Наблюдения, или Любые приказы госпожи - Джейн Харрис

Служанку делает одежда

Я по-прежнему твердо убеждена: чтобы добиться от служанки полного послушания, ее необходимо одеть подобающим образом. Ни один из собственных нарядов Бесси ни в малой мере не походит на платье служанки. Возможно, такого рода туалеты не привлекают внимания в толпе фабричных работниц в Глазго, но здесь, в центральных графствах, простой люд одевается гораздо скромнее, и я полагаю (особенно учитывая, какое возмущение девушка вызвала у доярок), что при виде сатинета и алого шелка у всех брови на лоб полезут.

Не только сама Бесси должна чувствовать себя служанкой, но и все окружающие должны с первого взгляда понимать, кто она такая, дабы обращаться с ней надлежащим образом. Тогда не выйдет никаких конфузов. Мне рассказывали про одну горничную, которая, нарядившись в лучшее платье в свой выходной день, пошла кратчайшим путем через гостиную, где некий пришедший с визитом джентльмен принял ее за гостью дома и завязал с ней беседу. Девица оказалась настолько простодушной (а более циничные из нас скажут «настолько хитрой»), что стала разговаривать с ним на равных, и между ними уже начали зарождаться многообещающие романические отношения, когда подоспела хозяйка дома, как раз вовремя. Можно только вообразить, какую досаду испытала леди в данных обстоятельствах. Не знаю, что сталось с упомянутой горничной, но, вне всяких сомнений, она получила суровейший выговор. Конечно, слуге не нужна униформа — во всех домах, помимо наизнатнейших, слуги в униформе смотрятся вульгарно и претенциозно. Однако во избежание неловких ситуаций служанка всегда должна быть одета просто и скромно, в приличествующую своему положению одежду.

И вот вчера я отправила новую девушку с поручением в деревню, а сама перебрала свой гардероб, надеясь найти среди своих старых повседневных платьев что-нибудь для нее. Ничего подходящего я не нашла, но потом вспомнила, что на чердаке у меня хранятся вещи Норы, моей самой лучшей и преданной служанки, о чьей смерти рассказывалось в другом месте книги. Мне пришло в голову, что было бы очень практично употребить их для дела. Они лежат там в сундучке без всякой пользы, и теперь кажется маловероятным, что кто-нибудь когда-нибудь явится за ними. Чем больше я думала, тем сильнее склонялась к мысли, что я поступлю просто-напросто нелепо, если оставлю Норины платья истлевать на чердаке, когда моя новая служанка отчаянно нуждается в приличном гардеробе!

Одежду требовалось только отутюжить, что я и сделала в считаные минуты. Вскоре Бесси вернулась (к моему огромному облегчению — я уже начала волноваться, что зов вольной дороги, природные бродячие наклонности и деньги в кармане все-таки соблазнят девушку отправиться в Эдинбург). Сгорая от желания посмотреть, как она будет выглядеть в Нориных платьях (иными словами, придутся ли они впору и станет ли она походить в них на благоприличную служанку), я заставила ее примерить наряды. Кое-где они ей тесноваты, но в целом сидят ладно. Должна заметить, Бесси полностью преобразилась. Разумеется, я решительно не хотела, чтобы она предавалась болезненным размышлениям о происхождении платьев. Девицы такого склада, особенно католички, подвержены всевозможным суевериям, а потому я придумала правдоподобное объяснение внезапному появлению одежды.

Во второй половине дня мне нанес визит некий джентльмен, и Бесси подала нам чай. Хотя в ходе репетиции благодаря Нориному платью и моим наставлениям она смотрелась в роли служанки более или менее сносно, ее поведение при встрече с настоящим гостем премного меня удручило. Она сразу же прониклась к упомянутому гостю неприязнью (о чем явственно свидетельствовало ее обхождение с ним) и в общем держалась недостаточно любезно. Служанка не вправе выказывать свои чувства, сколь бы сильны они ни были и какое бы отвращение и презрение ни вызывала у нее та или иная персона. К сожалению, мы не всегда вольны выбирать, кого принимать, развлекать и угощать в нашем доме. Но мы в любом случае обязаны соблюдать вежливость.

После ухода гостя я случайно увидела, как Бесси отплясывает джигу в холле, и вдруг впервые разглядела в ней «личность». На миг я почти позавидовала ее свободе — никаких тебе забот и обязанностей, помимо самых простых, никакой необходимости иметь дело с утомительным обществом, счастливая необремененность волнениями и тревогами, какими обычно мучаются люди более высокого положения, и тому подобное. Конечно, вообразить себя на месте особы такого рода невозможно — да никто и не пожелал бы поменяться с ней местами! Тем не менее Бесси внезапно предстала передо мной совсем в другом свете.

Одновременно я с чувством скорбного сожаления подумала о бедной Норе. Ах, если бы это она плясала здесь в холле, а не новая служанка! Кажется, я раньше не упоминала, поскольку это неважно, но между этой девушкой и Норой есть легкое внешнее сходство. Бесси чуть полнее телом и моложе, а при ближайшем рассмотрении становится ясно, что у нее мало общего с моей дорогой Норой (имевшей очаровательное обыкновение обращаться ко мне «миледи»). Однако Бесси тоже ирландского происхождения, такого же роста, и волосы у нее похожего оттенка — только у Норы волосы всегда были аккуратно причесаны, разумеется. Даже овал лица и длина носа у них одинаковые. Конечно, Нору любой назвал бы миловидной, а у Бесси внешность не столько миловидная, сколько чувственная, хотя теперь, когда она носит Норины платья, сходство между ними стало заметнее. Я упоминаю об этом просто к слову, ибо это не имеет ни малейшего значения. Никакая сила на свете не вернет мне Нору, и никто не заменит мне ее, ибо она была во многих отношениях образцовой служанкой.

Проверка склонности к послушанию и «смысл»

Я уже писала об испытательном задании «сесть-встать», используемом мной для оценки склонности к послушанию (оно менее опасно и легче контролируется, чем задание «ходьба», предназначенное для той же цели). Я убедительно показала, что данное испытание служит превосходным способом установить с самого начала, предрасположен ли слуга по своей природе к повиновению. Возможно, однако, читатели не вполне уразумели, что впоследствии задание «сесть-встать» позволяет следить за развитием способности слуги к подобострастию. Я рассчитывала проиллюстрировать это на примере Мораг, предшественницы Бесси, но мы с ней плохо ладили, поскольку она отказывалась участвовать в любых делах, которые не числила среди своих «обычных» обязанностей. Она наотрез отказывалась выполнять задание «сесть-встать», невзирая на веемой уговоры. В конце концов однажды утром я (не без опасений) устроила Мораг западню в чулане, предварительно оставив там немного еды, кувшин с водой, ночной горшок, подушку для сидения и кое-что почитать на ее вкус. Я сказала упрямице (через дверь), что она выйдет оттуда только в случае, если клятвенно пообещает пройти проверку на склонность к послушанию. Мораг оставалась в чулане четыре с половиной часа (полагаю, столько времени ей понадобилось, чтобы прочитать «Курант» от корки до корки и хорошенько вздремнуть), а потом, видимо, поняла, что моя воля сильнее, и согласилась выполнить мое требование, если я ее выпущу. По выходе из чулана она не пожелала со мной разговаривать и испепеляла меня злобными взглядами, но все-таки впервые выполнила задание «сесть-встать», показав весьма скромный результат: всего-навсего шесть раз. Тем не менее я поздравила Мораг и в награду дала шиллинг и освободила от работы до конца дня. Похоже, однако, она изображала готовность к сотрудничеству с единственной целью получить свободу, ибо уже через час навсегда покинула мой дом. Я не стану подробно описывать, как она обставила свой уход. Достаточно сказать одно: представлялось совершенно очевидным, что Мораг настроена ко мне крайне враждебно и не собирается возвращаться. (По счастью, в тот же самый день в наше поместье забрела новая девушка).