Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

Следующий час прошел кошмарно. Сначала яприседала с железкой на плечах, потом таскала на себе какие-то громадныепружины, затем толкала ногами нечто, больше всего напоминавшее мешок сопилками.

– Ничего, ничего, – подбадривалапроделывающая все вместе со мной Анечка. – Даю минимальную нагрузку,просто для младенца.

Но, наверное, груднички более выносливые, чемя, потому что на «бегущую» дорожку я вползла полностью обессиленной, прерывистодыша. Ноги, тяжелые, словно свинцовые гири, отказывались повиноваться, попатянула вниз, спину ломило.

– Ну, давайте, через силу, ещеразок, – велела Аня и добавила: – Спорт формирует характер, учитпреодолевать себя, воспитывает силу воли.

«Мой характер уже сформировался, – думалая, вяло перебирая неподъемными ногами. – Преодолевать себя не хочу, безсилы воли великолепно прожила больше тридцати лет, а вместо спорта предпочитаюпоедание вкусного ужина и чтение газет на диване».

– На сегодня хватит, – сжалилась Аняи выключила тренажер.

Я моментально шлепнулась на четвереньки,чувствуя себя словно упавшая с пятнадцатого этажа кошка. Сорокина с легкойжалостью оглядела руины клиентки и сказала:

– Отдышитесь чуток и идите в тренерскую.

Глядя, как она легко, совершенно незапыхавшись после часа тренировки, быстрым шагом движется по залу, я горестновздохнула и попробовала сложить в кучу плохо повинующиеся конечности. Стретьего раза мне это удалось. Постанывая и покряхтывая, я поползла в указанномнаправлении. Там на столике весело пускал пар чайничек и пахло летом – мятой икакими-то еще незнакомыми травами. Глядя, как я осторожно опускаюсь на стул,Анечка хмыкнула и, подавая чашку, спросила:

– Похоже, вы не слишком увлекаетесьфизической культурой.

– Лина говорила, что тренировки приятные,легкая нагрузка, – пробормотала я, с наслаждением глотая горячую ароматнуюжидкость.

– Алечка занимается давно ирегулярно, – ответила Аня. – Она очень следит за собой, понимает, чтодля женщины фигура – главное.

– А когда она начала к вам ходить?

– А как за Кондрата Разумова замужвышла, – спокойно сказала Аня. – Все говорила, что муж любит красивыхженщин, и ей нужно соответствовать.

Чашка с великолепным чаем чуть не выпала уменя из рук.

– За кого?

Аня сделала глоток и пояснила:

– Есть такой писатель, детективысочиняет, Кондрат Разумов, небось видали на лотках. Его произведениями всезачитываются. Очень здорово пишет, не оторваться. Правда, он уже в возрасте,ему за полтинник перевалило, а Але еще и тридцать не стукнуло. Но, в концеконцов, не в годах счастье.

– Вы уверены, что она жена Кондрата?

– Конечно, – ответила Аня. – Мыс Алей немного подружились, она мне и свидетельство о браке показывала, и фото.В прошлый раз, кстати. А потом засобиралась и забыла, смотрите.

И тренерша положила на столик четыре снимка. Япринялась рассматривать фотокарточки. Кондрат и Лина возле входа в Дом литераторов,оба улыбаются, писатель обнял ее за плечи. Далее они же сидят в его кабинете, укомпьютера, и вновь почти в обнимку. Потом на кухне у самовара и в джипе, томсамом, что тоскует сейчас, потеряв хозяина, в гараже.

– Я хотела отдать Але фото в субботу, –как ни в чем не бывало продолжала Сорокина, – но она позвонила и сообщила,что загрипповала. Но я думаю, она сочла неприличным идти на занятия сразу послесмерти мужа.

Я только открывала и закрывала рот, плохопонимая происходящее, а Анечка методично рассказывала:

– Конечно, ужас, разом всего лишиться. Акак они хорошо жили. Вот она недавно в новенькой шубке пришла и говорит: «Мужподарил. Хотел норку, да я отговорила, не люблю выпендриваться, а нутрия оченьдемократична».

Я молча перебирала карточки, на оборотнойстороне стоял штамп: «Работа Николая Королева, агентство «Триза».

В метро я вошла слегка обалдевшая. Интересноедело, почему Ангелина прикидывалась женой Кондрата? Что за свидетельство обраке она демонстрировала? И потом, фотографии, они явно сделаны у писателядома, я прекрасно узнала интерьеры нашей квартиры, да и двор отлично получился.

Часы показывали половину девятого вечера. Янашла телефон-автомат и позвонила Лизе.

– Извини, душенька, задержалась. Хочешькуплю вкусненького?

– Не надо, – радостно сообщилаона. – Мы уже едим курицу-гриль.

– Где ты ее достала?

– Андрей Петрович принес. Он еще ипирожные, и бутылку вина достал, только я сказала, что не пью…

Похолодев от неприятных предчувствий, явелела:

– А ну позови сюда этого Казанову.

– Алле вам, – сказал Андрей. –Слушаю.

– Так вот, слушай внимательно, –железным тоном произнесла я. – Лизе только тринадцать, онанесовершеннолетняя и ни о чем таком не знает.

– Вы че? – удивился он.

– Сам знаешь, че, – огрызнуласья. – Имей в виду, через пятнадцать минут я приду домой, забирай своиподарки и уходи.

– Так я, в натуре, блин, совсем и не кдевке, – пояснил Андрей. – Она малолетка, мне без надобности, опять,у себя в доме срать и птичка не станет, без понтов, мамаш.

– Зачем тогда явился?

– Так к мастине, я собак люблю до жути.

– А курица?

– Так мастине принес, а девчонка крылышкосрубала.

– Пирожные и вино тоже щенку?

– Ха, – заржал браток, – тестовам из уважения прихватил, а в бутылке вовсе и не вино, а энергетическийнапиток, «Ред бул» называется, в нем градуса, как в кефире. Да вы че, ЛампадаАндреевна, я с пониманием, очень уж собак люблю, опять же скучно вечером, япо-соседски.

Слегка успокоившись, я повеселела и сказала:

– Ладно, ждите, сейчас буду.

Лиза и Андрей мирно сидели на кухне. В центрестола красовалась вазочка с восхитительными, но ужасно дорогими итальянскимипирожными, в основном корзиночками, наполненными взбитыми сливками и клубникой;не так давно я облизывалась возле этих кондитерских изделий. Но цена! Однопирожное стоило сорок пять рублей. Насчитав на блюде двадцать штук, я вздохнулаи укорила:

– Сколько денег на ерунду потратил!