Игра в ложь. Я никогда не… - Сара Шепард

– Что ты здесь делаешь?

Эмма вздрогнула. Ниша стояла в дверях, скрестив руки на груди. Она подошла и толкнула Эмму в плечо.

– Я не говорила, что тебе можно сюда заходить!

– Постой! – Эмма указала на фото. – Когда это было снято?

Ниша посмотрела на снимок и закатила глаза.

– Ты что, читать не умеешь? – ехидно спросила она. – Написано же: тридцать первого августа.

Ниша уперлась ладонью в спину Эммы и вытолкала ее из комнаты. Потом захлопнула дверь и повернулась к Эмме.

– Быть членом команды – значит участвовать в командных мероприятиях. По крайней мере, так это понимают те из нас, кто поддерживает друг друга.

– Даже Лорел была там, – медленно произнесла Эмма, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Нишей.

Надменная усмешка появилась на лице Ниши, когда она посмотрела поверх плеча Эммы.

– О, Лорел! На ловца и зверь бежит. Мы только что о тебе говорили.

Эмма обернулась. Лорел стояла в конце коридора с красным пластиковым стаканчиком в руке.

– Неужели? – спросила она, и ее взгляд заметался между девушками.

– Я только что рассказывала Саттон, как круто мы провели время на ночном девичнике нашей команды пару недель назад, – проворковала Ниша.

Щеки Лорел вспыхнули, и пластиковый стаканчик хрустнул, когда она сжала его в руке.

– О, – тихо произнесла она. Ее взгляд метнулся к Эмме, потом на розовато-лиловый ковер под ногами. – О, Саттон, извини, я…

– Неужели ты настолько стыдишься этого? – Ниша хлопнула себя по бокам. – Ты пришла, Лорел! И, кажется, тебе даже было весело.

Улыбка померкла на лице Лорел, сменившись хмурым взглядом, а потом ее губы задергались.

– Было прикольно, – прошептала она.

Глаза Ниши победоносно сверкнули. Она подергала ручку двери своей спальни и, убедившись, что та надежно заперта, стремительно прошла мимо Эммы и Лорел. По дороге она покосилась на комнату отца, заметно побледнела и поспешно захлопнула дверь.

Лорел робко взглянула на Эмму.

– Извини, Саттон. Я знаю, что вы с Нишей ненавидите друг друга. Но я думала, что ночной девичник обязателен. Я не знала, что вы с Шарлоттой не собираетесь туда идти. Пожалуйста, не злись на меня.

Из гостиной снова донесся смех. Поднявшийся ветер стучался в окна. Настоящая Саттон, возможно, и разозлилась бы. Судя по всему, Лорел не призналась сестре в том, что ходила на теннисную вечеринку, опасаясь гнева подруг Саттон, солидарных в своей ненависти к Нише. Саттон могла бы расценить ее поступок как предательство.

Но Эмма испытала восторг, смешанный с облегчением. Участие Лорел в ночном девичнике теннисной команды гарантировало ей железное алиби на тридцать первое августа. Стало быть, ни она, ни Ниша не убивали Саттон.

– Все хорошо, – сказала Эмма, бросаясь к ней на шею, так что Лорел еле удержалась на ногах.

– Саттон? – донесся приглушенный голос Лорел из-за рукава лавандовой блузки Эммы.

Я закружилась в ликующем танце рядом с ними. Помню, как меня обрадовало известие о том, что Шарлотта и Мадлен вне подозрений. Но сейчас я просто порхала от счастья: моя сестра оказалась невиновной.

– Это что такое? – Мадлен распахнула дверь своего дома, встречая Лорел, Эмму и Шарлотту. Был ранний вечер субботы, и все трое держали в руках заляпанные краской джинсы, грязные футболки и старые кроссовки.

– То, в чем мы вернемся домой. – Лорел кинула свое тряпье на садовые качели, стоявшие на крыльце. – Я наплела маме, что мы с Шар сегодня работаем волонтерами в команде «Среды обитания»[42], будем красить дома. Я сказала, что Саттон тоже должна пойти с нами, потому что для нее это будет поучительный опыт.

– Вот видишь, на что мы готовы ради твоего освобождения, Саттон, – театрально произнесла Мадлен, перекидывая длинную черную косу через плечо.

Шарлотта подмигнула Эмме, и та хихикнула. Теперь, когда Эмма знала, что они действительно подруги, а не убийцы, необходимость контролировать каждый свой шаг исчезла, и она чувствовала себя более раскованно. Утром она с радостью позволила Лорел съесть последнюю низкокалорийную булочку и искренне обняла Шарлотту, когда они сели в ее машину.

– Кое-кто сегодня чересчур весел, – заметила Шарлотта. – Ты что, влюбилась?

Эмма огляделась. Она впервые оказалась в доме Мадлен – бунгало с глиняно-кирпичными стенами, старомодным камином в стиле пуэбло[43]и кухней, облицованной мексиканской плиткой, с нарядными красными подвесными светильниками. Из окна открывался потрясающий вид на горы Каталины; Эмма даже смутно различила фигурки людей, бредущих по верхним тропам пешеходного прогулочного маршрута.

– Пошли. – Мадлен схватила со стола большую миску попкорна и повела подруг в комнату отдыха. Обитые вельветом диваны окружали большой телевизор с плоским экраном. На деревянных стенах, между плакатами с лозунгами «БЛАГОСЛОВИ НАШ СЧАСТЛИВЫЙ ДОМ» и «МЫ – СЕМЬЯ», висели рамки с фотографиями Мадлен и ее брата Тайера.

Эмма подошла ближе к фотографиям и попыталась рассмотреть их незаметно для Мадлен. Вот Тайер в футбольной форме. Тайер у входа в местный итальянский ресторан, делает вид, будто надкусывает картонную пиццу с рекламной конструкции. Тайер позирует на камне в пустыне, на нем красная футболка и шорты карго цвета хаки. Растрепанные ветром черные волосы падают на карие глаза, на открытом лице с четко очерченными скулами блуждает полуулыбка. Он улыбается в камеру на всех фотографиях, кроме единственного группового снимка, сделанного перед школьным балом. Все стоят парами – Саттон с Гарретом, оба в вечерних костюмах. Мадлен со своим кавалером, Райаном Джеффрисом, которого Эмма знала по школе; Шарлотта – с незнакомым темноволосым парнем. Тайер в ладно скроенном смокинге держится чуть в стороне, скрестив руки на груди. Его глаза сузились, лицо напряжено, как будто он старается сохранить невозмутимый вид. В голове у Эммы тотчас родился заголовок: «Таинственное Исчезновение Загадочного Мальчика».

Но что-то в выражении лица Тайера пробудило во мне беспокойство. Тайер не пытался выглядеть невозмутимым, он был страшно зол. Но что его так разозлило?

«Кто ты? – мысленно обратилась Эмма к мальчику на фотографиях. – Почему ты сбежал? И почему каждый раз, когда я вижу твои фото, у меня по коже бегут мурашки?»

Не у нее одной.