Возрождение к жизни - Мэхелия Айзекс

– Ради Бога, не надо! – пролепетала она, дрожащими руками оправляя юбку.

Дерек потрясенно застыл: похоже, он, как и Джин, совершенно забыл, где они находятся.

– Извини, – пробормотал он, и его смуглое лицо порозовело от стыда. – Господи! Ты, наверное, думаешь, что я – сущее животное.

Джин судорожно втянула воздух.

– Н-нет… вовсе нет, – хрипло отозвалась она и отвернулась, ухватившись за поручень. – Хочешь, чтобы я вернулась в гостиницу?

– Ты ведь знаешь, я хочу совсем не этого. – Его тон был неестественно бесстрастным. А затем, словно больше не в силах был продолжать этот разговор, Дерек сухо добавил: – Добро пожаловать на борт «Прекрасной Елены». Я назвал яхту в честь моей матери. Отходим. Мы теряем лучшее время дня.

Обернувшись, Джин молча наблюдала за его четкими действиями. В ее глазах стояли беспомощные слезы. Неужели она и вправду влюбилась в этого мужчину? Вот это была бы выдающаяся глупость!

И все же нельзя отрицать, что Дерек пробудил в ней чувства, какие Джин прежде не испытывала. Глядя сейчас на него, Джин суеверно страшилась той власти, которую вольно или невольно он получил над ней…

Миновало два часа пополудни, когда «Прекрасная Елена» вновь подошла к причалу.

Джин не рассчитывала, что прогулка затянется, хотя могла бы догадаться, когда Дерек достал из багажника корзинку для пикника. Впрочем, это было до того, как она по собственной глупости едва не свалилась в воду с причала. После этого происшествия и того, что за ним последовало, в окружающем мире случилось нечто непостижимое. Какие бы чувства ни связывали Джин с Дереком, все они исчезли бесследно, испарились, словно капли воды под палящим солнцем. Ничего не понимая, Джин могла лишь гадать, что думает о ней Дерек.

Впрочем, он вел себя так, словно ничего не случилось. Нет, не совсем так… но о сцене, разыгравшейся на палубе «Прекрасной Елены», он не поминал ни словом, и теперь Джин казалось, что ей лишь почудилась в его голосе дрожь неутоленной страсти.

Правда, если отвлечься от этих досадных деталей, прогулка под парусами оказалась просто восхитительной. Дерек управлял громадной яхтой с завидной ловкостью, доказывая тем самым, что он не преувеличивал, когда говорил, что еще мальчишкой все каникулы проводил в море.

Для Джин, ни разу не ходившей под парусом, скользящий бег яхты по волнам, сбрызнутым веселой пеной, наперегонки с чайками показался волшебной сказкой. Она знала, что никак не сможет выразить словами благодарность за этот подарок судьбы, и надеялась только, что Дерек поймет ее чувства.

Однако с той минуты, когда он жарко целовал ее на палубе яхты, когда она буквально взмолилась о пощаде, в их отношениях что-то резко переменилось, и теперь Джин терялась в догадках, как это поправить. Она очень хотела сказать Дереку, что он вовсе ее не оскорбил, что она совсем не считает его грубым животным или кем там еще он себя вообразил, – хотела, но никак не могла подобрать слов. Как будто человек, которого она знала, исчез бесследно, а на его месте появился какой-то незнакомец. Джин пугала сама мысль о том, чтобы заговорить с этим чужаком на такую слишком… интимную тему, и на протяжении всей прогулки между ними сохранялось вежливое отчуждение, неприятное обоим.

Не то чтобы Дерек вовсе с ней не разговаривал. Напротив, он все время показывал Джин разные интересные места на побережье, привлекал ее внимание к причудливым нагромождениям скал. Почти как профессиональный гид, с горечью думала Джин, уверенная, что сейчас Дерек сожалеет о том, что вообще пригласил ее на эту прогулку.

Около часу дня они пообедали, встав на якорь в укромной бухточке, где, казалось, не ступала нога человека, хотя, насколько было известно Дереку, думать так было бы по меньшей мере наивно.

И тем не менее, Джин едва не поддалась искушению, когда Дерек предложил ей поплавать, в каюте, мол, найдется купальный костюм. Джин, однако, ужаснулась одной мысли о том, чтобы предстать перед ним в купальнике, принадлежавшем, быть может, какой-нибудь худышке.

Размышляя о том, что, быть может, упустила наилучший шанс что-то исправить в их отношениях, она услышала громкий всплеск – это Дерек нырнул в воду, и Джин стоило немалого труда не броситься опрометью к борту и не посмотреть, как он плывет.

И вот теперь они вернулись к начальному пункту своего путешествия, все так же чужие друг другу, и Джин решила, что это, пожалуй, к лучшему. В конце концов, их отношения все равно ничем хорошим не закончились бы, и Дерек, быть может, теперь это тоже понимает.

Джин стояла у трапа, когда на палубе появился Дерек.

На сей раз она не стала надевать босоножки. Наденет позже, когда доберется до набережной. Проклиная чуть ощутимую дрожь в своем голосе, Джин спросила:

– Ты готов?

– Я всегда готов, – сухо ответил Дерек, как-то странно глядя на нее. – Вопрос в том, готова ли ты.

– Я?! – Голос Джин опасно зазвенел, и она мысленно одернула себя. – Разумеется. С какой стати мне не быть готовой?

– Ты уже простила меня за то, что я поставил тебя в неловкое положение?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– А я думаю, что понимаешь. Что бы ты обо мне ни думала, я не имею привычки совращать своих… спутниц на виду у всех.

Джин покачала головой.

– Это не имеет значения…

– Для меня – имеет. И не притворяйся, будто не знаешь, о чем я говорю. С чего бы еще ты все четыре часа держалась со мной, как с чужим?

Джин потрясенно воззрилась на него.

– Так это я держалась с тобой, как с чужим? – Она возмущенно фыркнула. – Я только брала пример с тебя.

– С меня? – Дерек, похоже, искренне опешил. Он провел рукой по темным встрепанным ветром волосам. Господи, а как же еще я должен был себя нести?! Ты дала мне ясно понять, причем не единожды, что считаешь мое поведение отвратительным. И знаешь что? Сегодня я и сам себе был отвратителен.

– Думаю, нам пора, – поспешно сказала Джин. – Шарлотта, верно, удивляется, куда это мы делись. Уверена, что она не представляла, как надолго может затянуться наша прогулка. Я… я в самом деле очень благодарна тебе за то, что впервые в жизни ходила под парусом. Это было чудесно!

– В самом деле? – Дерек скривил губы.

– Во всяком случае, для меня, – твердо ответила Джин, обходя его.

– Даже если я все испортил?

Джин ступила на относительно надежные доски причала и лишь тогда позволила себе оглянуться.

– Портить-то было нечего, – отозвалась она, чуть заметно качнув головой. – Ты идешь?

Дерек нахмурился, но покорно взял корзинку для пикника и вслед за Джин пошел по дощатым мосткам к набережной.

Солнце все еще припекало, и Джин чувствовала, что ее плечи и лодыжки обгорели. Страшно было даже подумать, на что сейчас похоже ее лицо, и она, сев в машину, отвернулась от Дерека.