Первая смерть Лайлы - Колин Гувер

Запись продолжается.

– В ту ночь еще что-нибудь произошло? – спрашивает детектив.

Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но в этот момент наверху раздается грохот, и мы оба поднимаем глаза к потолку. Я опрометью выбегаю из кухни и несусь на второй этаж.

Лайла по-прежнему привязана к кровати, а вот лампа, стоявшая на столике, сброшена на пол. Лайла невозмутимо смотрит на меня.

– Отпусти, или я сломаю еще что-нибудь.

Я качаю головой.

– Не могу.

Она приподнимает ногу и пинает столик. Он сдвигается. Лайла пинает его вновь и на этот раз переворачивает.

– Помогите! – вопит она. – ПОМОГИТЕ МНЕ!

Она знает, что внизу кто-то есть. Однако понятия не имеет, что он пришел сюда не за тем, чтобы помочь ей сбежать.

– Он пришел не для того, чтобы помочь тебе, Лайла. Он здесь, чтобы помочь нам найти ответы.

– Зачем мне ответы! Я хочу уехать!

Какая-то часть меня хочет развязать веревки и отпустить ее, однако так я лишь навлеку на себя неприятности. Лайла тут же пойдет в полицию. И что я скажу в свое оправдание? Что связать ее меня заставило привидение?

Тогда если не тюрьма, то психушка.

Я беру в руки лицо Лайлы, однако она не успокаивается. А мне нужно посмотреть ей в глаза.

– Лайла! Лайла, выслушай меня.

По щекам девушки катятся слезы. Она судорожно втягивает в себя воздух. Белки глаз покраснели от слез.

– Лайла, это не в моей власти. Ты сама знаешь. Ты смотрела видео. – Я вытираю ей щеки, однако они вновь становятся мокрыми. – Даже если я развяжу веревки, уйти ты не сможешь.

– А если я не смогу уйти, зачем ты держишь меня привязанной? – Лайла уже охрипла от рыданий. – Развяжи меня и позволь пойти вниз вместе с тобой. Хоть к стулу привяжи, я не против. Просто я больше не желаю сидеть здесь одна.

Увы, ей нельзя слышать мои признания. Понимаю, она напугана, но в спальне ей безопаснее. Даже если она сама так не думает.

– Ладно. Ты пойдешь вместе со мной. – Ее глаза вспыхивают от радости, однако надежда тут же гаснет, когда я говорю: – Только не сейчас. Мне нужно еще двадцать минут, а потом я вернусь. – Я прижимаюсь губами к ее лбу и целую. – Двадцать минут. Даю слово.

Я вновь придвигаю столик к кровати, ставлю на него разбитую лампу и ухожу. Спускаюсь по лестнице на негнущихся ногах. Чем дольше я насильно удерживаю Лайлу, тем больше чувствую себя виноватым и тем тяжелее ей будет простить меня.

А стоит ли оно того? Неужели для меня и Уиллоу разгадка тайны важнее мучений Лайлы?

– Как она? В порядке? – спрашивает детектив, когда я возвращаюсь на кухню.

– Нет, не в порядке. Она привязана к кровати. – Я тяжело опускаюсь на стул и закрываю лицо ладонями. – Давайте побыстрее покончим со всем этим, чтобы я смог решить, что с ней делать.

– Она знает, что я здесь?

– Нет.

– А хоть что-то она знает?

– Совсем немного. Она считает, что провалы в памяти и прочее связано с ранением в голову. Она не понимает, что причина в другом.

– А что она думает по поводу своего насильного удержания?

– Она думает, что я чудовище.

– Почему бы вам просто не отпустить ее?

Такой незамысловатый вопрос – и так сложно ответить.

– Потому что, возможно, она права. И я действительно чудовище.

Детектив кивает почти сочувственно. Чудо, что он относится ко мне без осуждения, словно уже видел подобное раньше.

– А после инцидента с роялем той ночью вы общались с Уиллоу?

Я качаю головой.

– Нет, я заснул и проспал двенадцать часов. Из-за таблеток. А когда проснулся, Лайла захотела устроить очередной пляжный день, хотя в прошлый раз обгорела на солнце. Она улеглась в тенечке под навесом и читала книгу. Я присоединился к ней лишь для того, чтобы не оставаться дома. После вчерашнего было как-то не по себе. И все это время я сидел в телефоне. Старался отвлечься. Пересматривал записи с камер, ожидал, что опять что-то произойдет. Общался с участниками форума.

– В тот день вы разговаривали с Уиллоу?

– Нет, даже не пытался. Около пяти подъехали Чед и Аспен. Я старался забыть обо всем, однако Уиллоу не позволила.

– И как же?

– Она решила поужинать вместе с нами.

– У вас есть какие-нибудь планы на годовщину свадьбы?

Я заставляю себя поддерживать разговор за ужином, изображать заинтересованность. Хотя мои мысли витают где-то далеко.

– Разве что во время нашей поездки потренируемся в умении делать детей. – Чед с ухмылкой косится на Аспен.

– Ну уж нет. Я по-прежнему предохраняюсь, – отбивается Аспен.

– Потому я и сказал «потренируемся». – Чед поворачивается ко мне. – Сегодня по пути сюда сделали крюк, заехали в Хатчинсон. Ты когда-нибудь был в музее соляных копей?

Я делаю большой глоток пива и лишь затем отвечаю:

– Нет.

– Мы занимались сексом прямо на руднике, – сообщает Чед, опять стрельнув глазами в сторону жены.

Я поглядываю на Лайлу. Ее буквально передергивает.

Аспен со стоном просит мужа:

– Пожалуйста, прекрати треп на тему нашей личной жизни.

– Да, – вмешивается Лайла. – Пожалуйста.

Мне тоже хочется попросить Чеда заткнуться, хотя, честно говоря, я все равно его почти не слушаю. Пару часов назад Чеда еще можно было выносить. Не то что теперь, после восьмой кружки пива.

– Дождаться не могу, когда уже наконец все закончится, – бормочет Аспен. – Ты меня доконал.

Чед со смехом хватает ее ладонь и целует тыльную сторону. Аспен несколько оттаивает.

Лайла по-прежнему держит в руке вилку и с отвращением смотрит на Чеда.

– Как вам гостиница? – спрашивает Аспен. – Непривычно видеть этот дом таким безлюдным.

– Просто отлично. – Лайла испытывает облегчение от смены предмета разговора. – Больше всего мне нравится, что бассейн в нашем единоличном пользовании. Хотя я, похоже, скоро волдырями покроюсь от долгого лежания на солнце.

– Дом выставлен на продажу. С ума сойти! – продолжает Аспен. – Представляете, как круто иметь свою гостиницу!

– А я представляю, сколько тут надо пахать, – заявляет Лайла.

Я прихожу в уныние от ее реплики. Неужели Лайла теперь и впрямь так считает?.. Она чуть-чуть откусывает от пиццы. Пицца домашняя – Аспен сама испекла. Лайла раньше тоже пекла пиццу, но после больницы перестала. Пиццу трудно есть руками – корж толстый, да еще и сверху целый дюйм всякой всячины. Из всех нас это удается одному Чеду.