Минное поле политики - Евгений Максимович Примаков

Тарик Азиз сообщил, что в воскресенье он вылетает в Москву. Я был в полном недоумении: неужели С. Хусейн не понимает, что время не терпит? Неужели он опять на что-то надеется?

Азиз прилетел в Москву 17-го вечером на специально присланном за ним в Тегеран советском самолете.

Горбачев предложил иракскому руководству незамедлительно заявить о полном выводе своих войск из Кувейта и определить максимально конкретные сроки для этого. Тут же Горбачев связался по телефону с президентом США и руководителями ряда западноевропейских стран. Тарик Азиз немедленно отбыл на родину, так же — через Иран.

20-го вечером из Багдада поступило сообщение о том, что в Москву вновь прилетает Тарик Азиз, — он попросил прислать за ним советский самолет к 17.00 следующего дня в Бахтаран.

Несколько раз Горбачев звонил по телефону, спрашивая, есть ли сведения о том, когда прибывает Азиз. Сведений не было. Стало известно только, что он задерживается в Тегеране. Только в 20.15 по московскому времени 21 февраля поступило сообщение, что он на борту самолета. Наступала ночь, и возникло предложение перенести встречу у президента СССР на утро. Горбачев отказался: время достигло критической отметки, переговоры нельзя откладывать ни на час.

Тарик Азиз прямо с аэродрома прибыл в Кремль в начале первого ночи. Разговор длился до трех часов утра 22 февраля. Главным была готовность Ирака полностью вывести свои войска из Кувейта. Вместе с тем иракцы утверждали, что не смогут сделать этого в предельно сжатые сроки, мотивируя это тем, что предстояло вывести огромную армию в условиях, когда разбиты мосты, дороги. Называли сначала срок в 3–4 месяца, потом под нашим нажимом «минимальный» — 6 недель. Тарик Азиз твердил, что уменьшить этот срок не может ни на один день.

В четвертом часу утра у Горбачева состоялся продолжительный телефонный разговор с Бушем. При этом разговоре я находился в кабинете президента СССР. Буш выразил признательность за усилия, предпринимаемые Советским Союзом. Вместе с тем, как и ожидалось, он подчеркнул, что не удовлетворен сроками вывода иракских войск.

На переговорах утром 22-го родились согласованные пункты, первым и главным из которых был следующий:

«Ирак соглашается выполнить резолюцию 660, то есть незамедлительно и безусловно вывести все свои войска из Кувейта на позиции, которые они занимали 1 августа 1990 года». Под нашим давлением иракцы сократили сроки вывода своих войск из Кувейта, но лишь до 21 дня. Мы говорили Т. Азизу, что это нереально, что такую «растяжку» в эвакуации из Кувейта не примет антииракская коалиция, а он утверждал, что, по полученным от Саддама инструкциям, не может отступить от этих сроков. Даже относительно 21 дня Т. Азиз сказал, что нуждается в подтверждении Саддама Хусейна, однако добавил, что сам не сомневается в положительном ответе. Несмотря на такую «уверенность», Азиз все-таки предложил мне вместе с ним вылететь в Багдад, для того чтобы «проинформировать Хусейна».

Понимая, что время не терпит, мы отклонили этот вариант, считая возможным связаться с иракским руководством из Москвы. Предложили Азизу воспользоваться нашими передатчиками и послать телеграмму через советское посольство в Багдаде даже иракским шифром. Однако без электричества не работала машина, с помощью которой в иракском МИДе предстояло расшифровать телеграмму. Пришлось с согласия Азиза переводить ее в Москве на русский, затем посылать уже нашим шифром в посольство в Багдаде и там переводить на арабский.

Развитие событий показало, что затяжка времени с иракской стороны, неопределенность в сроках вывода иракских войск из Кувейта оказались фатальными.

22 февраля в 19 часов по московскому времени президент Буш предъявил ультиматум Ираку с требованием вывести войска с территории Кувейта в недельный срок, в том числе из города Эль-Кувейт за 48 часов, и начать этот вывод 23 февраля до 12 часов дня по нью-йоркскому времени.

23 февраля в 12 часов Тарик Азиз встретился с журналистами в пресс-центре МИДа СССР. Он огласил решение иракского руководства вывести все свои войска из Кувейта, и только. Сразу после этого Тарик Азиз отбыл в Ирак. Прощаясь с ним, я отвел его в сторону и сказал:

— Разве не понятно, что иракское руководство все время опаздывает? Если бы, например, ты приехал в Москву 17 февраля уже с теми предложениями, которые привез во второй раз 21-го, или, еще лучше, если бы эти предложения были одобрены Саддамом Хусейном во время моей встречи с ним в Багдаде, то, возможно, ситуация была бы другой. Как вы не понимаете, что нынешний момент — не для торговли и маневрирования?

Когда уже прошла масштабная сухопутная операция, иракская группировка в Кувейте была разгромлена и оккупанты быстро ушли за его пределы, многие задавали вопрос: а стоило ли вообще использовать шанс на политическое урегулирование? Может быть, именно военная развязка была оптимальной?

С таким выводом согласиться не могу, прежде всего потому, что гибель каждого человека — это трагедия. У коалиции потерь было немного, но когда «осела пыль» от операции «Буря в пустыне» и открылась настоящая картина разрушений и жертв на иракской стороне — они оказались велики. В ходе военных действий вся информация о жертвах и разрушениях подверглась в Соединенных Штатах жесткой цензуре.

Конечно, невозможно изменить события, которые уже прошли. Естественно, легко ретроспективно все расставить по своим местам. Но если бы Ирак не совершил агрессии против Кувейта, не попытался аннексировать эту страну, катастрофически не запаздывал каждый раз с осознанием реальностей, если бы у иракского руководства было больше ответственности, и если бы кое-кто на Западе не подталкивал военное решение и не считал миссию СССР направленной на достижение каких-то своекорыстных целей, и если бы… самой войны и ее эскалации могло бы не быть.

Глава IV

Парадоксы и плачевный финал перестройки

Разрушать — профессия тех, кто не умеет строить.

Р. Эмерсон (американский философ и поэт)

После неудачных попыток привести ситуацию в зоне Персидского залива к политическому урегулированию я в Президентском совете, а после его роспуска в Совете безопасности занимался главным образом внешнеэкономической деятельностью. Но, будучи кандидатом в члены Политбюро, с близкого расстояния мог разглядеть и выходящие за пределы внешнеэкономических проблем коллизии, которые в конечном счете привели к поражению горбачевских реформ, а затем и к тому, что перестал существовать Советский Союз. Естественно, я не просто разглядывал обстановку, а пытался влиять на нее, но был в то время не на тех ролях, от которых в решающей степени зависел ход событий. Однако с позиции сегодняшнего дня понимаю, что, как и другие, мог все-таки сделать больше, для того чтобы мы все избежали такого финала столь обнадеживающего процесса, получившего название «перестройка».

Почему развалился СССР?

Трагический финал заключался в распаде Советского Союза. Перестало