Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Так всегда бывает в подобной ситуации, капитан? — поинтересовался я у Престона.

— Лишь непосредственно перед началом операции по подъему содержимого судна, — задумчиво ответил тот. — Самое худшее — это неопределенность. Как только нам удастся выяснить, что же находится в трюме затонувшего корабля, обстановка станет гораздо менее напряженной. Причем, независимо от того, что мы там обнаружим.

— И что же там может находиться? Каково ваше мнение? — спросил профессор.

— Мое мнение заключается в том, что в подобном случае лучше не иметь никакого мнения. Я уже много лет работаю в этой сфере, а потому знаю, что можно ожидать чего угодно. — Престон сделал паузу и перевел взгляд на потолок. Через несколько секунд он продолжил: — Помнится, восемь лет назад мы занимались одним судном в территориальных водах Кубы. Как выяснилось, это был пиратский корабль семнадцатого века. Его трюм был забит награбленным у испанцев серебром. Хатчу удалось договориться с правительством Кастро о том, что все ценное, найденное на этом судне, будет разделено между ним и нами поровну. После трех месяцев подготовительных работ и недели напряженного труда под водой — мы тогда, кстати, даже потеряли одного человека, — в тот самый момент, когда мы поднимали на борт «Мидаса» первый слиток серебра, появился кубинский фрегат. Он сделал по нашему судну предупредительный холостой выстрел, и нам не оставалось ничего другого, как побыстрее поднять своих водолазов на борт и убраться подобру-поздорову.

— Вот так дела! И что, вы остались совсем ни с чем?

— Да нет, кое-что мы с собой все-таки увезли: покрытую коралловыми наростами бронзовую бомбарду. Возможно, вы ее уже видели: она стоит у входа в центральный офис «Хатч Мэрин Эксплорейшнз»… — Усмехнувшись, Престон добавил: — Она теперь используется в качестве горшка для роз.

Я невольно почувствовал уважение к стоицизму старого моряка. И тут мне вспомнилось, что еще вчера я хотел кое о чем спросить у него.

— Простите мне мое невежество, капитан, но не могли бы вы объяснить, как это «Мидас» умудряется находиться на одном и том же месте, если с него не сбрасывают якорь?

— А-а… Я вижу, ты наблюдательный. А ведь это замечают далеко не все, — сказал Престон, поднимая брови. — Какое тебе дать объяснение: короткое или длинное?

— Давайте начнем с короткого.

— Тут все дело в колдовстве.

— Хорошее объяснение, — усмехнулся я. — Теперь давайте перейдем к длинному.

— Это судно, — с гордым видом начал объяснять Престон, — как тебе, наверное, уже не раз говорил Джон, оснащено самыми что ни на есть новейшими корабельными системами. У нас есть высокоточная спутниковая система определения местоположения, суперсовременные средства связи, активные и пассивные радары, а также новейшие устройства компании «Рэйтеон», которые позволяют обнаруживать объекты, определять их местонахождение и отслеживать их движение. В этом отношении наше судно оснащено лучше любого военного корабля из всех, какие существуют в мире. Однако наибольшую гордость, — сказал Престон и выпрямился на своем стуле, — у меня вызывает система автоматического сохранения положения в пространстве. Используя информацию, поступающую от системы определения местоположения, главный компьютер нашего судна непрерывно определяет, в какой именно точке земного шара находится «Мидас», при этом ошибка составляет всего лишь несколько дюймов. От этого компьютера непрерывно подаются команды на множество маленьких гребных винтов, расположенных на киле, благодаря которым судно сохраняет свое положение в пространстве вопреки всем ветрам и течениям. Так что у нас уже нет необходимости в якоре, тем более что его невозможно использовать на очень большой глубине. Да и якорная цепь может оборваться в самый неподходящий момент.

— Я даже представить себе не мог, что существуют подобные технологии, — не скрывая своего изумления, сказал я и восхищенно покачал головой.

— Сама по себе подобная технология не является новой, — с неожиданно равнодушным видом произнес капитан, — однако мы довели эффективность ее использования до максимума. Как я тебе уже говорил, — Престон снова приосанился, — «Мидас», по всей видимости, является самым технически совершенным судном в мире.

После не очень плотного обеда возглавляемая Кассандрой группа археологов в сопровождении трех водолазов спустилась с платформы в воду и стала медленно погружаться, оставляя после себя облачка пузырьков выпускаемого из плавательных жилетов воздуха. Остальные водолазы — в том числе и я, — проводив бригаду Кассандры, принялись с помощью имеющегося на левом борту судна подъемного крана опускать в воду ТПА «Фантом IV», изготовленный компанией «Дип Оушн Инжиниринг», — тот самый телеуправляемый подводный аппарат, который днем раньше нагнал на меня столько страху.

Как только закончилась работа на палубе, я немедленно отправился в рубку, из которой управляли ТПА. Рубка на «Мидасе» представляла собой небольшое помещение и сейчас была битком набита людьми. Капитан Престон, Браун, профессор, двое водолазов, Ракович и, конечно же, Хатч — все они напряженно всматривались в изображение, поступающее на монитор с камеры ТПА. Как мне и говорил Браун, управлял аппаратом Ракович: он использовал для этого незатейливый джойстик, который был вмонтирован в металлический ящик с множеством различных кнопок. Прибор был установлен перед маленьким пятнадцатидюймовым экраном, на который, кроме цветного изображения, выводилась также различная текущая информация о ТПА: его скорость, направление движения, сведения о глубине погружения и положении в пространстве.

Когда ТПА опустился на десятиметровую глубину, были включены его прожекторы. Неожиданно вспыхнувший яркий свет не на шутку перепугал проплывавшую в этот момент прямо перед прожекторами маленькую каракатицу. Когда аппарат приблизился к затонувшему судну, водолазы уже просверлили дрелью в его корпусе несколько отверстий и вставили в них длинные раздвижные крюки, с обратной стороны которых имелись своеобразные по форме ручки. Затем они достали из сумки механическую пилу. Я с удивлением увидел, как они всего лишь за каких-нибудь пять минут выпилили в борту корабля квадрат со стороной примерно в один метр и затем, используя крюки, отделили выпиленный квадратный «кусочек» от остального борта. А еще я увидел, как Кассандра, которую легко можно было отличить от всех остальных по светло-русой косичке, внимательно следила за каждым движением своих товарищей, то и дело оглядывающихся на нее и жестами спрашивающих разрешения на те или иные действия. Как только в борту появилось аккуратно сделанное отверстие, Кассандра подплыла к нему вплотную, потрогала его края ладонями и затем подала сигнал водолазам, чтобы те установили рамку из раздвижных алюминиевых пластин точь-в-точь по периметру отверстия.

Когда рамка была установлена, находившиеся у затонувшего судна археологи и водолазы отплыли в сторону, а Касси через видеокамеру ТПА жестом дала знать Раковичу, что настал его черед. Ракович, медленно перемещая ТПА, расположил его прямо напротив отверстия, сделанного в борту корабля. Все, кто сейчас находился в рубке управления, невольно затаили дыхание, когда Ракович двинул джойстик вперед и ТПА устремился в черное чрево затонувшего судна, пролежавшего здесь, на морском дне, несколько веков. Вместе с ТПА туда мысленно устремились и мы.