Убийственно тихая жизнь - Луиз Пенни

Клара и не предполагала, что в церкви может стать еще тише, однако именно это и произошло. Даже кашель прекратился – любопытство чудесным образом исцелило его.

– Наверное, когда вы поняли, что произошло, вас охватил ужас. Но вы должны встать и признаться. Чем дольше вы будете отмалчиваться, тем хуже. Для нас, для общества и для вас.

Старший инспектор Гамаш замолчал и снова оглядел собравшихся неторопливым взглядом. Каждому, на ком он задержался, показалось, что Гамаш заглянул ему в душу. Собравшиеся ждали. Было какое-то ощущение, представление, что вот сейчас виновник встанет и признается.

Клара поймала взгляд Йоланды Фонтейн, которая едва заметно улыбнулась ей. Андре, костлявый муж Йоланды, тоже приехал. Он чистил ногти и время от времени отгрызал кусочек. Их удивительно непривлекательный сын Бернар, ссутулившись, сидел на скамье мрачный, с раскрытым ртом. Вид у него был скучающий, и он время от времени закидывал в рот горсть конфет и корчил рожи своим приятелям.

Никто не шевельнулся.

– Мы вас найдем. Непременно. – Гамаш глубоко вздохнул, словно меняя тему. – Мы ведем следствие так, как если бы это было преднамеренное убийство, хотя и сомневаемся в этом. Здесь у меня предварительный отчет коронера. – Он раскрыл наладонник. – В нем подтверждается, что Джейн Нил умерла между шестью тридцатью и семью часами вчерашнего утра. Орудием убийства, судя по всему, был лук.

Это вызвало гул в церкви.

– Я говорю «судя по всему», потому что оружие не было найдено. И в этом-то и состоит проблема. Это аргумент против того, что убийство было случайным. И в сочетании с тем фактом, что никто пока не взял на себя ответственность, это объясняет, почему мы должны относиться к этому с подозрением.

Гамаш помолчал и оглядел собравшихся в церкви. На него смотрело множество благонамеренных лиц, хотя на некоторых из них читалось нетерпение. «Они и понятия не имеют, что с ними произошло», – подумал Гамаш.

– И вот как это начинается. Вы повсюду будете видеть нас. Мы станем задавать вопросы, проверять ваши биографии, разговаривать – не только с вами, но и с вашими соседями, нанимателями, членами семьи и друзьями.

Снова гул. На сей раз с оттенком враждебности. Гамаш был уверен, что с левой стороны до него донеслось слово «фашист». Он посмотрел туда и увидел Рут Зардо.

– Вы не напрашивались на это, но оно пришло к вам. Джейн Нил убита, и нам всем нужно разобраться с этим. Мы должны делать нашу работу, а вы – помогать нам, а это значит соглашаться на то, с чем вы не согласились бы в обычной ситуации. Такова жизнь. И я прошу у вас извинения за это. Но факты от этого не меняются.

Гул стих, и кое-кто даже согласно закивал.

– У нас у всех есть тайны, и, прежде чем все это закончится, я буду знать большинство ваших тайн. Если они не имеют отношения к делу, то умрут вместе со мной. Но я их узнаю. По большей части во второй половине дня я буду сидеть в бистро мистера Брюле, просматривать записки. Приглашаю вас присоединиться ко мне – выпьем кофе и поговорим.

Гамаш знал: преступление – вещь, по сути, человеческая. Причина и следствие. И он не знал другого способа обнаружить преступника – только завязать знакомства со всеми, кто так или иначе мог иметь отношение к случившемуся. Поговорить в кафе – самое приятное и обезоруживающее, что можно было придумать.

– Есть вопросы?

– Нам грозит опасность? – спросила Ханна Парра, избранный член местного самоуправления.

Гамаш ожидал этого трудного вопроса, – трудного потому, что они не знали, несчастный ли это случай или умышленное убийство.

– Я так не думаю. Следует ли вам запирать двери на ночь? Всегда. Следует ли вам проявлять осторожность, когда вы отправляетесь прогуляться по лесу или по дороге? Да. Должны ли вы делать все это?

Он помолчал, увидев озабоченность на всех лицах.

– Ты запер дверь прошлой ночью? – спросила Клара у Питера.

Питер кивнул, и Клара с облегчением пожала ему руку.

– А ты? – спросила она у Бена.

Тот отрицательно покачал головой:

– Нет, но сегодня непременно запру.

– Это вы сами должны решать, – продолжил Гамаш. – По моему опыту, после подобных происшествий люди становятся более осторожными, но уже примерно через неделю возвращаются к привычному образу жизни. Некоторые осторожничают в течение всей последующей жизни, другие – нет. Большинство выбирают нечто среднее. Нет какого-то правильного или лучшего способа поведения. Откровенно говоря, я бы пока проявлял осторожность, однако для паники нет ни малейшего повода. – Он улыбнулся и добавил: – Но вы на паникеров не похожи.

Так оно и было, хотя некоторые выглядели чуть более встревоженными, чем когда они входили в церковь.

– Кроме того, я остаюсь в местной гостинице, так что, если у вас возникнут какие-то опасения, я к вашим услугам.

– Меня зовут Старик Мюнден. – Со скамьи поднялся человек лет двадцати пяти, невероятно красивый: кудрявые темные волосы, точеные черты лица, тело, привычное к физическим нагрузкам.

Бовуар стрельнул в Гамаша взглядом, в котором читались любопытство и недоумение. Неужели этого человека и в самом деле зовут «Старик»? Он так и записал, хотя не был уверен.

– Да, мистер Мюнден?

– Я слышал, что, когда Джейн умерла, при ней не было Люси. Это верно?

– Да. Насколько я понимаю, это очень необычно.

– Вы абсолютно правы, Она всюду ходила с этой собакой. Она бы не пошла в лес без Люси.

– Она брала ее для защиты?

– Нет. Просто брала. Если у вас есть собака, то вы берете ее с собой на прогулку. И конечно, в первую очередь утром, когда собаке после ночи нужно сделать свои дела. Нет, сэр. Это не имеет смысла.

Гамаш обратился к публике:

– Кто-нибудь из вас может сказать, почему Джейн оставила Люси дома?

На Клару этот вопрос произвел впечатление. Вот перед нею стоит глава следственной команды, старший офицер Квебекской полиции, и он спрашивает их мнение. Неожиданный переход от утра и его бездеятельности к активности. Расследование начинало становиться «их» расследованием.

– Джейн могла оставить Люси дома, если та болела или у нее началась течка, – выкрикнула Сью Уильямс.

– Это верно, – сказал Питер. – Но у Люси нет течки, и она здорова.

– Может быть, Джейн увидела в лесу охотников и вернула Люси домой, чтобы ее не пристрелили по ошибке? – предположил Уэйн Робертсон.

Но тут у него снова начался приступ кашля, и он сел. Его жена Нелли обняла его щедрой рукой, словно оберегая от болезни.

– Но пошла бы она после этого в лес одна, зная, что там охотники? – спросил Гамаш.

– Могла и пойти, – ответил Бен. – Она так поступала и прежде. Помните, два года назад, когда она поймала… – Он замолчал, явно смутившись.