Синий туман - Татьяна Владимировна Солодкова

брата в последний раз.

— О черт.

* * *

— Можно мне войти? — робко доносится из холла.

Черт, совершенно забыла о рыжей. Сижу за столом и смотрю в окно рабочей почты. Ее засыпало письмами, и немудрено, что я не заметила еще утром присланное сообщение: «Сестренка, я решил начать новую жизнь и улетаю навсегда. Не ищи меня. Шон».

С моих губ срывается нервный смешок. Это какой-то театр абсурда. Несмешно!

— Заходи! — рявкаю своей незваной гостье и вскакиваю со стула. — Когда ты видела Шона в последний раз? — Наставляю на нее указательный палец, стоит ей переступить порог.

— Я-а… — блеет эта кудрявая овечка.

— Ну же! — рявкаю, отчего та совершенно сходит лицом.

— Четыре дня назад. Все было хорошо… А потом… — Опускает лицо в ладони и начинает… рыдать! Господи ты боже мой.

— Покажи сообщение.

Трясущимися руками лезет в комм, запускает почтовый клиент. Так, важный нюанс: тоже почта, а не обычный обменник сообщениями.

— В-в-вот.

Впиваюсь глазами в экран.

«Вивьен, все кончено. Я решил начать новую жизнь и уезжаю навсегда. Прощай. Шон».

— Вивьен? — поднимаю на нее глаза. — Тебя так зовут?

Часто кивает.

— Но Шонни всегда звал меня Ви-ви.

«Шонни»? О боже.

— Он звал меня полным именем, только когда злился… ы-ы-ы… Значит, это правда-а-а-а!

Меня сейчас вырвет, вот что правда. Что за принцесса-лягушка? Сейчас превратит все вокруг в болото своими слезами.

— Пошли.

Тяну ее за рукав и веду на кухню.

* * *

— Что это? — Смотрит с подозрением на квадратный стакан с янтарной жидкостью у меня в руках с таким видом, будто я замыслила ее отравить. Делать мне больше нечего в собственном доме — как потом транспортировать труп?

— Лекарство, — огрызаюсь. — Пей.

Забирает стакан, обхватывает обеими ладонями, будто чашку с горячим чаем; делает глоток.

— Фу! Это же виски! Я пью только вино и шампанское.

Ну-ну, а та батарея бутылок из-под пива, которую я по приезде из командировки обнаружила в своей гостиной, не имела к ней никакого отношения.

— Пей, говорю, — уже рычу.

Девчонка давится, но пьет содержимое стакана мелкими глотками. Закатываю глаза: можно подумать, там пол-литра. Хлопнула бы разом, и дело с концом.

Набираю номер Шона — аппарат отключен. Л-ладно.

Вызываю другого абонента.

— Кхайя! Фторой раф жа день. Неофиданно, — раздается из динамика чавкающий голос.

— Кенни, я по делу. — Кажется, даже слышу, как программер резко сглатывает. — Не подавись. Можешь пробить по базе, покупал ли мой брат за последние пару дней куда-нибудь билет?

— Не вопрос, — уже не с набитым ртом. — Имя брата?

— Шон Коллинз.

Пауза. И с придыханием:

— Что, тот самый?

О господи, только такой оторванный от реальности человек, как Кенни, может не знать, чья я дочь.

— Да, да. — Отбиваю пальцами по бедру нетерпеливую дробь. — Сын Виктора Коллинза.

— Кого?

Серьезно?

— А кого ты имел в виду? — уточняю осторожно.

— Ну как же? Шон Коллинз, лидер «Пьяных бесов». Однофамилец?

Еле сдерживаю смешок: вот это и правда неожиданно.

— Он самый, — наверное, впервые в жизни озвучиваю причастность брата к этой группе с гордостью. — Пробьешь?

— Пять минут. Перезвоню.

Вызов прекращается, а я упираю руки в бока и поворачиваюсь к гостье, по лицу которой расплывается блаженная пьяная улыбка. Правда, что ли, не умеет пить? Что она тогда вообще делала рядом с Шоном, с его-то образом жизни?

— Рассказывай, — велю строго. Та непонимающе моргает. — Откуда информация про Сьеру? В письме о месте назначения ни слова.

— Про Сьеру он написал Люку… — Морщит лоб, пытаясь вспомнить. — Или Пиптису?..

— Кому?!

— Ну, Пиптис, ударник из «Бесов».

Час от часу не легче, еще б я знала их всех по именам.

— И тоже на почту?

— Наверно-о-о… — Голубые, круглые, как у совы, глаза, вновь наполняются слезами. Похоже, я погорячилась, решив, что у моего брата хороший вкус. Просто отвратительный. — Ы-ы-ы…

Вибрирует комм. Вставляю наушник и отворачиваюсь от ноющей субстанции, оккупировавшей стул на моей кухне.

— Узнал?

— Да, — отчитывается Кенни. — Прошлой ночью куплен билет на Сьеру через Альберу, транзит. Рейс ушел этим утром.

Черт-черт-черт… До крови прикусываю нижнюю губу.

— Это плохо? — с опаской в голосе интересуется программер, слыша тишину с моей стороны.

Это настолько плохо, что ты себе даже не представляешь.

— Разберемся, — отмахиваюсь от его вопроса. — Можешь узнать, он точно улетел этим рейсом?

— Один момент… М-м… — Видимо, сразу ищет. — Не-а. А хотя-а-а… — Опять пауза. — Согласно данным перевозчика, регистрацию прошел. Если очень надо, могу попробовать взломать сеть космопорта, поискать по камерам.

— Надо.

— Перезвоню.

И снова отключается.

— Так Шонни мог не улететь? — с надеждой спрашивает рыжая девица, которая теперь еще и красноносая.

«Шонни» мог полезть к нехорошим дядям узнавать для меня про «синий туман» и вляпаться куда не надо.

Не отвечаю.

Перезванивает Кенни.

— Нашел по распознавателю лиц. Твой брат точно был в космопорте этим утром. Но на стойках регистрации камер нет — конфиденциальность пассажиров и все такое.

Зараза!

— Один?

— Сейчас скину.

Вибрирует комм. Не прерывая разговора, разворачиваю над запястьем экран. Точно Шон, полубоком, смотрит куда-то в сторону, но, без сомнения он, да и одежду узнаю. А рядом кто-то в черной куртке и бейсболке.

Новая вибрация и новый снимок. Тут Шон смотрит под ноги. Рядом тот же тип, и снова в бейсболке, лица не рассмотреть.

— Кайя, твоего брата что, похитили? — с придыханием раздается в моем наушнике.

Выдавливаю из себя смешок.

— Ага, зеленые человечки. Меньше смотри сериалы. Не заморачивайся. Все отлично, спасибо.

В ответ — обиженное сопение, Кенни явно хотел, чтобы я поделилась с ним какой-нибудь безумно интересной историей.

— С меня торт, — обещаю и обрываю вызов. Раздумываю пару секунд и поворачиваюсь к своей сопливой гостье. — Значит, так, — объявляю вердикт, — Шон правда уехал, имеет право. Найди себе нового парня и забудь.

— Но к-ка-а-ак? — стонет девица.

— Как-нибудь, — огрызаюсь. И храни, боже, ее нового парня. Истеричка. — Пойдем. — Подхватываю ее под локоть, вынуждая встать, и тащу к выходу. — Я вызову тебе такси.

Вивьен