Айса. Незваные гости - Антон Ферт

В документах Тимур и Костя соответственно звались Илья Никитич и Добрыня Попович. Их сфотографировали с закрытыми глазами. Открытыми их подрисовали в «фотошопе».

По легенде ребята «пребывали» в атонической коме с диагнозом черепно-мозговая травма. Ехали за экспериментальным лечением во Францию. Все подтверждающие бумаги и рентгеновские снимки из московской больницы были настоящие – но не их, а других пациентов.

// В айсе фальсифицируют.

Айсайцы вылетели в Штутгарт и успешно обустроились в небольшом отеле в ожидании самолета в Нант.

А вот дальше – начались «приключения»…

Эдвард вздохнул, хлопнул себя по коленкам – и поднял Левитана. Объявил, что собирается ненадолго уехать по личным делам в Баден-Баден.

Сфер он оставляет на попечение Томаса. Если с ними что-то случится – он Томасу башку оторвет и на кол насадит.

Приедет завтра вечером…

В Баден-Бадене в настоящий момент жила его семья. Эд хотел похвалиться достижениями, поимкой двух взрослых сфер – и подарить родителям Левитана…

Мама и папа Эдварда прошли через европейский Центр. Они были в элите недавно сформированных студсовов и поддерживали Красного директора в его «начинаниях». Встречаться они стали еще в средних классах – а после выпуска лет пять умиротворяли в Австрии и объединенной Германии.

Затем осознали, что им на благополучие мира плевать с Эйфелевой башни… И на «Айсу» чхать. И вообще на всех вокруг.

И начали жить только ради себя…

Сейчас они изредка сигналили в Центр касательно столпов и нитей, – дабы пользоваться привилегиями, которые даются членам организации, – но в целом на долг айсайца забили. Они жили как богачи и аристократы. Ни в чем себе не отказывали, постоянно путешествовали и селились в лучших отелях мира.

В основе их любви кипела звериная страсть – очень склочная. Они не могли долго жить вместе: постоянно ругались и были готовы глотки перегрызть. Но и в одиночестве, без половинки, – они лезли на стенку.

Их неимоверно тянуло друг к другу – а затем с не меньшей силой отталкивало. Обожание у них чередовалось лютой ненавистью.

Кроме них, ничего на свете не существовало…

И они на самом деле не хотели усыновлять Эдварда.

// В айсе похищают детей.

Эдвард был найден в Албании и похищен у настоящих мамы и папы в возрасте пяти месяцев. В Воспитательном он показал отличные результаты на умственных тестах – и считался одним из лучших вариантов на адоптирование.

Усыновили его частично под давлением организации («Айса» то и дело посещает бездетные пары айсайцев с просьбой принять ребенка) – но в целом импульсивно, на волне эйфории, в момент, когда его будущих родителей неимоверно тянуло друг к другу.

К сыну они относились как к зверушке – потискать, подразнить, посмеяться, не более. Все воспитание они спихнули на женщину по имени Эльба – а сами продолжили колесить по миру и развлекаться.

Возвращались они чаще всего в периоды разрывов и – по одиночке.

Ненависть на партнера всегда падала на невинного Эдварда. Они вызывали его к себе, спрашивали об успехах – и затем обесценивали их. Долго его ругали и осмеивали – а в конце доводили до слез и брались за ремень или контроль.

Пара недель жизни рядом с одним из родителей становилась для Эдварда адовым испытанием. Он всячески и безуспешно старался заслужить их любовь…

Фактически Эльба была не няней, а настоящей матерью: до четырех с половиной лет Эдвард жил в семье Эльбы и ее мужа. Родные дети уже выросли и покинули отчий дом – и Эльба заботилась об Эдварде как о собственном ребенке. Правда, за внушительную плату. Это позволило ей бросить работу воспитателя в садике – и накопить достаточно денег на свадебные подарки своим сыновьям.

Но как суррогатной матери тяжело отдавать малыша – так и Эльбе становилось мучительно, когда Эд на пару недель уходил к приехавшему папе или маме. В эти моменты наваливалось осознание, что Эдвард ей не настоящий сын – и что она просто временно его опекает.

И ей было невыносимо больно видеть зареванного голодного мальчугана с красными от ремня ягодицами – который, уткнувшись в ее подол, кричал, что родители его не любят…

// В айсе не любят своих детей.

Эльбу повесили у Эдварда на глазах – на потолочном крюке. Родители посчитали, что их чадо слишком прикипело к «человечишке» – а «человечишка» непомерно зарвалась, чтобы указывать им, как воспитывать их ребенка.

От рывка шея Эльбы сломалась и вытянулась, язык вывалился изо рта, кишечник опростался. Вид качающейся няни и смердящая вонь – преследовали Эдварда всю жизнь. Воспоминание было чересчур яркое и настоящее – будто каждый раз он возвращался в тот миг, когда от ужаса и потрясения не мог пошевелиться…

Сейчас-то он понимал, что Эльба – всего лишь «насекомое» – и родители все сделали правильно… Однако флешбек до сих пор холодил сердце и омрачал взгляд.

С тех пор маленький Эдвард стал агрессивен, импульсивен и жесток – ужасом для будущих нянь и радостью для мамы и папы. Всех последующих сиделок при посредстве родителей Эдвард убивал сам…

Он чувствовал вседозволенность и – что бы он ни делал – глухую тоску в груди…

Эдвард старался, как ошалелый, хотя бы раз заслужить похвалу и признание. Он погрузился в учебу: с пяти лет к нему приходили лучшие учителя и репетиторы, какие только находились в немецких городах (после очередной «смены» няни Эдвард всегда переезжал). С тринадцати лет он жил как взрослый – самостоятельно, в одиночестве.

К этому времени Эдварда уже никак нельзя было потискать как зверушку. Родителям он стал совсем не интересен. С другой стороны, в них проснулось реальное желание воспитывать ребенка – и они удочерили Рокнессу, однолетнюю девочку из Центра…

В четырнадцать Эдвард совершил первое изнасилование.

// В айсе насилуют.

Девушку он тогда не убил, случился публичный скандал – и пришлось просить вмешаться «Айсу». Эдвард отделался подзатыльником и чопорным указанием отца впредь быть осторожнее и следов не оставлять…

В шестнадцать родители впервые взяли его с собой в путешествие. Эдвард думал, что вот оно – наконец-то его признали. Но по факту он был на ролях посыльного и мелкой прислуги – а жизнь превратилась в череду унижений и пренебрежений.

Эдвард сбежал…

В семнадцать он сдал Испытание – и с тех пор три года колесил по белу свету и умиротворял с Томасом.

Сейчас Эдвард как победитель и триумфатор возвращался домой. С собой он вез военные трофей – две взрослые сферы – и сувенир на память, «Вечерний звон» Левитана.

К искусству и культуре людей Эдвард, как в целом и все айсайцы, относился терпимо. Его кумир Ян Магнуссон не раз напоминал, что «человеческая культура – источник нашей». Так, к примеру, люди хоть и свысока смотрят на неандертальцев – но с интересом изучают их наскальные рисунки.