280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 2 - Артемий Александрович Сурин

преобладавшая на острове, — из нее же, кстати, вырезаны и те самые истуканы.

— А-а-а-а! — вдруг завизжала Маруся. — Дождь!

— Ливень! — уточнил я: буквально за пару секунд льющаяся с неба вода превратилась в мощный поток.

Но мы решили не прятаться: так и ехали под этим ливнем, визжа от восторга уже вдвоем. Удовольствие, конечно, на любителя, но мы решили в этот раз быть любителями: лучше ведь получать удовольствие от процесса, чем жаловаться, как недавно наши бэкпекеры. На смотровую площадку истуканов возле вулкана Рано-Рараку мы приехали промокшие до нитки, но страшно довольные.

— Ой, смотри! — Маруся обратила мое внимание на табличку при входе. — Тут билеты. Сколько-сколько? 30 000 песо!

— Ничего себе, 60 баксов! — присвистнул я.

Не то чтобы у нас не было этих денег. Но, во-первых, оказалось, что билеты на месте не купить: нужно было возвращаться обратно в порт и аж там покупать их в туристическом офисе. Во-вторых, видимо, тлетворное влияние Брюса сказывалось уже вовсю.

— Марусь, отойдем-ка, — я взял любимую за руку.

— Куда? — удивилась любимая.

— Следуй за мной, женщина! — я уже заметил чуть в стороне свободную от ограждения зону: так, бочком-бочком, мы миновали официальный вход и нашли свой «вход в Провал» — совершенно бесплатный. Вспомнилось, что примерно такой же был в Харьковский зоопарк в моем детстве.

— А представляешь, если бы нас поймали! — мучилась угрызениями совести Маруся по пути к легендарным изваяниям.

— Я думаю, тебя в этой ситуации больше должно волновать, что сказал бы Брюс, — успокоил ее я и тут же присвистнул: мы наконец дошли до этих огромных каменных моаи — человеческих фигур с короткими туловищами и вытянутыми головами. Они стояли вдоль побережья океана и смотрели на остров.

— Ты только представь: в каждом — почти 20 тонн! — восхищалась Маруся, обходя гигантские изваяния. — Как думаешь, кто мог такое сотворить?

— Полагаю, если бы я мог это разгадать, мне бы вручили Нобелевскую премию. Ну может, не Нобелевскую, но какую-нибудь точно вручили бы. Ты же не думаешь, что я сейчас одним своим веским словом переплюну сотни написанных по этому поводу книг, снятых фильмов и возникших гипотез? Поехали лучше искупаемся!

Пляж, надо отдать ему должное, был крутой: океан, песок, газоны, на газонах пальмы и тут же — снова моаи: их на острове около 900 штук. Налево пойдешь — моаи, направо пойдешь — тоже моаи… Везде моаи. И во всех магазинах и лавочках тоже — от карманных до 2–3-метровых.

Отметить встречу с легендарными каменными великанами решил заплывом — и под непрекращающимся ливнем забежал в океан. Вода, которую я до сих пор видел только с борта лайнера, была, мягко говоря, бодрящей, — но мне показалось, что мы с океаном подружились.

— Послушай, — сказала Марина, когда мы наконец с трудом высохли. — Я хочу привезти одного моаи домой.

— Э-э-э… Любимая… Видишь ли… Даже если нам удастся незаметно выкопать статую из земли, до корабля я эти пару тонн вряд ли дотащу.

— Да ну тебя! — рассмеялась Маруся. — Сувенир я хочу купить! Пойдем, поищем какую-то лавку, пока время есть.

Долго искать лавку с сувенирами не потребовалось: пришлось выбирать, кого из продавцов мы сегодня осчастливим своим визитом, и скоро мы уже рассматривали мини-копии знаменитых великанов в магазинчике у приветливого полинезийца лет пятидесяти.

— Мы вот с любимой все пытались понять, как же эти статуи тут появились, — я решил узнать версию еще и местного населения.

Тот в ответ рассмеялся:

— Это все пытаются понять. Одни одно понимают, другие — другое…

— А вы что думаете? — не сдавался я. — Есть же у вас, у местных, какие-то легенды по этому поводу?

— Мой дедушка рассказывал, что моаи пришли сюда сами. Пришли и встали на свои места — так с тех пор там и стоят. А я сам читал, что когда-то на нашем острове жили 10 племен, в которых числилось 15 тысяч человек. Ну и однажды вождь одного из племен решил сделать себе памятник. А остальные решили от него не отставать — при этом каждый хотел сделать свою статую выше предыдущей. Из деревьев сооружали «поезда», на них свои памятники и перевозили. Ну а когда дерево на острове закончилось, бросили это дело.

Я стоял ошеломленный: настолько простой и правдивой показалась мне эта версия.

— Подождите, а где вы это прочли?

— В интернете, — спокойно ответил потомок аборигенов Рапа-Нуи, заворачивая выбранные Марусей сувениры.

Я вообще остолбенел:

— Где?!

Продавец поднял на меня глаза и уже расхохотался откровенно в лицо:

— В интернете! У нас с 1966 года есть электричество, а пару лет назад и спутниковый интернет появился. Так что за новостями мы стараемся следить.

— Тогда еще один вопрос, — теперь я решил уже не уходить, не выяснив все. — Вы, местные жители, — потомки тех самых… Тех самых ста полинезийцев, которые когда-то остались на острове?

— И да, и нет, — честно признался наш новый знакомый. — В основном население растет за счет смешанных браков с приезжими. Но мы верим, что каждый, кто вливается в нашу семью, — отныне «коренной». И все вместе делаем все, чтобы остров возродился. Пускай пока что за счет туризма.

На корабль мы спокойно успели и без корабельного автобуса: сдали квадроциклы и пешком дошли до лайнера, где нас по пути едва не настигли наши новые британские знакомые на букву «Б».

— О-о, не-ет! — возопила Маруся, завидев их вдали, и мы быстро, пока не начались очередные жалобы на этот невыносимый лакшери-отдых, прошмыгнули в свою каюту. А уже вечером помахали руками оставшимся вдалеке моаи и отправились навстречу новым островам.

День 136

о. Питкэрн

65 159 км пути

В день высадки на остров Питкэрн я проснулся пораньше и сразу побежал на палубу: в лучах раннего солнца виднелся невероятный рельеф давней мечты. Об острове Питкэрн я был начитан, наслышан и, конечно, изучил все изображения, которые нашел в интернете. Но вживую он просто завораживал!

Не знаю, можно ли почувствовать родственную душу в небольшом клочке земли, но если можно, то это было именно то чувство: гордый, одинокий, находящийся в самом центре Тихого океана, самый отдаленный от любого континента на планете, остров манил меня своим свободолюбием, независимостью и бунтарством.

И немудрено: все-таки заселили его в 1790-м мятежные британские матросы с корабля «Баунти», которые плыли в экспедицию на Таити за саженцами хлебного дерева. На Таити экипаж провел полгода, подружился с местными женщинами, а по дороге домой высадил капитана на шлюпке в открытый океан, вернулся за таитянками и уже вместе с ними и шестью полинезийцами поплыл не на