Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

верхи… Демократическое совещание обманывает крестьянство, не давая ему ни мира, ни земли. Большевистское правительство одно удовлетворит крестьянство».

Полное разочарование в возможностях Демократического совещания, на которое, впрочем, Ленин никогда не возлагал серьезных надежд, было понятно. На него пригласили полторы тысячи человек, должных представлять все якобы «демократические» силы. Однако именно прежде всего такой силе — Советам рабочих и солдатских, крестьянских депутатов — дали только 440 мест, то есть менее трети. Зато органам самоуправления городов, земствам, кооперации — 620. Еще примерно треть мест предоставили военным (фактически офицерским), казачьим, национальным союзам, представителям продовольственных комитетов, комитетов снабжения, Крестьянскому союзу, другим, схожим с ними, буржуазным организациям.

Таким же оказался и расклад сил по партиям. На совещании зарегистрировали как эсеров — правых, оборонцев, левых — 293 человека. Как меньшевиков, включая плехановскую крайне правую группу «Единство», оборонцев, федералистов, интернационалистов, «Бунд» — 192 человека. От большевиков — только 89.

Да, действительно, с таким числом голосов, даже при поддержке потенциальных союзников из левых эсеров и меньшевиков, рассчитывать большевикам было не на что. Вот потому-то Ленин и настаивал в письме: «Почему должны взять власть именно теперь большевики? Потому, что предстоящая отдача Питера сделает наши шансы во сто раз худшими. А отдаче Питера при армии Керенского и Ко. во главе мы помешать не в силах… Народ устал от колебаний меньшевиков и эсеров. Только наша победа в столицах увлечет крестьян за нами».

И Владимир Ильич заключает: «Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для партии — на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства… Взяв власть сразу в Москве и в Питере… мы победим безусловно и несомненно».

Обозначив ближайшую цель, Ленин все же несколько смягчил свою директиву: «Вопрос идет не о “дне” восстания, не о “моменте” его в узком смысле. Это решит лишь общий голос тех, кто соприкасается с рабочими и солдатами, с массами»63.

О том же, но более пространно и вместе с тем предельно конкретно, Ленин пишет в те же дни и во втором письме, предназначенном только членам ЦК, названном «Марксизм и восстание». В нем же предлагает детальный план действий.

«Мы… не теряя ни минуты, должны организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты, окружить Александринку (драматический театр в центре столицы, где проходили заседания Демократического совещания — Ю. Ж. ), занять Петропавловку (крепость напротив Зимнего дворца — Ю. Ж.), арестовать генеральный штаб и правитель

ство, послать к юнкерам и Дикой дивизии такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центру города; мы должны мобилизовать вооруженных рабочих, призвать их к отчаянному последнему бою, занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать с ним по телефону все заводы, все полки, все пункты вооруженной борьбы и т. д.»64.

Какой же стала реакция членов ЦК, получивших эти недвусмысленные поручения?

Протокол заседания ЦК 28 (15) сентября, на котором из 21 члена отсутствовали, помимо скрывавшихся Ленина и Зиновьева, еще Ф. А. Артем (Сергеев), Я. А. Берзин, М. К. Муранов, И. Т. Смилга, свидетельствует о своеобразной обструкции по отношению к мнению бесспорного вождя партии.

Рассматривается первый пункт повестки дня — «Письма Ленина».

«Тов. Сталин предлагает разослать письма в наиболее важные организации и предложить обсудить их. Решено перенести на ближайшее заседание ЦК. Ставится на голосование вопрос: кто за то, чтобы сохранить только один экземпляр писем. За — 6, против — 4, воздержалось — 6.

Тов. Каменев вносит предложение принять следующую резолюцию: ЦК, обсудив письма Ленина, отвергает заключающиеся в них практические предложения, призывает все организации следовать только указаниям ЦК и вновь подтверждает, что ЦК находит в текущий момент недопустимым какое-либо выступление на улицу. ЦК, вместе с тем, обращается к тов. Ленину с требованием разработать в особой брошюре поставленный в его письмах вопрос об оценке текущего момента и политике партии. Резолюция отвергается.

В заключение принимается постановление. Членам ЦК, ведущим работу в Военной организации и в ПК, поручается принять меры к тому, чтобы не возникло каких-либо выступлений в казармах и на заводах (выделено мной — Ю. Ж. )»65.

Итак, ЦК решительно отверг содержание обоих писем и заодно постарался скрыть их от ПК и МК, от партии. В более мягкой, корректной форме, нежели было предложено Каменевым, но все же отверг. Категорически. Ни о какой подготовке вооруженного восстания речи не может и быть.

Такое решение и понятно, и объяснимо. Ведь письма были получены на следующий день после открытия заседания Демократического совещания, на котором уже выступил член большевистской фракции Каменев. 27 (14) сентября он сказал то, что не противоречило статьям Ленина, опубликованным в «Рабочем пути» до того дня, что поддерживал Зиновьев.

«Я полагаю, — говорил Каменев, — что мы живем в республике для того, чтобы на этом полномочном собрании представителей рабочей демократии партия пролетариата имела право сказать, что она не доверяет тому или другому правительству и не видит в этом ниспровержения государства российского… Перед революционной Россией единственное спасение… — взять власть в руки самих рабочих, крестьянских и солдатских организаций. И если всю эту решимость, эту творческую энергию не проявите, то в лучшем случае вы опять создадите двоевластие, ибо вы не вырвете власть на местах у Советов».

Каменев настаивал на том, что только революционная демократия в лице этих самых рабочих, крестьянских и солдатских организаций, то есть Советов, собравшихся на Демократическом совещании, должна утвердить себя как единственная законная власть66.

Письма Ленина поступили в ЦК в тот самый день — 28 (15) сентября, когда на заседании большевистской фракции совещания Л. Д. Троцкий предложил как линию общего поведения отстаивать организацию власти участниками Демократического совещания — представителями рабочих, крестьянских и солдатских организаций. Ну, а это и станет первым этапом перехода власти к Советам67.

Понятно — и Каменев, и Троцкий рассматривали Демократическое совещание как идеальную возможность взятия власти мирным путем Советами. Так что же теперь, после получения писем Ленина, им следовало сделать? Дезавуировать собственные выступления, отказавшись от уже сказанного? А может, всей фракцией покинуть совещание? Нет, на то решения ЦК не было. Фракция не изменила свою политическую линию, открыто проигнорировав директиву Ленина.

По решению редакции «Рабочего пути» — И. В. Сталина, Г. Я. Сокольникова и В. П. Милютина — газета 29 (16) сентября опубликовала статью Ленина то ли недельной, то ли двухнедельной давности, «Русская революция и гражданская война». Ту,