — не мог успокоиться Гиви.

— Все, что угодно, — зловеще произнес Шендерович. — Думаешь, мы одни такие умные? Эту штуку сейчас весь Истамбул-Константинополь ищет. И Серые Волки. И курды. И полиция. Все виллы прочесывают. И, может быть, даже… — голос его упал до шепота.

— Лысюк? — услужливо подхватил Гиви.

— Ш-шш! Не так громко, на ночь глядя, — он опять потянулся. — Ох, это ж надо! Скрипят, скрипят маховики фортуны, поворачиваются в нашу сторону…

— Как же, как же, — неуверенно подтвердил Гиви.

Цикады вопили как безумные. К зеленой звезде над морем прибежала подружка, потом еще одна… тонкий острый лучик света потянулся к темной воде, зашуршали, показав серебристую изнанку, узкие листья маслин, горячий ветер донес густой парфюмерный аромат роз и душную пыльцу степных трав.

Тучи затянули небо на том участке, где прежде мерцали звезды и лишь огоньки далеких судов, стоящих на рейде, издевательски подмигивали, передразнивая исчезнувшие с горизонта светила. В том месте, где полагалось быть месяцу, расплывалось смутное багровое пятно. Цикады взвизгнули все разом, как будто их кто режет, и смолкли.

Гиви осторожно повернул голову — вилла стояла в долине, погрузившись во мрак, ни звука не доносилось оттуда, впрочем, Гиви вдруг почудилось, что в одном из окон мелькнул смутный огонек. Мелькнул и пропал.

Багряное пятно в тучах переместилось по горизонту. Тусклая багряная тень на угольно-черных волнах медленно двинулась ему навстречу.

Гиви робко ткнул Шендеровича пальцем в бок — тот перестал свистеть, приподнялся и одурело замотал головой:

— А? Чего?

— Не пора еще, Миша?

Шендерович взглянул на тайваньские часы с подсветкой, на которые не польстились даже грабители.

— Может, погодим еще маленько? Перед рассветом оно как-то надежней…

Лично Гиви выдержать до рассвета был не в состоянии. Он ощущал себя как в приемной у зубного врача — с одной стороны страшно, сил нет, с другой — хоть бы поскорее все это кончилось, раз уж все равно деваться некуда.

— Миша, а вдруг кто-то еще именно так и подумает?

Шендерович с минуту поразмыслил, потом махнул рукой, чем вызвал перемещения воздушных масс.

— Ладно! Пошли, друг мой криминальный! Поглядим, шо робытся.

Он деловито встал, покряхтывая и растирая поясницу, и направился к терновому кусту. Гиви слышал, как он шарит по земле руками, шипя и чертыхаясь.

— Ага, вот! — сказал он, наконец. — Блин! Ох, ты! И тут бутылки битые…

— Порезался, Миша? — на всякий случай уточнил Гиви.

— Еще бы, — мрачно отозвался Шендерович, — Куда мы, люди, идем? Вся земля, до самой Антарктиды, засыпана битой стеклотарой!

— Ай, ты! — прицокнул Гиви.

— Цыц! — Шендерович уже стоял перед ним, возвышаясь во мраке как башня Ливанская, к Дамаску обращенная.

Он вывернул перед Гиви мешок, прежде дожидавшийся своего часа под терновым кустом, и вывалил на землю все необходимые орудия: якорь-кошку с привязанной к нему прочной веревкой, складной нож с остро заточенным лезвием противозаконной длины, фонарик, стеклорез, фомку, две пары перчаток и сотовый телефон.

— Он на блоке? — забеспокоился Гиви.

Телефон, издающий переливчатые трели в самый патетический момент их ответственной миссии явно не входил в его планы.

— На блоке — на блоке, — машинально ответил Шендерович. — За кого ты меня принимаешь? А забавные ребята эти археологи — ты только погляди, чем они работают!

— Наверное, они этим гробницы вскрывают, — предположил Гиви. — Он, Ленуар этот так и сказал — полевой, мол, инструмент.

— Ну да, — кивнул Шендерович, — там же вечный мрак царит, в этих гробницах. И сплошь потайные двери.

— Ловушки всякие…

— Вот-вот… — мрачно подтвердил Шендерович, оглядывая притихшую виллу.

У Гиви возникло ощущение, что безжизненное с виду строение затаилось и вот-вот выкинет какую-нибудь особенную гадость.

Шендерович, мягко ступая, и явно подражая агенту 007, двинулся к опоясывающей виллу стене, с легкостью побрасывая в мощной ладони якорь-кошку.

Гиви семенил за ним.

Прыскали из-под ног, разлетаясь во все стороны, какие-то ночные твари, и вновь прятались в сухой траве.

Шендерович подобрался к стене вплотную и приник к ней, прижав ухо к теплой каменной кладке.

— Ну что? — шепотом спросил Гиви.

Шендерович пожал плечами.

— Вроде, тихо.

Отступив на пару шагов, он со свистом раскрутил якорь — Гиви едва успел увернуться, и забросил его за ограду. Осторожно потянул за канат. Раздался противный скребущий звук, какое-то время Шендерович пятился назад вместе с канатом, потом веревка резко натянулась, заставив его остановиться.

— Порядок! — удовлетворенно пробормотал Шендерович.

* * *

Он еще пару рад подергал для проверки веревку, потом вновь подошел к стене и, намотав конец на ладонь, уперся ногой в стену и вновь потянул. Якорь сидел прочно, видимо, зацепившись за оплетающую стену лозу, либо застряв в каменной выбоине.

— Ну, с Богом! — пробормотал Шендерович, накручивая канат на руку.

— Барух Адонаи! — почему-то машинально отозвался Гиви, потом, спохватившись, встрепенулся. — Миша, а я?

— Осмотрюсь, дам тебе знак, — успокоил Шендерович, — покричу ночной птицей, или что там…

— Лучше просто свистни.

— Ладно, — пожал плечами Шендерович.

— Ты осторожней… вдруг там тоже битое стекло или еще что хуже, знаешь, как оно…

— Ладно, — повторил Шендерович.

Он перекинул через стену мешок с археологическим инструментом, потом уперся подошвами в камень и подтянулся. По ту сторону стены вновь раздался малоприятный скрежет; якорь, пытаясь освободиться, безуспешно ворочался в своей выбоине. Шендерович перехватил канат и легко взлетел на гребень стены.

Эх, думал Гиви, и как это он так лихо! Понятное дело, футболист, спортсмен…

— Порядок, — сказал сверху Шендерович, отряхивая ладони. — Все чисто.

Он лег на живот, и, распластавшись по гребню, осторожно глянул во двор.

— Ну что там? — громким шепотом спросил Гиви.

— Темно, — досадливо прошипел в ответ Шендерович. — Вроде, грузовик крытый во дворе стоит. Черт, видно плохо!