Венок любви - Барбара Картленд

Она взглянула на маркиза, ожидая увидеть на его лице недоверчивую улыбку, но, как ни странно, похоже, что маркиз поверил ей. И тогда Диона продолжала:

– Ни разу не было так, чтобы мы не досчитались курицы или яйца, а когда цыгане уезжали, на месте их лагеря все было в идеальном порядке и лишь пепел костров напоминал о том, что они действительно были здесь!

Рассказывая об этом, Диона мыслями вернулась в прошлое. Она с нежностью вспоминала, что все, кто сталкивался с ее отцом и матерью, относились к ним с неизменной симпатией.

Очевидно, ее родители были так счастливы, их окружала такая аура, которая делала счастливыми всех, кто был с ними рядом.

Как разительно отличалась эта жизнь от того, что ей пришлось пережить в доме дяди Хереворда! Мрачность унылого Грантли-холла с первой минуты, как девушка переступила его порог, окутала ее душной пеленой и уже не оставляла все то время, что Диона провела под не слишком гостеприимным кровом сэра Хереворда.

Глаза девушки против воли отражали все, что она в этот момент чувствовала, и маркиз, внимательно наблюдавший за ней, понял, что, кажется, разгадка ее тайны близка.

Диона подняла глаза на маркиза, и, когда их взгляды встретились, ей показалось, что некие волшебные токи соединяют ее и маркиза.

Эта таинственная связь не имела никакого отношения к тому, где они в данный момент находились, а была частью вечности, откуда все мы пришли в этот мир и куда в конце концов уйдем.

И вдруг Родерик нарушил это очарование, вернув их на землю своим вполне прозаическим замечанием:

– Давайте еще поговорим о стипл-чейзе. Каковы будут призы, дядя Ленокс, и кого вы предполагаете пригласить участвовать в скачках?

– В основном моих друзей, – ответил маркиз, – ну и, конечно, всех соседей, у кого найдутся приличные лошади.

Из этого ответа Диона сделала не слишком приятный для себя вывод, что единственным человеком, кому не доведется ни участвовать в стипл-чейзе, ни даже наблюдать за ним в качестве зрителя, будет она сама.

Среди владельцев приличных лошадей наверняка будут знакомые ее родителей, а значит, может возникнуть опасность, что, увидев Диону, они ее узнают.

Наверняка там будут и те, кто приезжал погостить в Грантли-холл за то время, что она жила у дяди. А многие из этих людей, как вспоминала сейчас Диона, смотрели на нее с явным удовольствием.

Правда, ей чаще не удавалось побеседовать с гостями, ибо дядя не позволял племяннице участвовать в разговоре, считая, вероятно, слишком глупой для этого, но ее внешность они могли запомнить.

Значит, если Диона всерьез намерена сохранить инкогнито, ей ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из друзей маркиза или его соседей ее увидел.

Она ничего не сказала, но маркиз мгновенно почувствовал, что таинственная связь, только что установившаяся между ними, разрушена. Девушка снова спряталась в свою раковину, куда ему хода нет.

Однако это не остановило, а еще больше раззадорило маркиза. Ему еще сильнее захотелось проникнуть в эту тайну.

Некоторое время он обдумывал и такую вполне вероятную идею – а не сбежала ли Диона от немилого жениха?

Впрочем, обладая богатым опытом по части женщин, маркиз был готов поклясться, что эта девушка слишком чиста и невинна, чтобы быть чьей-то невестой. Наверняка ни один мужчина еще не целовал ее. Ее чувства еще дремлют.

Он был уверен, что вначале Диона взирала на него с некоторым страхом, который затем сменился уважением и даже благоговением, но за все время девушка не сделала ни единой попытки увлечь его как мужчину.

Маркиз был уверен и в том, что не сделала она этого по одной простой причине: она просто не знает, как это делается.

То же относилось и к Родерику. Молодой человек, явно пораженный красотой и изяществом неожиданной гостьи, наверняка был не прочь пофлиртовать с ней, заметь он хоть какие-нибудь намеки с ее стороны.

Но то, как держалась Диона, говорило о том, что ей и в голову не приходит усмотреть какую-то странность в том, что она обедает одна в обществе двух молодых привлекательных мужчин.

Было очевидно – эта девушка совершенно не знает жизни и ведет себя просто и искренне, как ребенок, не испорченный светскими условностями.

Восхищение, высказанное Дионой при виде великолепной столовой и дорогого серебра, возросло еще больше, когда подали кушанья.

– Ни разу в жизни я не ела ничего столь изысканного! – воскликнула она, когда обед закончился. – Но я одного не понимаю…

– Чего же? – осведомился маркиз.

– Если и здесь, и в Лондоне у вас такие замечательные повара и вы каждый день едите столь обильную и вкусную пищу, как вам удается сохранить стройность?

Вопрос этот прозвучал как детское любопытство, а вовсе не желание сделать комплимент хозяину. Маркиз, которого позабавила такая непосредственность, улыбнулся и ответил:

– Я много двигаюсь.

– Наверное, в этом и заключается разгадка, – с готовностью согласилась Диона. – Помню, папа всегда жаловался, когда наш повар готовил слишком вкусные и питательные блюда. Он говорил, что так легко набрать вес, а это мешает верховой езде.

– Я тоже предпочитаю оставаться в форме, – сказал маркиз. – А кроме того, проведя много лет на войне, я так привык к скудному армейскому рациону, что не страдаю обжорством и в мирной жизни!

– А вот я, похоже, сегодня явно переборщила, – смущенно призналась Диона. – Обычно я ем гораздо меньше. Но невозможно было удержаться!

Она рассмеялась, вспоминая, как с готовностью пробовала каждое из подаваемых блюд, и Родерик тоже улыбнулся.

Затем все трое перешли в гостиную, так как маркиз сказал, что ни он, ни Родерик не намерены пить послеобеденный портвейн. Подойдя к французскому окну, которое в этот теплый вечер было открыто, Диона выглянула в сад.

Ее прелестный профиль четко выделялся на фоне звездного неба, а белое муслиновое платье казалось ярким пятном в темном прямоугольнике окна.

Глядя на девушку, маркиз вдруг подумал, что она напоминает ему неземное существо, спустившееся сюда, на грешную землю, чтобы искушать простых смертных, подобно тому, как в древности это делали греческие и римские боги.

На мгновение ему даже показалось, что она может исчезнуть так же внезапно, как и появилась, и ни он, ни Родерик не сумеют помешать ей.

Родерик вместе с Сириусом отправились на прогулку по саду, а маркиз подошел к окну и встал рядом с Дионой.

Заметив, что глаза девушки устремлены на звезды, он шутливо спросил:

– Очевидно, вы умоляете Ориона – а именно это созвездие сейчас у нас над головой – не забирать у вас любимого пса?

И был поражен, когда Диона с глубоким чувством проговорила: