Береги честь смолоду - Павел Вяч

— Такие сильные некроманты так глупо не умирают, — покачал головой маг.

— Я-то, чтоб вас, тут причем? И хватит уже на меня давить вашей чертовой аурой!

Волна нестерпимого света пыталась сжечь меня, словно спичку, но внизу живота я ощущал спасительный Хлад.

Не знаю, как Денебери это делал, но давление Светлого мага было жутко неприятным, местами даже болезненным, но… терпимым.

— Откуда у тебя в ауре две Печати Смерти? — Ольген Торсун пропустил мои слова про давление мимо ушей.

— Две? — а вот здесь я удивился не на шутку. — В смысле две?!

— В прямом, — мрачно буркнул декан живчиков, сворачивая свою нестерпимо яркую ауру. — Одна новая, понятно, что из-за сорванного ритуала, а вторую я едва заметил, настолько она… древняя.

— Эммм, — хоть Ольген Торсун и свернул действие своей ауры, я чувствовал себя так, будто только что схлопотал солнечный удар. — Вообще без понятия…

Голову кружило, коленки подгибались, пересохло не только горло, но все мое естество.

Больше всего я сейчас хотел пить и… поспать сотню-другую минут.

— Ты знаешь свой род? — маг подозрительно прищурился.

— Знаю, — уже на автомате ответил я, еле стоя на ногах. — Славный род Денебери!

Вот ведь какая штука подсознание! Будь я в форме, я бы назвал свою фамилию, но сейчас внутри словно появилась какая-то опора.

И пусть это случилось без моего желания и в неприятных обстоятельствах, но я чувствовал, что принятие в род было не понарошку.

Это чувство родства, ощущение поддержки и состояние целостности не позволяло отнестись к своему роду, как к чему-то… временному.

— Это что-то новенькое, — протянул декан живчиков, — форточник, знающий свой род?

Кажется, Ольген Торсун ещё что-то говорил, но я его уже не слышал.

Голова закружилась с новой силой, и я повалился на койку.

Стоило моей голове коснуться подушки, как сознание тут же провалилось в спасительную темноту.

Интерлюдия. Декан факультета Жизни, Ольген Торсун и командир заставы Аш

— Что скажете, Мастер Торсун?

Аш с интересом посмотрел на чемоданчик форточника, который теперь являлся собственностью Академии магии.

— Непонятно… — задумчиво протянул один из сильнейших магов жизни, которых только знал Аш. — Был бы здесь Самди, он бы его с первого взгляда прочитал.

— А вы? — не удержался воин.

— Я, конечно, мог пробиться за печать, — пожал плечами Ольген Торсун. — Но тогда с вероятностью в девяносто процентов я бы выжег парню источник.

— Даже так? — Аш покачал головой. — Ещё чаю?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался целитель и неожиданно разоткровенничался. — Я думаю, всё произошло следующим образом...

Он задумчиво посмотрел куда-то над Ашом и покрутил в руках опустевшую чашку.

— Скорей всего в роду у нашего форточника были сильные маги Смерти, раз он сумел одним волевым усилием снять с некроманта псов их хваленую защиту…

— Или сильно испугался? — предположил Аш.

— Или так, — согласно кивнул маг. — Я думаю, кровь форточника защитила его от ритуала жертвоприношения…

— Но портал...

— Жизненная энергия некроманта дала ему силу, — уверенно заявил Мастер Торсун. — Произошел выплеск некроэнергии, которой и хватило для создания портала. Мы знаем, что для его появления нужна жертва, а значит…

— Кровь форточника оказалась сильнее? — предположил Аш.

— Видимо, — декан живчиков развел руками. — Других объяснений у меня нет.

— А некромант? — эта тема была для Аша самой неприятной, но он, как начальник лагеря, должен был прояснить этот вопрос. — Он… умер?

— Не знаю, — маг с сожалением покачал головой, — был бы здесь Самди, он бы сказал точно. Возможно, дух некроманта остался привязан к той поляне, которую ваши люди использовали, как ловушку.

Ольген задумчиво посмотрел на зажатую в руках кружку.

— Возможно, его дух скользнул в портал. Сами понимаете. Некроманты со смертью на ты. У них много вариантов отсрочить встречу со своей госпожой.

— Они поклоняются некому Анупу, — машинально отозвался Аш, собираясь с духом перед самым главным вопросом. Точнее двумя. — Скажите, Мастер, есть ли вероятность, что дух некроманта вселился в форточника? И насколько вероятен сценарий появления на нашей территории… лича?

— Увы, но такую вероятность мы исключать не можем, — неохотно признал декан живчиков. — В любой другой момент я бы рекомендовал изолировать Александра, но в последние годы некроманты активизировались, и я вынужден согласиться с моим коллегой, Самди Тенэбре Седьмым. Нам нужны маги Смерти.

— Почему бы уважаемому Мастеру Тенэбре самому не приехать к нам?

— Совет, — скривился Ольген Торсун. — Последние десятилетия стоит официальный запрет на обучение и упоминание магии Смерти. Да что я вам говорю, вы и сами в курсе.

— Это да, — тяжело вздохнул воин. — И как только Совет не понимает, что ситуация с каждым днём все хуже?

— А! — декан живчиков махнул рукой. — С головой погрязли в своих интригах. Не поверите, но даже я здесь неофициально.

— Вот как, — тут же погрустнел Аш. — То есть поддержки можно не ждать?

— У вас есть Дан, — Ольген развел руками. — И пятнадцать дворян. Тут все в ваших руках, Аш. Заинтересуйте их, сплотите, дайте почувствовать, что такое воинское братство! Да что я вам объясняю, вы и так все прекрасно понимаете.

— Понимаю, — кисло отозвался воин. — Дай Сеть, один на службе останется — уже чудо будет.

— Работайте с форточником, — Торсун пожал плечами. — Он потенциальный маг Смерти. Причем, сильный.

— И потенциальная бомба замедленного действия, — мрачно усмехнулся Аш.

— Цитадели необходим лояльный маг Смерти, — сухо отозвался декан живчиков. — О котором не будет знать Совет… Ну а как добиваться лояльности — не мне вас учить.

— Я лично займусь его подготовкой, — кивнул Аш, — но все осложняет присутствие дворян.

— Понимаю, — с сочувствием кивнул маг Жизни, ставя кружку на стол, и тем самым показывая, что их разговор окончен. — Но по-другому никак.

Интерлюдия. Герман

— Ну что? — Герман хмуро посмотрел на вышедшего из лазарета воина.

Зойко был неплохим бойцом, но чересчур азартным. Бросался в атаку на удачу, забывал про защиту.

По мнению Германа, Зойко до сих пор везло, но долго так продолжаться не может. Рано или поздно он нарвется и, или поумнеет, или потеряет голову.

А ещё Зойко был игроком, что в глазах Германа означало для солдата смертельный приговор.