Плохие люди - Михаил Рагимов

ее конце может быть что угодно. Били тропу люди — звери не заламывают ветки так высоко. А человек бережет глаза и рожу, но нисколько не бережет деревья. Нету на него серебряного медведя с пергаментом в клыках! Или в зубах, если он умнее трех монахов?.. — Вдруг что полезное найдем.

— А пока мы глянем, что там по той трое, те рыцепидоры уедут, — подвел черту Фэйри, — хоть вы все и говорите, что все хорошо, и они по бабам, но лучше в сторонке посидеть. А вдруг не по бабам?

Суи и Анри переглянулись, удивленные внезапной многословностью товарища. Пожали плечами — время нынче сложное, бывает всякое, в том числе, и небывалое!

Быстрый вытащил ножик — небольшой складешок с щербленным лезвием. У несчастного Суи и то побольше имелся, пока не прошлись по запазухам опытные руки…

Фэйри, не задумываясь, подобрал сук покрепче и подлиннее. Наверное, расти поблизости молодое деревце, выдрал бы с корнями. Потомок вильдманов, чтоб его! Или бабушка ночной порой бегала к медведям.

Бертран же, не спеша, распутал горловину мешка и вынул на свет топор. И не поленился смотать с него тряпки. Чтобы встречать опасность не только крепким обухом, но и ударом острого клина.

— Хороший у тебя топор, Топор! — вздохнул Анри, сравнив свое «оружие», которое рядом с настоящим, казалось еще более убогим.

— Ничего, когда мы с Бертом свалим с ног, ты им будешь поджилки резать, — успокоил Фэйри. — И глотки пилить. Вжик-вжик. Все в крови, ногами дрыгают, а помирать не хотят. Нож не ведро, уметь надо.

— Ненавижу я вас, — ответил, совершенно не успокоившийся Анри, — уйду я от вас, суки вы мрачные!

— Мы — веселые и озорные кобели, — победно оскалился Фэйри и потряс дубиной.

Бертран же ничего не сказал, а просто встал и пошел первым, держа топор одной рукой, а второй отводя ветви, перекрывающие путь. Забавно, но ощущение поддержки за спиной, пусть и весьма бестолковой, придавала немалой уверенности.

Интересно, что чувствуют настоящие рыцари, когда за ними топочет добрая сотня, закованных в крепкую сталь людей и коней?..

* * *

Идти пришлось долго, как бы не три-четыре ладони — солнце из-за зарослей было не разглядеть. Но чувствовалось, что не меньше. Шлось легко — тот, кто ходил этой тропой до любопытной троицы, старательно убрал крупный лесной мусор, прокопал канавки для редких ручьев, чтобы те не разливались липкими болотцами. Только в одном месте пришлось обходить по траве — пушистая елка очень уж неудачно завалилась. Но судя по блестящим каплям на сломе, чуть ли не вчера-позавчера — тут уж никто бы не уследил. Лезть сквозь нее — всему вымазаться в смоле и ободрать рожу о ветки. И потом еще иголки неделю находить во всевозможных местах, все больше неожиданных.

Бертран сначала шел без опаски — никакой зверь не сунется на трех мужчин! Зимой, когда голод сводит с ума, еще ладно, но не поздней зеленой весной. Но вскоре нога зацепилась за корень. Суи полетел в траву, чудом не распоров шею об острый сук, прячущийся в траве.

А если эта тропа вовсе не так заброшена, как кажется? И на каждом шагу их ждет ловушка? Где хитрый корень с острым суком, где бревно, что готово рухнуть с высоты, дробя ребра и отшибая головы — прям как по одуванчику палкой. Раз, и улетела. Или ловчая яма с шипами, любовно вымазанными грязью, ядом или того противнее — жидким поносным говном? Яму, впрочем, Бертран при некотором размышлении отбросил — не скрыть ее здесь. Вырыть можно, но дерн слишком плотен, не уложить без следа.

А самострел?.. Дернешь протянутую поперек веревочку, слетит она с рогульки… И получишь в пузо здоровенный ржавый болт. И хорошо, если помрешь сразу!

По спине потек холодный пот. Сразу захотелось никуда не идти, а если все же продолжать, то чтобы вперед шел Анри. Нет, лучше Фэйри! Он куда шире, точно не пропустит ни стрелу, ни бревна!

Бертран открыл было рот, желая спросить, не хочет ли кто его сменить. И сразу захлопнул, чуть не прикусив язык. Кровь прилила к ушам и щекам. Некстати вспомнился проклятущий Мармот. Смотрел ехидно, ублюдок городской! Подмигивал намекающе. Я-то, мол, даже не подумал бы о таком. А ты обоссался от глупых мыслей. Сразу видно — трусливая деревенщина, чей удел — разбираться в сортах навоза и вкусе грязи.

Плечи, до того сведенные страхом, развернулись. Бертран зашагал быстрее, раздувая ноздри. В этот миг ему даже захотелось, чтобы что-то случилось. Чтобы выскочили из-за поворота враги, размахивая мечами и копьями. Он бы первого — ррраз, второго — рррраз! И чтобы стенолазам несчастным осталось разве что глотки недобиткам резать. И кошельки выворачивать.

Враги трусливо сбежали, даже не появившись на глаза. Наверное, их поблизости и не водилось. На ели, расколотой и обожженной молнией, рыжим клубочком заплясала тисовая синица. Расчирикалась. Громко, с вызовом. Словно рассказывала, как готова бесстрашно побеждать врагов. Первого — ррраз! Второго — ррраз! И все бегут, теряя сапоги и деньги.

Бертран не удержался, хихикнул, показав синице кулак. Та его презрительно обчирикала и вспорхнула рассерженным клубком пламени. Только воздух шевельнулся.

— Ты кому там? — спросил Анри, настороженно оглядывающийся по сторонам. В руке Быстрый крепко-крепко, до белых пальцев, стискивал свой неловкий ножик с коротеньким клиночком.

— Духи леса, — пожал плечами Суи, — с кем тут еще можно говорить?

— И… И что сказали? — Анри не знал, куда смотреть с бОльшим испугом. То ли на чащу, где прячется неведомое зло, или на товарища, который, оказывается, с этим злом мирно беседует.

— Сказали, что мы уже недалеко, — пожал плечами Бертран, — они неразговорчивые, больше слушать любят.

— Правильные духи, — мотнул головой Фэйри, — сразу видно, лесные. Тишину любят.

— У нас, — дернул кадыком Анри, — в Сивере, если помнишь, тоже тишину любят. Вон, кабак разнесли, две дюжины человек зарезали, а никто и не проснулся.

— Так дело житейское, чего зря голову с подушки снимать? — резонно возразил Бертран. — Вот если бы хозяин сказал, что наливают бесплатно, тут все бы проснулись. И набежали бы, топором не отмашешься.

— Ради такого чуда — даже мертвые с погоста встанут.

— Вот что мне в тебе нравится, друг мой Фэйри, так это твои шутки. Искрометные, просто.

— Стараюсь, — кротко улыбнулся белобрысый.

Лесные духи не обманули. Попетляв напоследок, тропа пошла прямо, как стрела летит. «Пролетев» шагов с полсотни, оборвалась. Точнее, потерялась.

Троица вышла к подножью крутого холма, почти горы. Ветер и вода ободрали землю, бесстыдно торчал голый камень.

— Саженей тридцать будет! — задрал голову Анри.

Фэйри вытянул вперед ладонь, оттопырил мизинец и большой палец. Покрутил хитро, прищурился, пошевелил губами…

— Дюжина с хвостиком.

— Да ты в глаза балуешься!

— Сам пересчитай!

Кто прав в споре стенолазов, а кто — как обычно, Бертрана нисколько не волновала. И высота скалы — тем более. Куда интереснее небольшая постройка, притулившееся поодаль, вплотную к скалам. Строители не пожалели сил, соорудив ее из толстенных бревен, чуть ли не в полный обхват. Притом, одну из стен старательно прижали к одиноко торчащему камню, в три-четыре роста. Смотря, каким человеком измерять.

— Кто строит курятник из таких бревен? — подумал он вслух.

Стенолазы замерли, опустили руки, разжали кулаки.

— Курятник? — переспросил Анри. — Где?

— Слева, у «спящего рыцаря»* [В нашем мире название таких одиночных камней — «жандарм»], — ткнул пальцем Фэйри. — Кто из нас в глаза балуется?

Быстрый только отмахнулся от приставучего напарника, не понимающего кучи тонкостей.

— Посмотрим⁈

Бертран взвесил топор, дернул носом — пахло выдержанной мертвечиной. Где-то неподалеку сдохло что-то большое. К примеру, полдюжины свиней.

— Раз пришли, назад возвращаться глупо.

* * *

Запах усиливался с каждым шагом. Стенолазы крутили носами. Анри хватался за горло, пучил глаза. Наверное, изображал красноперку на кукане.

— Кто-то очень не хотел, чтобы куры разбежались, — протянул Бертран.

— Хозяйственные, — хмыкнул Фэйри.

Дверь в «курятник» из толстенных плах — посади медведя на кабана, дай копье в мохнатые лапы, и то не пробьет, хоть как разгоняй, хоть сколько кабану под хвост горящей серы не подпихивай. И ее, не пожалев гвоздей, заколотили тремя крепкими досками.

И для полной уверенности, укрепили, подтащив несколько валунов.

— И не ленивые, — дополнил мысль стенолаз.

— Может, не надо нам туда?.. — Анри забегал глазами, снова побледнел.

— Кто бы там ни был, он уже давным-давно сдох, — пожал плечами Суи и принюхался, — ты разве запах не чуешь?

— Поверь мне, Топор, —