Мы не всерьёз - Алёна Черничная

и, под очередное недовольное цоканье Вали, аккуратно положила кипу бумаг на стол.

— Как он? — прохрипела я, чувствуя, как глухо ухает сердце в груди.

— Живой, но собирали по частям.

Я едва не сползла вниз прямо под стойку дежурного поста. Пол под ногами стал какой-то зыбкий, как и стены медленно расплывались перед глазами. Горько-соленый ком подкатил к горлу, а свой голос я слышала словно из-под толщи воды.

— Мне можно к нему?

— А вы, собственно говоря, ему кто? — с вызовом поинтересовалась Валентина.

— Девушка, — без раздумий выдала я, шумно втянув носом воздух.

Медсестры несколько секунд играли в загадочные гляделки, а потом обе уставились на мою голову, все еще торчащую в окошке.

— Что? Еще одна? — вдруг ядовито хихикнула Валя.

Теперь была моя очередь изумленно переводить взгляд с одной медсестры на другую:

— В смысле? — просипела я, и близко не понимая сути заданного мне вопроса.

Обе женщины, многозначительно молча, синхронно указали подбородком куда-то за мою спину. Это было странное чувство. Мне хотелось одновременно и обернуться, и не делать этого никогда. Где-то на бессознательном уровне я понимала - увижу то, что вряд ли будет моим успокоением.

Сделав спиной шаг назад, наполнила сжатые в комок легкие воздухом и обернулась. В самом дальнем углу просторного холла возле широкого окна жалась девичья фигурка, уронившая свое лицо в ладони. Который раз за этот вечер в моей груди все до онемения заледенело. Я так и стояла, прикипев подошвой ботинок к гранитной плитке на полу.

Девушка? «Еще одна?» А кем была я? Что тогда вообще здесь делала?

Чувствуя, как жгут мне спину две пары любопытных глаз из-за стойки дежурного поста, у меня возникло неимоверное желание ринуться на выход из приемного отделения.

Нет. Я имела право знать какого черта здесь происходит!

Разбавляя тишину холла глухим стуком своих каблуков, решительно сокращала расстояние между собой и рыдающей жгучей брюнеткой у окна. И тут же с каждым шагом жалела об этом. Может, и стоило просто сбежать из этой больницы, оставить все как есть, но поздно… Перестав вздрагивать от рыданий, девушка убрала заплаканное лицо от ладоней. Удивленно похлопав слипшимися от намокшей туши ресницами, она уставилась на меня.

— Привет, — неуверенно озвучила я, замерев в шаге от нее.

— Здравствуйте, — шмыгнув носом, девушка настороженно оглядела меня с ног до головы. — Вы что-то хотели?

— Я… нет… Просто… — «Господи, что я вообще делаю?» — У тебя все в порядке? — на одном дыхании выпалила я.

Пульс отчаянно тарабанил по венам, пока мои глаза буквально впивались в миловидное личико со вздернутым кончиком носа, бледными пухлыми губами и размазанными черными потеками от туши по щекам. Ее то и девушкой назвать сложно было. Передо мной сидел испуганный ребенок. Откуда она взялась, мать вашу?

Закутавшись сильнее в тоненькую джинсовку, она будто бы сжалась в комок, приложив дрожащие руки к груди.

— Мне просто очень страшно, — едва слышно прошептала девушка.

Кто бы знал, как страшно было мне. Мало того, что человек, который так нагло влез в мою душу находился сейчас в реанимации, так я смотрела прямо в глаза своей возможной, откуда ни возьмись взявшейся, сопернице. Сжав самообладание в тиски, осторожно присела рядом на подоконник, понимая, что это невероятно глупая идея завести разговор с этой девушкой. Да только вот подняться и уйти решительности не хватало.

— А вы здесь то же из-за кого-то? — вдруг она сама подала голос первая.

— Тебя как зовут? — не поворачивая головы, спросила я.

— Вика.

Вика, значит. Мой тяжелый вздох прокатился по пустынным стенам холла:

— Ты права. Из-за кого-то…

— И я. Меня к нему не пускают. Говоря, что пока можно только родственникам. Он в реанимации. Авария, — всхлипнула Вика.

Так и хотелось ляпнуть едкое «знаю», но я лишь поморщилась от собственного скрипа стиснутых зубов.

— Все обойдется. Выкарабкается.

— А если нет? Я же не смогу без него. Не смогу, — Вику накрыли истеричные причитания.

Задрожав, как от удара тока, она громко зарыдала. Ее всхлипы изрешечивали мне душу до ошметков, а чужие завывания жутко злили. Самой хотелось выпустить все скомканные нервы через слезы, но до боли сжала свой кулак так, что ногти впились в ладонь.

— Не говори ерунды. Сейчас врачи его подлатают и выйдет, как новенький. — уставившись в одну точку перед собой, я как можно бодрее парировала бессмысленными для себя же словами.

Но Вика точно не слышала меня. Боковым зрением я видела, как монотонно раскачивалась ее фигура, а сама девушка все больше поддавалась истерике:

— А если вдруг что? Как я буду одна с ребенком?

Удар под дых. Жёсткий. Резкий. И до невыносимой боли выбивающий из реальности. Я перестала понимать происходящее.

— Ребенком? — слово, от которого язык стал свинцовый.

Я медленно повернулась к плачущей Вике, попадая взглядом именно в тот момент, когда ее ладони трепетно прильнули к животу. А мне показалось, что меня, как будто снова пнули с размаха: все внутри сжалось в один клубок.

— Да, — Вика подняла на меня свой взгляд небесно-голубых глаз. — Я же беременная.

Это было похоже на какой-то сюр. Причем отвратный.

На ватных ногах я подпирала собой тошнотворно холодные стены приёмного покоя больницы, слушая сквозь всхлипы душещипательный рассказ будущей матери ребёнка моего... Хм... Парня? Любовника? И как теперь я должна была называть Геру? Но как его не назови, все равно только с приставкой «бывший». Да и был ли он «настоящим», если передо мной сидела беременная от него девушка.

Вика рыдала, захлёбываясь слезами, а я ощущала себя идиоткой. И это мягко говоря. От переизбытка эмоций и беременных гормонов, девочку буквально прорвало посвятить меня во все свои переживания и мысли.

— Это я во всем виновата, — причитала она. — Я о беременности рассказала, а он сначала промолчал, повёз в клинику. Думала, переживает, хочет убедиться, что все в порядке. Узи, анализы какие-то мне сделали. А потом начал настаивать на аборте. Сказал не готов, не планировал. Я отказалась. Он так орал меня, говорил, что ему это все не нужно сейчас. Мы поругались, очень сильно. Я даже не стала к нему в машину садиться, как чувствовала. Могла бы не тут сидеть уже. Он сам уехал. А позже мне друзья позвонили...

Истеричный рассказ Вики быстро сложился