Ной Морсвод убежал - Джон Бойн

– Похоже, он не очень доволен, – сказал Ной.

– Ой, да не стоит о нем думать, – ответила миссис Морсвод. – Завтра я напишу тебе записку. А кроме того, если мне хочется провести этот день с сыном, я его с сыном и проведу, и никакой директор школы не запретит мне. Нам с тобой нельзя терять ни минуты.

Ной нахмурился.

– Ты это о чем? – спросил он.

– О чем я что? – переспросила мама и перехватила его взгляд в зеркальце заднего вида.

– Что нам нельзя терять ни минуты.

– Ни о чем особенном, – быстро покачала головой мама. – Только о том, Ной, что жизнь коротка и мы должны как можно больше времени проводить с теми, кого любим. Вот и все. Мне кажется, я уже столько прожила, а этого не понимала, но вот теперь… ну, мне как-то вдруг все стало очень ясно. Школа и завтра будет, о ней волноваться не стоит. Да и спаренная математика. А сегодня мы с тобой немножко развлечемся.

Ной решил больше с ней не спорить – он же, как ни крути, заполучил нежданный выходной, а притворяться, будто у него температура, не пришлось. Поэтому он стащил с шеи школьный форменный галстук, расстегнул воротник и стал смотреть в окно.

– А куда это мы едем? – спросил он, когда понял, что дорога незнакомая.

– В городе сегодня ярмарка, – ответила мама. – Я прочла в утренней газете и подумала, что нам надо съездить и посмотреть. Там будет спокойно – все же еще в школе.

– Блестяще! – воскликнул Ной.

Машину они оставили на вокзале, а в город поехали на электричке, и мама Ноя даже не пререкалась с человеком напротив, который все время разговаривал по мобильному телефону, и с женщиной в другом конце вагона, которая противно чавкала жвачкой. Напротив, мама сказала, что иногда легче жить самим и давать жить другим. Она весело болтала с Ноем, они вместе играли в железнодорожные игры, словно ей самой было восемь лет.

А когда они добрались до ярмарки, она прокатилась с Ноем лишь на одном аттракционе. А на другие отпустила Ноя одного.

– Но на горках одному же не весело, – воспротивился он. – Ну пожалуйста, мам. Давай вместе.

– Не могу, – ответила мама – далеко не так энергично, как она говорила утром на школьном дворе. Судя по голосу, она очень устала, а вид у нее был такой, словно она что-то не то съела. – Я себя не очень хорошо чувствую, Ной. Но мы сюда приехали хорошенько развлечься, и я не желаю портить тебе удовольствие. Давай сам – повеселись за нас обоих.

– Можем немножко посидеть, если хочешь, – предложил Ной и показал на незанятую скамейку. – А потом еще куда-нибудь вместе пойдем. Может, отдохнешь и тебе станет лучше.

– Наверное, правильнее будет, если на горках ты покатаешься сам, – ответила мама. – А я на тебя отсюда посмотрю, честно. Я тебе буду махать. А потом я с тобой попробую какой-нибудь другой аттракцион, если буду в силах.

Ною это не очень понравилось, но пропускать «Космическую гору» не хотелось, поэтому, когда вагонетки остановились и выпустили ездоков, он забрался в переднюю, надеясь, что один в ней он не останется, ведь тогда он будет на поворотах скользить по сиденью. Но тут в вагонетку шагнула девочка его лет. Когда служитель опустил перед ними штангу безопасности, она доедала кокон сахарной ваты.

– Привет, – сказал Ной, чтобы выглядеть учтиво. – Меня зовут Ной Морсвод.

– Извини, – ответила девочка и кисло ему улыбнулась. – Мне не разрешают разговаривать с посторонними.

И на этом – все, пока не начались мертвые петли. Тогда девочка крепко схватилась за руку Ноя и заорала так громко прямо ему в ухо, что мальчик подумал – у него лопнет барабанная перепонка.

Вагонетки мчались слишком быстро, и Ной не успевал разглядеть, машет ему с земли мама или нет. Но когда он вылез после трех заездов, его немного покачивало из стороны в сторону – совсем как дядю Тедди каждое Рождество, когда он уходил от них к себе домой. А когда мальчик наконец почувствовал под ногами твердую почву, мамы нигде вокруг не оказалось. Ной посмотрел по сторонам, поискал перед аттракционом и за ним, оглядел всю аллею и нахмурился. Закусил губу: где же она может быть? Совсем не похоже на его маму – не оказаться там, где обещала ждать. Мысль идти ее искать Ною не нравилась: вдруг она вернется и будет волноваться, если не найдет его? Они тогда могут потеряться насовсем.

Он сел на ту скамейку, где они с мамой расстались, и несколько скуксился. Но тут он увидел, как к нему быстро идет женщина в белом халате. Лицо у нее было очень взволнованное. Ною она не понравилась, и он отвернулся, надеясь, что она пройдет мимо, но женщина остановилась прямо перед ним и чуть нагнулась. Он так и знал.

– Ты – Ной Морсвод? – спросила она.

– Нет, – ответил мальчик.

– Ты уверен? – нахмурилась она. – А то ты очень похож на того мальчика, которого меня послали найти. Мне тебя описали.

Ной ничего ей не ответил – он просто смотрел в землю, стараясь ни о чем не думать. И надеялся, что земля его проглотит целиком.

– Ты правда уверен, что ты не Ной? – опять спросила женщина, но уже как-то мягче.

– Я Ной, – ответил он и слегка кивнул.

– Ох, это хорошо, – сказала женщина и вся расплылась улыбкой облегчения. – Я так и подумала. Пойдем со мной?

– Не могу, – пояснил Ной. – Я жду маму.

– Я знаю, – сказала женщина. – С ней случилось легкое помутнение, только и всего. Волноваться тебе совершенно не о чем. Она тебя ждет в палатке лазарета. Попросила тебя привести.

Ной с минуту ничего ей не отвечал – он был уверен, что весь мир сговорился против него. Но потом согласился пойти вместе с женщиной. Та хотела взять его за руку, пока они шли, однако Ной очень ясно дал ей понять, что с подобной чепухой мириться не намерен, и сунул руки в карманы. Через каждые несколько шагов он оборачивался проверить, не возникла ли мама на скамейке, но через минуту уже вошел в медицинскую палатку – и мама была там. Лежала на койке, а над ней стояли врачи.

– Ной, – тут же сказала мама и села. Она попробовала улыбнуться, но у нее не получилось – ни сесть, ни улыбнуться. Лицо у нее было очень бледным, почти серым, и в палатке очень гадко пахло. Ной вспомнил, что так же пахло у него в спальне, когда Чарли Чарлтон оставался ночевать, переел шоколада и перепил газировки и ночью его стошнило прямо на пол. – Извини меня, пожалуйста, – сказала мама очень усталым голосом. – Но честно, волноваться не из-за чего. Это у меня просто легкое помутнение, вот и все. Должно быть, все из-за сахарной ваты.

– Но ты же не ела сахарную вату, – сказал Ной. Он во все глаза смотрел на маму, но близко не подходил.

Вечером они не поехали обратно поездом, а жаль, потому что в поезде Ною очень нравилось. Они просидели в медицинской палатке еще три часа, пока на машине не приехал папа и не забрал их.