Барышня-певица, или наследство польской бабушки - Мари Князева

- Скажите, возможно ли прекращение дела и освобождение Гаяра из-под стражи, и при каких условиях?

- Если хозяин заберёт заявление. Также возможно освобождение под залог с подпиской о невыезде, до суда.

- Сколько залога?

- Тридцать тысяч.

- Понятно! Благодарю! - Марьям схватила меня за руку и потащила на выход.

- Я не могу, не могу уйти! - блеяла я, глотая слёзы. - Не могу его здесь оставить, Марьям! Это ведь всё из-за меня, понимаешь?

- Я всё понимаю, Лайла, но и здесь ты оставаться не можешь. Гаяру всё равно сейчас никак не помочь, а подумай, что будет, если твои родители всё узнают!

- А залог?

- У тебя есть с собой тридцать тысяч?

- Нет, но я могу у кого-нибудь занять... Я позвоню Дахи, и он переведёт мне на карту... У него наверняка есть деньги!

- Во-первых, если помнишь, Дахи очень далеко, в другой стране. Там сейчас глубокая ночь. Неизвестно, можно ли сделать такой перевод, да ещё межвалютный. И во-вторых, представь, чего он навоображает, если ты позвонишь и устроишь переполох! И кому он сообщит...

Я вырвалась из заботливых лап Азиза и привалилась к серой стене.

- О Господи, Марьям, что же мне делать?!

Она стала загибать пальцы:

- Успокоиться. Поехать домой. Поспать. Все вопросы решать завтра. Ты боишься, что Гаяр не переживёт даже одну ночь в тюрьме? Невысокого же ты о нём мнения...

В отчаянии я повернулась к Азизу - и он невозмутимо кивнул в подтверждение слов своей госпожи.

- Ты... когда-нибудь бывал в тюрьме? - спросила я его.

- В тюрьме - нет. В участке, в камере предварительного заключения - конечно.

- И... как?

- Ничего страшного. То есть, конечно, вас или... Марьям я бы в таком месте не оставил. Но мужчина вполне способен пережить этот опыт.

Я снова тяжко вздохнула и поплелась за ними в машину.

* * *

Мама была ужасно недовольна: разумеется, я нарушила все мыслимые сроки. Мой охранник пытался провести обыск в доме Марьям, но прислуга его не пустила.

- Хватит с меня этих непонятных уроков! - гневно заявила матушка. - Приглашайте учителя к нам или вовсе прекращайте! Это не лезет ни в какие ворота!

Я была так расстроена злоключениями Гаяра, что даже забыла изобразить возмущение. Да и вообще, было уже всё равно: без него этот клуб и карьера певицы стали мне неинтересны. Нечего и говорить о Хасане, который поступил так низко и вероломно, что я больше не стану на него работать даже под дулом пистолета!

Утром я первым делом позвонила Марьям - она пообещала поговорить с Хасаном. Всё-таки они родственники! Должен же он хоть немного прислушаться к ней...

МАРЬЯМ

- Не понимаю, отчего ты так на него взъелся? - спросила я дядю Хасана.

Мы сидели в его кабинете всего пятнадцать минут, а я уже начинала уставать от его спеси и неуместной гневливости. К тому же, чувствовала себя не так уверенно и смело, как рядом с Азизом. Он остался снаружи - мы вместе рассудили, что без свидетелей Хасан станет чувствовать себя спокойнее, а значит с ним будет легче договориться.

Странное дело! Даже когда я ругалась с Азизом, всё равно как будто чувствовала его поддержку. Знала, что он никогда не ответит мне злом на зло. Всё примет, защитит и утешит. Мой Азиз...

- У меня с ним личные счёты, дорогая.

- Но Лайла... Она больше не сможет у тебя петь из-за этой дурацкой истории с ограблением...

- Уже не сможет, так что ж зря беспокоиться? Время не повернёшь вспять. Что сделано - то сделано. Я знал, что она не задержится надолго. Слишком "чистенькая" для моего заведения.

- Дядя, послушай, ну давай смотреть правде в глаза. Этот мальчик - Гаяр - ну не мог он такое сделать. Он же... как ребёнок.

- Вот такие испорченные дети и творят бесчинства. Им всё сходит с рук.

- Но зачем ему тебя грабить? Он из богатой семьи...

- Уже нет.

- Но он сам оттуда ушёл.

- Сам? Зачем?

- Из-за родительской тирании.

- Но на свободе оказалось несладко. Вот и решил получить немного "лёгких" денег.

Фыркаю:

- Это уж точно не про него!

- А ты-то откуда его знаешь?

- Через знакомых...

- Это Лайла тебе про него наплела. Она, дурёха, влюбилась: клюнула на красивые ухаживания и поплыла. А он совсем не тот, кем кажется.

Я поняла, что толку мне от него не добиться. Старый мошенник что-то там себе придумал и будет гнуть свою линию до последнего.

Я черкнула Лайле пару слов, что пока результатов нет, но надежду не теряем. А потом мы с Азизом поехали в участок навестить Гаяра. И как же были удивлены, что его там уже нет!

Мама. Конечно, это она. Кто же ещё?

- Я скажу отцу, что у тебя слишком много наличных денег в распоряжении, - пригрозил я ей, когда слёзные объятия наконец прекратились.

- Я почку продам, но сына в тюрьме не оставлю! - гневно ответила матушка. - Я от тебя не отрекалась, в отличие от него!

- Это не тюрьма. Я бы выбрался. У него нет доказательств - одни только слова...

- Сынок, как такое могло случиться? Папа был прав? Это всё из-за той девушки? Зачем ты, вообще, пошёл в это ужасное заведение?

Я до хруста стиснул челюсти, а потом с трудом разлепил пересохшие губы:

- Нет, это не из-за неё. Это из-за меня. Я сам во всём виноват и сам намерен нести ответственность. Я... верну тебе эти деньги, как только заработаю.

Мама горестно вздохнула:

- Не надо. Лучше не попадай больше в такие истории.

- К сожалению, ничего не могу пообещать.

Первым делом я поехал к себе. Принял душ, побрился, переоделся. Запах камеры за ночь впитался в одежду, и он был отвратительным. В целом, ничего ужасного там не происходило. Соседи, конечно, не особенно приятные - в основном, всё те же азиаты - но ко мне они не лезли, а когда затевали конфликт между собой, то охранник быстро их успокаивал. Мне удалось даже немного поспать: взять с меня было нечего - денег я при себе не имел, а телефон изъяли полицейские.

При освобождении они подробно объяснили, чем грозит побег в другой город, и вернули средство связи. Мелких монет в кармане куртки хватило на автобус в один конец.

После душа и лёгкого перекуса (мама принесла с собой в участок пирожков и бутылку джалляба) я взял в руки телефон и замер. Вдруг стало неловко писать Лазизе, и даже не из-за этой дурацкой истории с полицией, а потому что поцеловал её без спроса. Она не сопротивлялась - если бы сопротивлялась, я бы отступил - но всё равно это было неправильно - вот так налетать на беспомощную девушку. Хотя, с точки зрения удовольствия, которое я получил, оно того стоило. Я ещё никогда в жизни так не наслаждался поцелуем, как вчера в этой маленькой пыльной комнатке. И то, что Лазиза не отталкивала, а даже немножко отвечала, буквально делало меня счастливым. Бог мой, какие сладкие и нежные у неё губы! И на лице совершенно точно нет никаких дефектов - я трогал его руками и губами. Оно прекрасно! Мягкая бархатистая кожа, правильные черты, всё ровно и гладко. И, что немаловажно, никакой лишней косметики. Я не оказался испачкан никаким кремом или пудрой. Девственно чистая, восхитительная кожа...