Маханакхон - Александр В. Великанов

узнал его по фото из материалов дела – Геннадий Корович, глава службы безопасности Шестова.

По выправке и взгляду понятно – бывший силовик. Причем, скорее всего, не достигший особых высот, иначе не пошел бы еще молодым на частную работу. Вполне может быть, что и турнули за что-нибудь. Но, как бывает у мелких сошек, полон чувства своей власти и важности.

– Стойте, Огневский, вам сюда нельзя, – сказал он неприязненно, водянистые серые глаза на сухом лице впились в Андрея.

– Вы, простите, кто? – деланно удивился тот. – У вас всегда так бросаются на посетителей?

– Прекрасно знаете, кто я, – не поддался на провокацию Корович, – вы, Огневский, частное лицо, и зря лезете в это дело. Мы служба секьюрити, ведем собственное профессиональное расследование, а вы только будете путаться под ногами.

Третий раз за два дня Андрея попрекнули тем, что он «частное лицо». С каких пор частность стала зазорной?

– Я представитель тайского правительства, – сказал он.

– У вас есть подтверждающие документы? – ехидно спросил Корович.

Знает, что расследование негласное.

– Вот у госпожи Ум есть удостоверение особого отдела полиции и ордер на обыск, – невозмутимо, почти скучая, проговорил Андрей. – И сейчас она вас арестует за препятствие следствию. Да, кстати, извольте изъясняться на тайском, это официальный язык расследования.

Он повернулся к Ум, которая терпеливо слушала перепалку на русском языке, и сказал по-тайски:

– Это служба безопасности корпорации. Не хотят нас пропускать.

Не зря все-таки девочку звали Ум. Она молча достала ордер на обыск с печатью в виде Гаруды. Корович хмуро смотрел на документ, весь покрытый извилистыми тайскими письменами. Андрей угадал верно – было видно, что на местном языке безопасник читать не умеет, да и говорить, скорее всего, тоже.

– Лынму суб ха кан, – сказал Андрей и, выждав секунду, перевел для Коровича: – Начинаем обыск.

Он сделал шаг вперед, умелым движением руки, согнутой в локте, отодвинул начальника СБ в сторону, прошел. Тот дернулся, двое по сторонам тоже напряглись, но никто не решился ему помешать.

– Я тебе, Огневский, этого так не оставлю, – прошипел у него за спиной Корович.

– Не оставляй, – бросил Андрей через плечо, – лучше займись своей работой и помоги мне найти твоего хозяина. Может, премию получишь.

Огневский всегда думал, что «скрипеть зубами» – это фигуральное выражение. Ан нет, действительно, иногда бывает слышно.

Они прошли в большой зал, где у длинных столов сидели десятка два людей за мониторами. Любой офис – тоскливое место, где под одним из тысячи предлогов угнетают человека и губят его жизнь. Но Шестову удалось оформить все очень красиво, даже уютно. Никаких унылых серых столов и перегородок, как в крысином лабиринте. Натуральное дерево, теплые тона, пушистые ковры и ламповый свет в зоне отдыха. На стенах – советские плакаты со строителями, красноармейцами и жнецами. Трудовые лозунги на удивление переведены на тайский.

Ум громко объявила по-тайски и по-английски, что проходит обыск, назвала свое имя и звание, а Огневского объявила «консультантом». Тот про себя усмехнулся – кем ему только не приходилось быть, но «консультантом» при обыске – впервые…

Система осмотра у тайской полиции была довольно стандартная. Менее важные помещения, например общий зал и зону отдыха, предписывалось обойти слева направо по кругу, а самое важное – кабинет Шестова – разбить на квадраты и тщательно осмотреть каждый.

Корович ходил по пятам за Огневским и угрюмо сопел. Андрей нарочно разговаривал с Ум только по-тайски.

Осмотрели и знаменитую баню. Тут уж Шестов дал душе разгуляться… Внутренняя стена как в настоящей русской парной – деревянные полки́ в два яруса и даже печка, выложенная камнем. Неужели настоящая, дровяная? Сложно даже представить, как смог олигарх получить на это разрешение от владельца здания. Хотя это же Шестов, у него по-другому и не бывает.

Но больше всего поражала вторая стена бани – она состояла из одного панорамного окна, так что сидевшие на полках смотрели вниз на лес высоток, бездну воздуха и далекий тротуар. Второй такой парной точно не было на свете, всё под стать ее хозяину.

Андрей позволил себе один миг полюбоваться панорамой своего города. С высоты пятидесяти этажей Бангкок был совсем иным: шум, толкотня, грязь и запахи остались далеко внизу, мегаполис выглядел светлым и гармоничным. Даже сумасшедший поток транспорта за счет расстояния казался неторопливым и упорядоченным, а ряды ярко раскрашенных такси собирались в причудливые узоры.

На входе в изящный кабинет Шестова сидела одинокая секретарша, миловидная и потерянная. Видимо, не знала, чем ей заниматься после исчезновения начальника.

Ум участливо заговорила с ней, пытаясь вызнать, где пропавший обычно держал свои личные устройства.

Среди тайцев не так много людей с сильно кучерявыми волосами. Но Огневский вдруг понял, что и Ум, и Рин (так представилась секретарша) разделяли эту редкую черту. У обеих завитушки были крупные и густые, как у женщин Африки или Кавказа.

Может быть, поэтому через пару минут девушки уже дружески, оживленно о чем-то беседовали, пока Андрей осматривал рабочее место олигарха. Откуда только взялся в Индокитае этот тяжелый «генсековский» стол темного лака, обитый зеленым сукном, на котором странно смотрелся огромный аймак последней модели… Огневский вынул из него жесткий диск и положил в небольшую сумку, висевшую на плече.

– Кхун Селэгей редко пользовался большим компьютером, – сказала Рин, – обычно всю работу он делал на ноутбуке. Еще у него был айпад, в нем он иногда подолгу что-то писал на русском языке.

Они обшарили комнату по всей науке, но ни ноутбука, ни планшета не нашли.

– Ой, – вспомнила вдруг секретарша, – ноутбук же в вертолете!

– Чего? Алай на? – синхронно воскликнули Андрей и Ум. – В каком вертолете?

– За день до того как… исчезнуть, – вздыхая, начала Рин, – кхун Селэгей собирался куда-то лететь, я с вечера собрала его сумку и чемодан и отнесла… – Она показала тонким пальчиком наверх.

– Тут есть вертолет? – поразился Огневский.

– Ну да, на крыше.

«Кому-то всё, кому-то ничего, – ворчал про себя Андрей, поднимаясь по лестнице. – Одному гениальные стихи и личный вертолет, другому шрам на полбашки и споры с идиотами».

Корович все так же безмолвно поднимался следом. Ум осталась внизу, опрашивала шестовских сотрудников.

У двери на крышу открылась знакомая картина – статный молодец в черном костюме, загородивший проход.

Огневский устало покосился на Коровича, тот буркнул по-английски, с ужасным акцентом:

– Лэт хим пасс. [Дайте ему пройти. – англ. искаж.]

У охранника было квадратное лицо, широкие плечи, щетина темных волос на бритой голове и черные глаза, умные, очень внимательные. Интересный тип, по взгляду отнюдь не простой туповатый «бык». К тому же