Плата за капельку счастья - Евгения Михайлова

Анатолий в задумчивости оторвал телефон. Дело в том, что он встречает это или аналогичное объявление с другими именами и телефонами именно в таких, самых незаметных местах. На стенках заброшенных гаражей, вдали от дороги, по которой ходят люди. И совсем уж не там, где ходят те, которые ищут себе квартирантов. Объявление к тому же крайне неудобно приклеено. Или очень высоко, или очень низко. Его может заметить только вот такой собачник, как он. Высокий и низко наклоняющийся, поднимая осколки из-под лап собак. Этот мелкий шрифт, узкий листочек, при том, что напечатано с помощью качественной техники.

Они пошли дальше. Ныряли под кусты, поднимались на холмы, объявление попадалось с периодичностью десятка метров. Анатолий срывал телефон с каждого. Он ведь собирается сдавать свою квартиру. Предстоят серьезные расходы. Но мысль другая не давала покоя не впервые. Вот такой человек, как он, занятой, грамотный, знающий, как ищет квартирантов. Он просто прочитал бы подобные объявления по Интернету. Или еще проще: позвонил бы в одно из миллионов риелторских агентств. Или совсем просто: позвонил бы в те известные фирмы, с которыми сотрудничает как архитектор и реставратор.

Анатолий резко развернулся, свистнул собакам и пошел в сторону большого бывшего поля. Туда они почти не ходят по утрам. Особенно в тот угол, где чернеют открытыми два канализационных люка. Туда вообще никто из собачников не ходит, остальные – само собой. Но Анатолий именно там приучал собак обходить открытые колодцы. Сначала страховал, потом они сами поняли, что нужно их осторожно обходить. Да, беленькая полоска приклеена прямо на бортик колодца. Он сорвал телефон. Потом вышел на дорогу, по которой люди идут к метро и остановкам автобусов. По обеим сторонам – щиты для объявлений, деревья, решетки оград, там удобно клеить, там удобно читать, что и делают некоторые люди, которые так рано уже идут на работу. И там действительно висят стандартные объявления «Сниму, сдам квартиру». Но именно этого, такого текста нет.

Дома Анатолий помыл собак, включил кофеварку и набрал в Гугле по очереди все сорванные им телефоны. По ним обычно и выскакивают в поиске все объявления. Но ничего не было. Он в точности воспроизвел текст, что-то похожее было, конечно, но по тексту, расположению предложений, даже количеству слов совпадений не нашел. Ни о чем не говорит вроде. Объявления убирают иногда, даже если организация снимает квартиры регулярно. Но эти кусты, люк, его тайные собачьи тропы… Мысль оформилась. Объявления – для него. Должна же как-то выглядеть следующая ловушка. Он хочет сдать квартиру, многие об этом знают.

Анатолий позвонил по одному телефону. Вежливый женский голос сразу ответил, несмотря на очень ранний час. Анатолий сказал, что сдает квартиру. Девушка, представившаяся Ольгой, ответила:

– Я сохранила ваш телефон и адрес. Вам позвонят, договоритесь.

Потом Анатолий набрал остальные указанные в объявлениях телефоны. Не ответил ни один. Или не отвечали, или были заблокированы. Как будто цель достигнута.

Через полчаса ему позвонил молодой голос, парень представился Константином, они договорились встретиться в десять в его квартире.

Анатолий пришел немного раньше, смахнул пыль с мебели, в дверь позвонили. Тоже раньше времени. Ему понравился Константин. Вежливый, интеллигентный, неглупый, раскованный, доброжелательный. Большие, сильные очки, как у человека, много работающего за компьютером. Он так и сказал:

– Я программист. Жизнь веду очень уединенную. Без вредных привычек, как написано в объявлении. Если не считать вредную привычку – жить.

Они оба улыбнулись его тонкому юмору.

– К сожалению, мебелью не обзаводился, – сказал Анатолий. – Это квартира брата. После того как он уехал с семьей, я выбросил старую мебель, оставил то, что мне нужно. Логово холостяка.

– Так я ищу именно логово холостяка. У меня из вещей только техника. Все остальное мешает. Как помешала бы жена.

И они оба опять улыбнулись его тонкому юмору. Анатолий спросил, какая именно организация снимает для него квартиру. Константин назвал крупнейшую нефтяную компанию.

– Ее представители и подпишут с вами договор. Если, конечно, я вам подхожу.

– Однозначно, – ответил Анатолий. – Оплата по карте, день в день, пожалуйста.

– Конечно, – сказал Константин.

Когда Анатолий возвращался в квартиру Берты, он прошел по местам, где гулял с собаками утром. Объявлений не было.

По дороге в магазин Анатолий позвонил Кольцову. Рассказал о том, при каких обстоятельствах сдал квартиру.

– Знаешь, Сережа, после смерти Владика терпения, чтобы сидеть и ждать, совсем не осталось. Ждать, пока поймают того, кто заваривает всю эту кашу. Я подумал, может, конечно, это уже на нервной почве почудилось, но я так подумал: меня ловят. Так пусть будут тут, под носом. Может, у нас хотя бы что-то получится раньше.

– Мысль ясна. Ты поступил правильно. Как профессионал. Держи в курсе.

Днем за Бертой прислали машину из «Останкино». Встреча с боссом. Директором и главным редактором редакции номер один телекомпании, в которой она работает с вольным графиком со вчерашнего дня.

Толстый, грузный и какой-то очень устойчивый человек без возраста, в очках, совершенно лысый, поднялся из-за стола ей навстречу, протянул руку. Взгляд сквозь эти очки такой цепкий, выражение лица такое умное, такое скептическое, недоброе. Вчерашняя Берта бежала бы отсюда впереди собственного визга. От детских горшков к такому сотрудничеству, всему свету напоказ… Да зачем ей это было бы нужно, ей вчера горшки были важнее. Сейчас она спокойно села на предложенный Ильей Вениаминовичем Бадаевым стул.

– Решились? – вдруг неожиданно хорошо улыбнулся Илья Вениаминович.

– Решилась, – ответила Берта. – Честно говоря, не совсем поняла, почему я… Да еще после такого профессионала, как Виолетта.

– Я увидел связь. И даже развитие действительно уникальной линии Виолетты Пановой. Она не была ремесленницей, вы в еще большей степени не запрограммированный человек. Сейчас постараюсь объяснить свою мысль, а еще лучше – просто подарю вам книгу человека, который изложил мою мысль параллельно со мной, но, на мой взгляд, лучше, чем я. До определенного момента. Но об этом потом. Это Михаил Эпштей. И пишет он не о сути отдельных профессий: журналистики, писательства, учительства, воспитания и так далее, а о миссии гуманистики. Изобретательства в ней. Вот, прочитайте эту фразу. «Будущее гуманистики, на мой взгляд, – это большие созидательные и миропреобразовательные проекты, в которых гуманитарные науки будут участвовать во взаимодействии с естественными и общественными. Либо гуманистика превратится в архивистику, работу по собиранию и интерпретации старых текстов, и будет оттеснена на периферию техноцентричного века… Либо она выйдет на передний край трансформации мира, поскольку все тайны и возможности техно– и социоэволюции заключены в человеке, в его мозге и разуме». Как вы это поняли, вот так, мельком, на женский взгляд воспитательницы детского сада?