Суровый век. Рассказы о царе Иване Грозном и его времени - Сергей Петрович Алексеев

Не прекратили русские бой.

Ночной бой – непростое дело. Кругом темнота. Кругом чернота. И всё же приладились воины. И русские, и ливонские. Когда стреляли из ружей тех времён, то вместе с зарядом из ружейного ствола вылетал и огонь. Вот и целили сейчас по этим огням противники. Увидит воин неприятельский выстрел и тут же туда стреляет. Несёт потери и та сторона и наша.

И вот тут…

– Лучников сюда! Лучников! – прошла по русским рядам команда.

Удалой народ лучники. Туго натянута тетива. Смертельным жалом летит стрела.

Правда, большинство русских воинов уже были вооружены пищалями, то есть ружьями, стреляли пулями, но находились в войсках, совершавших ливонский поход, ещё отряды и лучников.

– Лучников сюда! Лучников!

Прибыли лучники. Перестали русские стрелять из ружей. Вышли лучники вперёд.

И вот… Всё изменилось на поле боя. Стреляя по русским, немецкие солдаты не видели теперь цели. Уходят пули куда-то в ночь. Зато русские лучники по ружейным вспышкам определяли место, где находились немецкие стрелки, и тут же без промаха били рыцарей.

Ночное сражение продолжалось полтора часа. Лучники и решили его исход. Бросились в завершение боя русские врукопашную. Не удержались ливонские рыцари. Дрогнули. Побежали.

Русские ратники гнали их несколько вёрст. Дошли до глубокой реки. Рядом оказался мост. Кинулись на него рыцари. Не выдержал, обвалился под их тяжестью мост. Многие потонули.

Правда, сам Кетлер остался жив. Бежал он с немногими уцелевшими немецкими солдатами.

– Э-эх, пожалела его стрела!.. – сокрушались лучники.

– Ну, ну, расскажи.

И вот уже в какой раз Абдул-Кериб начинал рассказывать про Кавказ. Про высокие горы, про вечные снега на вершинах гор. Про глубокие ущелья, стремительные реки. Про дома, повисшие над горными обрывами. Про крик орлов и разноцветье высокогорных трав.

Слушал зачарованно молодой ратник Иван Верша.

Поражался, услыхав про горы:

– Чтобы земля и так вздыбилась!

Поражался, узнав про снега на горах:

– Как же так? Как же так? Оно раз горы, так к солнцу ближе!

Абдул-Кериб из Черкесии. Не один он. Принимали участие в Ливонской войне несколько отрядов людей с Кавказа.

Сдружился с Иваном Абдул-Кериб. Вместе под Нарвой были. На стены других крепостей ходили. Под Нейшлосом сражались оба.

Крепость Нейшлос стояла на северном берегу Чудского озера. Важен Нейшлос для русских. В этом месте из озера вытекает река Нарова. По реке Великой, затем по Чудскому озеру и Нарове проходил речной путь из русского Пскова в Балтийское море. Перекрывала немецкая крепость этот путь.

Здесь, под Нейшлосом, Иван Верша и совершил свой солдатский подвиг. Спас он от смерти Абдул-Кериба. Обрушился рыцарь с мечом на черкеса. Хорошо, оказался рядом тогда Иван. Бросился ратник под рыцарский взмах. И как затем всё случилось, даже представить трудно. Вырвал на взмахе он меч из рук рыцаря. И тут же немца тем же мечом сразил.

Поражались тогда другие:

– Эка же сила!

– Эка же удаль!

Выходит, немец меч на погибель себе ковал.

Обнял друга Абдул-Кериб.

– Кунак. Кунак. Верен буду тебе до гроба.

Приглашал он Ивана к себе на Кавказ:

– В горы поедешь. Восходящее солнце увидишь первым. Мечтал Иван Верша попасть на Кавказ. Подняться в горы и первым увидеть солнце.

Не судьба. Погиб он вскоре при штурме новой ливонской крепости.

Вернулся с войны домой Абдул-Кериб. Женился. Родился сын у Абдул-Кериба. В память о русском друге назвал он его Иваном.

Второй родился сын у Абдул-Кериба. И этого тоже назвал Иваном.

Третьего сына Абдул-Керибу судьба послала.

– Быть и тебе Иваном! – сказал Абдул-Кериб.

Старший, средний и младший – три брата, три Ивана растут на Кавказе.

Сенька Косой и Курбат Босой – московские мальчишки. Два соседа, два одногодка. Друзья они, неразлучные приятели.

Растолковывал как-то Курбат Сеньке про ливонских рыцарей:

– В латах они, в доспехах. А сверху плащ белый. На плаще, на груди и на спине, – красный крест по белому.

Живут Сенька и Курбат на берегу реки Яузы. А напротив, на левом берегу реки, на высоком холме, – монастырь, Андрониковым называется.

Крутился как-то Сенька Косой возле Андроникова монастыря, заглянул за монастырскую стену – и ахнул. Идёт человек по подворью.

«Рыцарь, – соображает Сенька. – Ливонский рыцарь!» Не верит. «Рыцарь, неужто рыцарь?!» И сразу же: «Так это же снится». Ущипнул себя в руку, ущипнул себя в щеку. Нет, не снится. Кошельком раскрылся у Сеньки рот.

– Откуда же здесь, на Яузе, ливонский рыцарь?!

Метнулся к другу:

– Курбат! Курбат!

Рассказывает, торопится:

– Красный крест по белому. Доспехи. Латы. Ливонский рыцарь!

– Не врёшь?

– Прибей меня гром!

Бегут они к Андроникову монастырю.

– Красный крест по белому, – повторяет Сенька.

Прибежали, сунулись за ограду. Никого за оградой. Пусто.

Какой-то монах одиноко бредёт по монастырской площади. Галка, с ближайшего дерева глянув на мальчишек, недовольно каркнула.

Смотрит Курбат на Сеньку. Обманул!

– Таратуй, обманщик, – сказал Курбат.

Зря он обижался на Сеньку.

В первых же боях с Ливонским орденом русскими в плен было взято много немецких рыцарей. Приказал Иван Грозный отправить пленников в Москву. Показать народу. Часть из них как раз и поместили временно рядом с Яузой в Андрониковом монастыре.

И вот:

– Ведут!

– Ведут!

Несётся по московским улицам:

– Ведут!

– Ведут!

Несётся по московским улицам:

– Рыцари!

Сенька Косой и Курбат Босой тоже вместе со всеми дивиться на немцев бегали.

Гонят пленных рыцарей по Москве.

– Вон он! Вон он! – кричит Сенька. Тычет пальцем на высокого рыцаря.

Идёт тот, ссутулив плечи. В доспехах, в латах. На плаще – красный крест по белому.