Убийство в прямом эфире - Мэри Джейн Кларк

Аннабель задумчиво смотрела на шоссе прямо перед собой. Би Джей был одинок, и хотя ему тоже нужно было платить за квартиру и по счетам, все равно казалось, что он каким-то образом выкрутится, не пропадет. А вот Аннабель была главным кормильцем в семье, и без ее жалованья они не смогут вести такой же образ жизни, как сейчас. Их семья из четырех человек не в состоянии прожить в Нью-Йорке только на те деньги, которые получает Майк, работая пожарным. Она не может позволить себе потерять работу.

Хотя порой она просто мечтала о том, чтобы бросить работу на «КИ ту Америка» и избавиться от прессинга, который Лайнус оказывал на весь персонал. Аннабель не питала особых иллюзий насчет того, что в другом месте ей будет работаться намного лучше. К тому же она была по-своему предана «КИ Ньюс» и в глубине души не хотела уходить, так что сейчас ей оставалось только молиться, чтобы Лайнус не заставил ее сделать это.

* * *

Дверь кабинета была открыта.

— Ну-ну, а вот и наш динамичный дуэт. — Лайнус сидел за массивным письменным столом, на котором царил полный хаос. Он откинулся на спинку кресла, а в толстой руке у него был футбольный мяч. — Проходите. Закрывайте дверь и садитесь.

Аннабель и Би Джей послушно сели. Лайнус подбросил мяч в воздух и поймал его.

— Знаете, я ведь в этом бизнесе уже более тридцати лет и много тут всего повидал, причем самого невероятного. — тихо сказал Лайнус. — Но не припомню такого вопиющего случая, чтобы корреспондента телевидения так подставили собственные коллеги, как я увидел это сегодня вечером.

— Во-первых, Аннабель не имеет к этому никакого отношения, — заговорил Би Джей. — Я пытался рассказать Лорен о том, что услышал, но она не стала меня слушать.

Исполнительный продюсер наклонился вперед и с силой стукнул мячом по столу.

— А вот Лорен подобного почему-то не припоминает! — проревел он.

— Тем не менее так оно и было, — тихо, но твердо сказал Би Джей.

— Ты хочешь сказать, что Лорен лжет? — продолжал давить Лайнус.

— Я хочу сказать, что я пытался поговорить с Лорен, но она проигнорировала меня. — ответил Би Джей.

Лайнус повернулся к Аннабель.

— А ты? Какую роль во всем этом играла ты?

Прежде чем Аннабель успела что-то ответить, снова вмешался Би Джей:

— Я же уже сказал, Лайнус. Аннабель не имеет к этому ни малейшего отношения. Она совершенно не знала о том, что я собираюсь позвонить Элизе, и тем более не догадывалась, что я собираюсь Элизе сказать.

— К черту! Она должна была знать — Лицо Лайнуса горело. — Это ее работа! — Он снова повернулся к Аннабель. — А сама что ты можешь сказать в свое оправдание?

Аннабель посмотрела Лайнусу прямо в глаза. Она натужно сглотнула, понимая, что с точки зрения карьеры идет на профессиональное самоубийство.

— В свое оправдание. Лайнус, я могу сказать следующее. Ты грубиян и тиран, работать с которым — полный кошмар. Но этому шоу я всегда отдавала себя до последней капли. Да, мне нужна эта работа, но также мне до смерти осточертело выгребать все это твое дерьмо.

Аннабель резко встала и вышла из кабинета. Лайнус и Би Джей смотрели ей вслед, раскрыв рты.

Сообщение в «Вечерних новостях» означало, что, по-видимому, дело только во времени и полиция непременно примется за выяснение обстоятельств появления этой большой собаки. Если бы дога было не так тяжело тащить, его можно было бы затолкать в багажник автомобиля и выбросить где-нибудь подальше, в укромном месте. В этом, собственно, и заключался план. Но он, как выяснилось, был неосуществимым. В действительности протянуть тяжеленного мокрого пса даже несколько метров до кустов оказалось весь на проблематично и потребовало массы усилий.

Но тот парень из приюта для бездомных животных уже, наверное, слышал о найденном мертвом датском доге — или услышит об этом в ближайшее время, — и тогда он, вероятно, сам обратится в полицию. И хотя очень тщательно выбирался приют, где не требовалось предъявлять личных документов с фотографией, хотя там был оставлен липовый адрес, хотя использовался кое-какой грим для изменения внешности, — всего предусмотреть никогда не удается. Постоянно остается какая-то уличающая деталь. И это всегда плохо.

Когда Аннабель приехала в свою квартиру на Гринвич-Виллидж, дети были уже накормлены, выкупаны и в пижамах. Томас встретил ее в дверях и сразу же с размаху обнял ее за талию.

— Мама пришла! — крикнул он своей сестре.

Прибежала Тара: каштановые волосы разлетаются в стороны, голубые глаза сияют, на лице довольная улыбка.

— Как я рада, что ты уже дома, мамочка.

— Я соскучилась по вас, ребятки, — сказала Аннабель, обнимая и целуя их. — А папа где?

— В душе, — ответила ара.

— Как прошел день с миссис Нуззо? — спросила Аннабель. — Хорошо провели время?

— Да, — ответил Томас. — На ленч у нас были блинчики.

— Блинчики? На ленч? Bay, вот это да! — сказала Аннабель.

Аннабель была благодарна жизни за многие веши, и одна из них — это то, что в семилетнем возрасте ее близнецы ни в чем не испытывали недостатка. Сегодня они с нетерпением ожидали очередного урока в Академии верховой езды Клермонт. Родители Аннабель подарили им на день рождения курс обучения. Дети учились ездить шагом, рысью и легким галопом на своих спокойных лошадках. Программа верховой езды учила терпению и умению концентрироваться, а также развивала физическую силу, координацию и ловкость. Помимо этого, такое обучение вырабатывало чувство ответственности и умение заботиться о животных. Аннабель нравились эти уроки, потому что дети получали от них большое удовольствие.

Но когда близнецам сегодня утром сказали, что планы изменились — мама должна идти на работу, а они проведут большую часть дня с миссис Нуззо, пока их отец немного поспит после ночной смены, — они восприняли эту новость стойко. Аннабель удивлялась, насколько хорошо дети помнят период тяжелейшей депрессии у Майка и как они радуются тому, что он из нее вышел, что по-прежнему ходит на работу в пожарную команду, читает им книжки перед сном и вновь стал любящим отцом, которого они знали раньше, — если даже не жалуются по поводу пропущенного урока верховой езды, чтобы лишний раз не раскачивать их семейную лодку.

— Я вам кое-что принесла, — сказала Аннабель, вынимая белую картонную коробку.

— Кондитерская «Магнолия»! — взвизгнул Томас, мгновенно узнав упаковку.

Дети прыгали на месте, пока Аннабель открывала коробку и доставала оттуда небольшие свежие кексы, обильно смазанные сверху ванильной глазурью разных цветов.

— Я хочу зеленый, — заявил Томас.

— А я розовый, — подхватила Тара.