Полукровка - Дженнифер Арментроут

– Дерьмо! – Калеб начал вставать, пока я размышляла о том, что Эйден все еще там развлекается. – Алекс, мы должны идти.

– Сядь. – Дикон поднял руку. – У тебя есть хотя бы час. Я дам ребятам достаточно времени, чтобы закончить вечеринку и убраться. Доверьтесь мне.

Калеб, похоже, его не слышал. Он посмотрел назад, на берег моря, где Оливия и еще один полукровка стояли близко, очень близко друг к другу. Я потянула его за рубашку. Он широко улыбнулся:

– Знаешь что? Я очень устал. Думаю, надо вернуться в общежитие.

– Фу. – Дикон надул нижнюю губу.

Я встала.

– Сожалею.

– Вдвойне фу. – Он покачал головой. – А веселье еще только начиналось.

Быстро попрощавшись с Диконом, я последовала за Калебом по пляжу. Мы миновали Ли, спускающуюся к деревянному дощатому настилу.

– Объедки после меня подбираешь? – Ли сморщила нос. – Как мило.

Я схватила ее за предплечье.

– Ну привет.

Ли пыталась убрать мою руку, но я была сильнее.

– Что?

Я улыбнулась своей лучшей улыбкой:

– Твой парень просто распускает руки. Видно, ты для него не стараешься.

Я отступила, оставив несчастную Ли одну.

– Калеб! – Я пыталась догнать его.

– Я знаю, что ты собиралась сказать. Не хочу этого слышать.

Я убрала волосы за уши.

– Откуда ты знаешь? Я хотела сказать, что если тебе нравится девчонка, ты можешь просто…

Он поднял брови:

– Я действительно не хочу об этом говорить.

– Но… я не понимаю. Что за чертовщина?

Он вздохнул:

– Кое-что произошло ночью, когда мы ездили в Миртл.

Я споткнулась.

– Что?

– Не это. Ну… не совсем, но это было близко.

– Что? – взвизгнула я, ударив его по руке. – Почему ты до сих пор ничего не рассказал? Это касается цыпочки Оливии? Боже, я твой лучший друг, а ты даже не упомянул об этом?

– Мы оба пили, Алекс. И спорили… а потом начали страстно целоваться.

Я закусила губу.

– Горячо. Так почему бы тебе не поговорить с ней?

Между нами воцарилась долгая пауза, а затем он ответил:

– Потому что она мне нравится, очень нравится, и тебе бы она понравилась. Она умная, веселая, сильная, и у нее такая задница…

– Хорошо, Калеб. Я поняла. Она действительно тебе нравится. Так поговори с ней.

Мы направились во внутренний двор, расположенный между двумя общежитиями.

– Ты не поняла. Ничего из этого не выйдет. Знаешь, каково это.

– А? – Я разглядывала замысловатые рисунки на дорожке. Это были руны и символы, вырезанные в мраморе. Некоторые представляли разных богов, в то время как другие выглядели так, будто какой-то ребенок взял маркер и пустился во все тяжкие.

– Неважно. Мне просто нужно начать встречаться с кем-то еще и забыть ее.

Я подняла глаза.

– Звучит как серьезный план.

– Может, мне стоит замутить с Ли или кем-то еще. Как насчет тебя?

Я бросила на него осуждающий взгляд.

– Ну и дела… Спасибо. Ну, а если серьезно, ты же не хочешь встречаться с кем-то еще. Тебе нужно что-то… значимое. – Я остановилась, не зная, откуда взялись эти слова.

– Что-то значимое? Алекс, ты слишком долго была в нормальном мире. Ты же знаешь, как это у нас. Мы никогда не будем что-то «значить».

Я вздохнула:

– Да, знаю.

– Мы либо Стражи, либо Охранники, а не мужья, жены или родители. – Он нахмурился. – Интрижки и подружки. Вот что у нас есть. Наш долг не позволяет иметь большего.

Он был прав. Если ты родился полукровкой, у тебя нет шансов на нормальные здоровые отношения. Как сказал Калеб, наш долг не позволял нам привязываться. После того, как мы заканчиваем обучение, нас могут назначить в любое место и в любой момент выдернуть и отправить куда-то еще. Это была суровая, одинокая жизнь, но не бесцельная.

Я пнула гальку, и она полетела в густой подлесок.

– Только потому что… – Я поморщилась: тело прошиб внезапный холод. Судя по растерянному выражению лица Калеба, он тоже это почувствовал.

– Мальчик и девочка, у одного светлое и короткое будущее, у другой – тени и сомнения, – раздался хриплый, словно древний голос.

Мы с Калебом обернулись.

Минуту назад каменная скамья была свободна, но сейчас на ней кто-то сидел. Кто-то очень старый. Массивная копна седых волос и темная как уголь кожа. Кривая осанка еще больше ее старила, но глаза были зоркими. Умными.

Я никогда не видела ее раньше, но инстинктивно поняла, кто она такая.

– Бабушка Пипери?

Она откинула голову назад и дико рассмеялась.

– О, Александрия, ты выглядишь удивленной. Не думала, что я существую?

Калеб несколько раз ударил меня локтем, но я не могла не смотреть.

– Ты знаешь, кто я?

Ее темные глаза сверкнули на Калеба.

– Конечно.

Она разгладила руками домашний халат.

– Я помню твою маму.

Я приблизилась к оракулу, но шок лишил меня дара речи.

– Я помню твою маму, – продолжила она, кивая головой вперед и назад. – Она приходила ко мне три года назад. Видишь ли, я сказала ей правду. Правду только для нее. – Она остановилась, а ее взгляд упал на Калеба. – Что ты здесь делаешь, дитя?

Он пошатнулся.

– Мы… возвращались в наши общежития.

Бабушка Пипери улыбнулась.

– Вы хотите услышать правду – свою правду? Что боги приготовили для вас?

Калеб побледнел.

– Бабушка Пипери, что ты сказала моей маме? – спросила я.

– Если я скажу, что это изменит? Видишь ли, судьба – это судьба. Так же, как любовь – это любовь. То, что написано богами, сбудется. Мост уже построили. Печально, когда дети восстают против своих родителей.

Я понятия не имела, о чем она говорит, но мне надо было выяснить, что она сказала. Может, Калеб был прав, и мне нужно закрыть гештальт.

– Пожалуйста. Мне нужно знать, что ты ей сказала. Что заставило ее уйти?

Она наклонила голову в сторону.

– Разве ты не хочешь узнать свою правду, дитя? Вот что сейчас важно. Разве ты не хочешь знать о любви? О том, что запрещено и что суждено?

Я смахнула внезапные слезы.

– Я не хочу знать о любви.