Проклятие забытой карты - Джей Джей Барридж

~ очень необычный случай ~

Поздно вечером после пира круглый костер раскидали по земле. Получилась длинная дорожка из горящих углей. Когда над ней пролетал вечерний ветерок, она вспыхивала. Подростки, целая группа, встали с травы и прошли мимо нее, мысленно готовясь к испытанию и подбадривая друг друга. Чтобы воодушевиться, они что-то запели. К ним присоединилось все племя.

Картер и Би встали за спиной Теодора.

– Это правда? – с беспокойством спросила у него Би. – Значит, ты собираешься пройти по огню?

– Надо пройти, – ответил Теодор. – Они должны понять, что нам можно доверять.

– Но ты сожжешь ступни! – Би посмотрела на него со слезами на глазах. – Ты сам говоришь, что стараешься не снимать башмаки – а это еще хуже!

Тут вмешался Картер.

– Я это сделаю, – сказал он. И показал на свои босые грязные ноги.

– Нет, ни в коем случае! – решительно заявила Би. – Никто из вас не пойдет по углям. Нет, Теодор, пожалуйста, не надо!

Теодор серьезно посмотрел на них:

– Вы должны мне поверить. Все будет хорошо.

Старший встал и что-то объявил. Все племя притихло. Момент наступил. Стегоколдун подошел к огню и взмахнул своим посохом над раскаленными углями, потом посыпал их каким-то порошком, отчего угли запылали еще ярче. Прокричав какие-то слова, он отошел на свое место.

Первый подросток стегги вышел на старт, расправил плечи, устремил взгляд за дорожку и переступил с ноги на ногу. Толпа запела, заставляя его идти.

Для Би это ожидание было мучительным. Она с трудом заставляла себя смотреть, но не смела отвернуться. Картер пристально смотрел на потрескивающие от жара угли.

Внезапно подросток шагнул на угли и пошел по ним, подпевая племени.

Все запрыгали от радости, когда он наконец прошел всю дорожку.

На старт вышел второй стегги. Пение сделалось громче. В отличие от первого, он не стал медлить. Он сразу шагнул на угли и шел под пение до конца. Когда остался последний шаг, он подпрыгнул от радости и опустился на прохладную землю.

Все видели, что третий мальчишка боялся этого испытания. Он заметно дрожал и никак не решался сделать шаг. А потом совершил глупость – опустил палец ноги в горячие угли, словно проверяя жар, – и все увидели, как его лицо исказилось от боли.

Но ему не дали долго думать. Четвертый подросток потерял терпение и подтолкнул его. Трусишка сразу припустился бегом по углям. Кажется, против этого никто не возражал. Все были довольны, что он выдержал испытание до конца.

Би казалось, что она сама чувствовала боль этого мальчишки. Ее тревога за Теодора все усиливалась.

Следующие двое подростков стегги проделали все без колебаний и очень быстрым шагом. Но интерес племени уже ослабел. Пение, казалось, стало тише.

Последний подросток был ростом с Теодора. Но для такого рослого племени это означало, что он самый низкий из всех. Он замер в нерешительности, потом отвернулся от огня, опустил от стыда голову и двинулся прочь.

Стегоколдун увидел это и крикнул племени, чтобы все поддержали мальчишку. Племя послушалось. Люди стали хлопать, топать ногами и петь громче прежнего. Все громче, громче и громче, призывая мальчишку вернуться.

Подросток, отошедший довольно далеко, остановился. Потом повернул назад. Когда пение и хлопанье усилились, он словно бы прибавил в росте. Он вернулся к огню и сразу пошел по раскаленным углям. С каждым шагом он, казалось, становился выше и, когда дошел до конца, издал радостный вопль.

Старейшины встали. Все племя застыло в молчании. Старший поднял руки и какое-то время обращался к племени на родном языке. Потом он повернулся к Теодору:

– Теперь твоя очередь. Тебе нужно завоевать сердца племени, чтобы мы пошли за тобой. Если ты не сможешь выдержать это испытание, уходи немедленно и навсегда!

Теодор кивнул. Повернувшись к Би, он пробормотал:

– Я сказал, что никогда не снимаю эти башмаки, разве что в самых особых случаях. По-моему, сейчас как раз такой случай.

Он расшнуровал башмаки и, сняв их и носки, подошел босой к краю огненной дорожки.

Би с тревогой покачала головой. Картер наблюдал за происходящим, широко раскрыв глаза. Теодор обвел взглядом все племя стегги. Они с безмолвным ожиданием глядели на него.

– Может, вы споете или похлопаете мне? – попросил Теодор.

Шоло вскочил и громко ударил в ладоши. Стоявшая рядом Шейа поддержала его. К ним присоединились Картер и Би. Вскоре и остальные стали хлопать и свистеть. Стегоколдун запел и посыпал на угли свой загадочный порошок. Угли разгорелись, затрещали. В воздух взлетели горячие огненные искры.

– Замечательно, – пробормотал Теодор. – Еще горячее, чем прежде, для нового мальчишки. Почему бы и нет?

Он взглянул на ребят. Би в последний раз взмолилась одними губами: «Не надо!» Потом он направил все свое внимание на дальний конец дорожки.

Теодор медленно поднял левую ногу и твердо поставил ее на горячие угли. Они брызнули во все стороны искрами. Потом, не торопясь ставить правую ногу, он зарыл левую еще глубже в угли. Посмотрев вниз, он пожал плечами и спокойно двинулся вперед, словно с удовольствием гулял по пляжу на морском берегу. Племя онемело. Даже Картер перестал хлопать и замер в испуге. Старший был так удивлен, что длинная трубка выпала из его раскрывшегося рта на землю.

Теодор понял, что завладел вниманием племени. Он остановился на середине дорожки, шагнул в сторону, поднял с земли трубку Старшего. Увидев, что она погасла, он зачерпнул трубкой горячий уголек и разжег ее. Потом с улыбкой отдал ее владельцу.

– Плохая привычка, старина. Советую бросить, – добавил он.

Старший взял трубку и с изумлением и недоверием уставился на Теодора. Все племя было заворожено. Теодор все еще стоял на горячих углях – он пробыл на них гораздо дольше, чем все остальные вместе, а прошел лишь половину пути. Весело насвистывая, он неторопливо дошел до конца. Но прежде чем сойти на землю, он вытер ноги о последние угли словно о коврик у двери. И вернулся к Би с Картером, которые так и стояли, раскрыв рты.

– Тео, как ты это сделал?! – спросила Би. – Почему ты не обжегся?

– Это долгая и жуткая история, – пробормотал Теодор, с сожалением глядя на свои ноги, которые почернели и все еще дымились. – Я расскажу ее в другой раз.

– Ой, пожалуйста, Теодор! Сократи ее – выброси самое жуткое!

Теодор вздохнул:

– Северная Атлантика, глубокая ночь. В нас попала торпеда, и наш корабль быстро набирал воду. В темноте и суматохе мы не успели ничего сделать, даже обуться. Я простоял на палубе не больше двух-трех минут, перед тем как пересел в спасательную шлюпку. Но и это оказалось слишком долго. – Он поморщился. – Мои ступни примерзли к металлической палубе.