Вещий князь. Книга 1. Сын ярла - Андрей Посняков

Обойдя всех, Эгиль улегся сам и тут же захрапел, едва вставил в пазы спальную доску, превращающую обычную широкую лавку во вполне комфортное ложе — при всем желании не свалишься с такого, как ни вертись.

Хельги почему-то не спалось. Грезилась Сельма, да и громкий храп Эгиля был слышен даже здесь — в заднем углу дома. Напротив Хельги ворочался малыш Снорри. Видно, тоже никак не мог уснуть. Хельги запоздало пожалел о своей шутке по поводу поцелуев — нехорошая какая-то получилась шутка, надо при случае как-то загладить вину перед Снорри. Впрочем, похоже, как раз сейчас и наклевывался подходящий случай.

Хельги осторожно приподнялся на ложе.

— Снорри, эй, Снорри! — прошептал он. — Ты же не спишь, я вижу.

— Не сплю, — тихо откликнулся Снорри. — А что?

— Кажется, Хрольв Приблуда задремал у очага.

Снорри повернул голову, присмотрелся. Затем согласно кивнул. Ну и сторож этот Хрольв! Так в походе враги всем головы поотрезают, с таким-то стражем.

— Давай-ка привяжем к его поясу котел — то-то с утра будет потеха!

Снорри не пришлось уговаривать дважды. Правда, не ожидал он такого от Хельги, ну да… Быстро соскочив с лавок, они тихонько подобрались к очагу, около которого, упершись лбом в поддерживающую крышу вертикальную балку, спал Хрольв Приблуда. Хрольв чему-то кривовато улыбался во сне, из полуоткрытого рта его стекала тонкой нитью слюна.

— Видно, девки снятся! — со знанием дела пояснил Хельги, Снорри зажал себе рот рукою, чтобы не рассмеяться.

К поясу и ногам Хрольва они привязали буквально все, что обнаружили рядом, благо веревок в доме хватало, — большой котел, свисавший с потолка на толстой цепи, два котелка поменьше, сучковатое осиновое полено, деревянную бадью с водой и недоеденную кабанью голову, недавно присланную в качестве подарка Свейном Копителем Коров, отцом красавчика Фриддлейва. Полюбовавшись при смутном пламени очага делом рук своих, Снорри и Хельги остались крайне довольны. Правда, последнему этого показалось мало.

— Смотри-ка, Харальд как разоспался! — шепнул он, останавливая Снорри. — Ишь, вытянул руки… Слушай, там, у очага, где-то был окорок… Тащи-ка его сюда… Эх, жаль, в одежде все спят, так бы рукава связали… Ну да ладно. Давай-ка Заику к ложу привяжем!

Ни один из спящих не остался без внимания орудующей в доме парочки, даже старый Эгиль — тому тщательно заплели бороду в длинную толстую косу. Осмотрев все, Хельги и Снорри довольно переглянулись и потерли руки.

— Ну вот, теперь можно и поспать, — почесал живот Хельги. — Прикинь, какой утром переполох будет.

— Да уж, — согласно кивнул Снорри и, проходя мимо так и не проснувшегося Приблуды, зацепился ногой об котелок.

Котелок со звоном опрокинулся…

Встрепенувшийся Хрольв спросонья задергал ногами, да с такой прытью, что зазвенело все, что можно, кабанья голова попала в очаг, туда же со страшным грохотом свалился и сорвавшийся с цепи котел.

— Йотуны! — дико закричал пришедший в себя Хрольв. — Йотуны! Великаны!

Все, как один, вскочили с лавок… Вернее, те, кто смог. Некоторые — привязанные — остались, не понимая, какая колдовская сила их держит.

— Великаны! Великаны! — прыгая вокруг очага и звеня привязанными к ногами котелками, нагнетал обстановку Хрольв. — Я прогнал их, прогнал!

— Что, что случилось? — спрыгнув с ложа, схватился за секиру Эгиль, привычно погладил бороду… С бородой явно было что-то не то.

Разбуженный Харальд Бочонок потянулся к мечу… и вместо него вооружился окороком. Рядом, не в силах оторваться от ложа, грязно ругался Заика.

— Великаны! Великаны! — носясь по всему дому, дико кричал Хрольв. — Я видел их, видел! Почти убил одного вот этим вот мечом.

— Ах, чтоб тебя! — выругался красавчик Фриддлейв, со всей дури ударившись ногой об опрокинутую бадью.

Ингви Рыжий Червь молча освобождался от пут.

Наконец, по знаку Эгиля, все выстроились на поляне перед домом. Сменили часовых на улице — те клялись всеми богами, что в глаза не видали никаких великанов, вообще никого не видали.

— Даже зверь лесной вокруг не шатался, — доказывал один из стражей — Йорм из Снольди-Хольма. Низенького роста, коренастый, он выглядел довольно комично, когда, потрясая копьем, призывал в свидетели самого Одина.

В общем, порешили, что дело темное. Йотуны не йотуны — а без троллей тут явно не обошлось, хотя Хрольв упорно твердил обратное.

— Какие тролли?! Великаны то были. Я лично видал двух: один огромный, как скала у ручья, другой маленький, злобный.

— Что ж ты не поразил их секирой, Хрольв? — невзначай поинтересовался Хельги, но Приблуда лишь рукой махнул.

Разговоров о ночном происшествии хватило на три дня, да и потом частенько вспоминали этот случай — даже сам Эгиль Спокойный На Веслах. Спорили до хрипоты: тролли то были или и в самом деле великаны. Хельги невозмутимо поддакивал, а малыш Снорри старательно прятал глаза и невпопад хохотал.

На следующий день Эгиль разделил отряд на две группы: «Медведи» и «Рыси». В «Медведи» попали Дирмунд Заика, Хрольв, Фриддлейв, Харальд Бочонок и еще несколько парней с дальних хуторов. Остальные — Хельги, Ингви Рыжий Червь и малыш Снорри — оказались «Рысями» и должны были, по мысли Эгиля, совершить диверсию в укрепленном лагере «Медведей», который те должны были разбить за ночь в неизвестном для соперников месте.

— Вот — секира. — Эгиль торжественно вручил предводителю «Медведей» Фриддлейву собственное оружие. — Спрячьте ее понадежней и охраняйте. Вы же… — он повернулся к Хельги, — добудете ее любым, приличным настоящему викингу, способом. Задание ясно?

— Ясно! — хором отозвались молодые воины.

«Медведи» тут же скрылись в лесу, а «Рысям» вроде как и нечем было заняться аж до самого утра, что отнюдь не означало, что они будут бездельничать, — Эгиль велел им рубить деревья и копать в глубоком снегу длинные ямы для устройства полосы препятствий. Ухайдакались, и Хельги чувствовал, как стекают по лбу крупные соленые капли, слышал рядом тяжелое дыхание Ингви и Снорри — последнему приходилось особенно тяжело в силу возраста — Эгиль не делал различий: сказано, всем рубить деревья и таскать тяжелые стволы, значит — всем. К вечеру Снорри не выдержал, споткнувшись, упал лицом в снег, да так и застыл, потный, смертельно уставший, грязный.

Бросив топор, Хельги уселся рядом, положил руку Снорри на плечо, оглянулся: Ингви, стиснув зубы, молча тащил бревно.

— А здорово мы повеселились прошлой ночью! — заметил Хельги, и Снорри перестал дрожать, обернулся. Правда, ничего не сказал — видно, не ворочался язык от усталости, — однако в глазах его мелькнула искорка веселья.

— Думаю, и завтра неплохо проведем время, — продолжал Хельги. — Уж заставим «Медведей» побегать, верно, Снорри?

— Да уж, ясное дело, заставим, — кивнул тот и улыбнулся. Подошел, присел рядом Ингви. Отдышался, сказал что-то смешное. Хельги незаметно кивнул на брошенную Снорри осину. Ингви не переспрашивал — молча встал, схватился было за бревно. Хельги придержал его за руку: