Зверь по имени Кот - Виталий Гладкий

Теперь осталось только ждать и в который раз повторять, зубрить наизусть легенду, которую она преподнесет Борису Львовичу, если у них завяжется разговор по душам. Тут не должно быть ни единой осечки. Не исключено, что он может заподозрить подставу. А значит, ей не миновать серьезной проверки.

Об этом Ксана сразу доложилась Филу: «Ты там предупреди своих придурков в конторе, чтобы все было тип-топ. Иначе ляпнут не то, что нужно, — и все наши приготовления накроются медным тазом». «Ты за кого меня держишь?! — обиделся Фил. — Я же не пальцем деланный. Все будет в ажуре…» «Да уж, не пальцем, — хотелось сказать Ксане. — Такую сволочь, как ты, рожают в аду, на каленой сковородке. А уж чем там вас делают, про то никому не известно».

Легенда у нее была железной. Прежде чем прикупить липовый паспорт, она долго искала в Интернете, пока не наткнулась на упоминание некоего выморочного сельца в русской глубинке. Ксане пришлось даже съездить в те края. Все, что ей нужно было, Ксана отсняла на видеокамеру — чтобы освежить в памяти, если понадобится. Кроме того, она обошла пешком окрестности села, от которого остались лишь сгоревшие срубы и полуразваленные печи с трубами.

А еще Ксана посвятила некоторое время районному архиву, где и нашла установочные данные на девушку примерно одного с нею возраста, которая когда-то жила в этом селе. Но затем ее следы потерялись, что и подтвердил местный паспортный стол. Так что с этой стороны у Ксаны все было железно.

Попробуй отыскать в России Ксению Иванову. Это будет похоже на поиск иголки в стогу сена, так как Ивановых пруд пруди; не меньше и Ксений.

Со вторым паспортом она проделала такой же фортель. Но в этом случае ее вторая легенда была еще достоверней, нежели первая. Ксана умудрилась получить даже свидетельство о рождении.

По второму паспорту ее звали Ксения Долгих. Мало того, у Ксаны были и фотографии ее «родителей». Их отдала ей совсем старая подслеповатая тетка Ксении Долгих (двоюродная или троюродная, Ксана уже забыла), которая проживала в Курске. Она мало что помнила, и конечно же не могла отличить подлинную Ксению от самозванки…

Наконец долгожданный вечер пришел. Удивительно, но Ксана почему-то сильно волновалась, гораздо сильнее, нежели в других случаях. Может, потому, что ей никогда прежде не доводилось вращаться в «высшем» свете. Она боялась, что не сможет сдержать ненависти к властям предержащим, которая буквально сжирала ее изнутри. Скорее всего, именно это чувство и стало главным побудительным мотивом, по причине которого она первый раз нажала на спусковой крючок пистолета.

Ксана ненавидела богатых и успешных. У нее была возможность сравнить свое детство и свою жизнь с жизнью тех, кому досталось в этом мире слишком много благ. Притом благ совершенно незаслуженных.

Когда ей исполнилось четырнадцать лет, Ксана, чтобы подработать немного денег на личные расходы, устроилась уборщицей в доме бывшего секретаря горкома комсомола, который на удивление быстро сменил свою внутреннюю — красную — сущность на малиновый пиджак буржуя и бизнесмена. То, что Ксана увидела в его доме, потрясло девушку. Ксана думала, что такая роскошь бывает только в фильмах; она казалась ей сказкой.

Тем не менее, бывший комсомольский вожак был скуп до неприличия и платил Ксане за ее очень нелегкую работу жалкие гроши. Но и это еще было полбеды. Главной неприятностью оказались его приставания. Он пользовался любым моментом, чтобы распустить руки. И сильно бесился, когда получал отпор. Этот «новый» никак не мог поверить, что какая-то бедная замарашка, детдомовская девчушка без роду-племени, отвергает его, красавца и бизнесмена.

Ксана долго терпела эти «ухаживая», но однажды все — таки сорвалась. Несмотря на свою миниатюрную внешность, она была очень сильной, а детдомовская жизнь научила ее умению постоять за себя. Когда в очередной раз по пьяной лавочке он завалил ее в кладовке, где она хранила свой рабочий инвентарь, на какие-то тряпки и начал рвать на ней одежду, Ксана схватила первый предмет, который подвернулся ей под руку, и звезданула им охальника по башке.

Все было бы ничего, но этим предметом оказался старый утюг. Как он очутился в кладовой богатого дома, почему его не выбросили в мусорный бак, история про то умалчивает. Но в итоге бывший комсомольский вожак получил рваную рану на голове, а Ксане пришлось некоторое время прятаться в детдомовских подвалах, потому что ее искали «бойцы» бизнесмена.

Что они могли с нею сделать, если бы нашли, представить было нетрудно…

Ксане пришлось еще раз встретиться со своим обидчиком. Но при этой встрече она уже смотрела на него через прорезь прицела. Никогда ни до этого момента, ни после Ксана не чувствовала такого яростного возбуждения и такой дикой ненависти к своему «клиенту». И впервые за время своего существования в качестве ликвидатора Ксана пренебрегла деньгами, полученными за «заказ». Она перевела их на счет того детского дома, в котором выросла…

Другие времена, другие реалии в сказке, невольно улыбнувшись, подумала Ксана, когда машина, в которой она ехала, остановилась у парадного входа недавно отстроенного шикарного здания какого-то акционерного общества. Современная Золушка подъехала к дворцу не в карете, запряженной лошадьми, а на «Мерседесе». Машину Ксана наняла у фирмы, которая специализировалась на проведении свадебных торжеств.

Конечно, можно было просто заказать такси, но тогда она могла вызвать подозрение у охранников, толпившихся возле входа. Серьезные люди на такие мероприятия, как презентации, приезжают на не менее серьезных и дорогих машинах. А привлекать повышенное внимание к своей персоне со стороны спецов ей не хотелось (Ксана точно знала, что среди охранников есть бывшие сотрудники спецслужб, имеющие наметанный глаз на таких «птичек», как она.)

Все обошлось как нельзя лучше. Может потому, что Ксана держала себя как принцесса. Она гордо продефилировала мимо крепких парней, выстроившихся в две шеренги по обе стороны парадного входа, даже не удостоив их ни единым взглядом, и очутилась в вестибюле, богато отделанном итальянским мрамором.

Ксана словно слышала, какие эпитеты в ее адрес крутятся в голове охранников. И слово «богатая сучка» было нехудшим. Но эта мысленная брань ее совсем не огорчала, а скорее, радовала.

Первый раунд она уже выиграла.

После сражения со старой крысой кошка-мать выздоравливала около двух недель. Она была едва жива. Все это время Кот приносил ей мышей и разных птичек. Трудно сказать, как он догадался, что матери нужна еда, чтобы поддержать свои силы. Ведь в словаре кошек нет таких «слов», которые звучат, как просьба взять больного представителя кошачьего семейства на содержание. Жизнь животных — жестокая штука. В ней нет места слабым, больным и увечным.

И тем не менее, Кот оказался очень сообразительным и даже жалостливым. Тем более, что ближе к осени дичи стало очень много, она нагуляла жирок, и охота не была ему в тягость. Не было проблем у Кошки и с водой. Дождевая вода, проникающая внутрь сквозь изрядно прохудившуюся крышу Горы-саркофага, скапливалась в различных выемках, и Кошка, хоть и с трудом, но все же доползала к ним, чтобы утолить жажду.