Возрождение к жизни - Мэхелия Айзекс

В гостиницу они доехали в рекордно короткий срок. Джин догадалась, что Дерек предпочел гнать вовсю, только бы не обменяться с ней хоть словом. Что, пожалуй, было и к лучшему. Джин не знала, как долго еще сможет сохранять равнодушный вид, – все ее тело жаждало прикосновений Дерека.

Дерек затормозил у гостиницы и, когда Джин хотела выйти из машины, властно положил руку на ее бедро.

– Прости меня, – сказал он тихо.

Джин не знала, что сильнее волнует ее, низкий голос Дерека или его горячая рука на ее бедре.

– Сам не знаю, что на меня нашло. Если тебя это утешит, могу признаться, что ты пробуждаешь во мне наихудшие инстинкты.

– Что ж, тогда… тогда будет только лучше, если мы больше не увидимся. – Голос Джин дрогнул, но она с вызовом встретила чувственный, полный желания взгляд Дерека. – Ты же не хочешь… повторения?

Джин показалось, что Дерек хочет возразить ей, однако он, сдавленно выругавшись, отдернул руку. Она вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, поторопилась.

– Тем не менее, мы еще увидимся, – пообещал он, и Джин понадеялась, что ей лишь почудилась в его голосе мрачная решимость. – Скоро. Завтра вечером на вилле «Левкадия». – Он откинулся на сиденье. – До встречи.

Джин не помнила, как поднялась по ступенькам и вошла в гостиницу. Ноги у нее подкашивались, и к тому же она ощущала взгляд Дерека, скользивший, как ей показалось, по ее округлым бедрам. Джин торопливо одернула юбку и едва не споткнулась. Наконец она скрылась в прохладном вестибюле – и тут же, как назло, столкнулась с Оливией.

– А, вот и ты! – В голосе девушки прозвучало явное раздражение, и Джин испугалась, как бы племянница не устроила сцену. Оливия, однако, лишь ворчливо осведомилась: – А где Дерек?

– Я не… то есть он, наверное, уехал. – По правде говоря. Джин просто не знала, где сейчас Дерек, и не желала знать.

– Уехал? – Оливия уставилась на нее. – Ой, тетя Джин, неужели ты даже не пригласила его зайти?

Джин мысленно застонала, но от необходимости отвечать ее избавило появление Шарлотты.

– Джин! – воскликнула она, – судя по твоему виду, ты отменно отдохнула.

– Правда? Джин вовсе не была уверена, что ее внешний вид позволяет делать такие выводы, но поспешно согласилась с сестрой, только бы избежать ссоры с Оливией. Честно говоря, мне не терпится нырнуть под душ. Она выразительно обмахнулась рукой. – Ужасная жара.

– Да уж вижу. Тебе следовало одолжить у меня шляпу.

– Мама, Дерек уехал, – вмешалась Оливия.

– Уехал?! – вскричала Шарлотта, и Джин вдруг поняла, что больше всего это известие обеспокоило мать, а не дочь. Сестра вновь перевела взгляд на Джин. – Где он? Разве он не довез тебя до гостиницы?

– В общем да, – ровным голосом подтвердило Джин. – Но он, кажется, думал, что если вы все равно увидитесь завтра вечером…

Шарлотта озабоченно покачала головой.

– Это не похоже на Дерека – уехать не попрощавшись, – проронила она, хмурясь. – Скажи, у Вас все было хорошо? Ты не поссорилась с ним? После того, что я тебе рассказала…

– Да ладно, мам! Оливия раздраженно взмахнула рукой. – Тетя Джин, скорее всего, права. Ты же знаешь мамочку нашего Дерека. Бьюсь об заклад, она велела ему вернуться пораньше, чтобы озадачить его какой-нибудь ерундой. Еще бы, он ведь смылся от нее на целых пять часов!

Оливия, не смей ехидничать! – одернула дочь Шарлотта. – Нельзя подсмеиваться над Элени только потому, что она полагается на помощь своего сына. Не забывай, сколько ей пришлось пережить.

– О да, конечно! – язвительно согласилась Оливия. – Какое страшное несчастье – выйти замуж за миллионера и полжизни прожить на роскошной вилле! Прямо сердце кровью обливается!

– Оливия! – Теперь Шарлотта разозлилась уже не на шутку. – Я не потерплю, чтобы ты в подобном тоне говорила о своей будущей свекрови. Ты отлично знаешь, что минувший год она по большей части провела в больнице. У нее был инсульт, понимаешь ты, инсульт! Неужели ты способна упрекать бедную женщину в том, что она слишком много времени проводит со своим сыном?

– У нее, между прочим, два сына, – мрачно ответила Оливия, – но я что-то не видела, чтобы Николас мчался высунув язык по первому ее зову.

– Потому что он такой же эгоист, как ты! – отрезала Шарлотта. – А теперь, если тебе больше нечего сказать, ступай помоги отцу. Он в погребе, проверяет запасы вин.

– Но я только что сделала прическу! – почти взвыла Оливия.

– Ну и что?

Шарлотта властно вскинула брови – и девушка, с отвращением передернув плечами, поплелась прочь. Джин тоже собралась уйти, но Шарлотта положила руку ей на плечо.

– Мне нужно с тобой поговорить, – объявила она, и страхи всколыхнулись в душе Джин с новой силой. – Думаю, сестричка, тебе есть о чем мне рассказать.

После ужина Джин решила пройтись. Ей совсем не улыбалось улечься в постель и еще часа два-три, страдая от бессонницы, перебирать в памяти утреннюю сцену на палубе «Прекрасной Елены». Точно так же ей не хотелось ни с кем об этом говорить. Особенно с Шарлоттой, которая, судя по всему, куда больше была озабочена возвращением Феликса.

Феликс…

Джип глубоко вздохнула и, сбросив босоножки, ступила на пляж. Вот о чем хотела поговорить с ней Шарлотта, о Феликсе. Пока Джип была на морской прогулке с Дереком, позвонила Мэб и рассказала Шарлотте о том, что творится дома. Она решила, что мать наверняка поведала обо всем сестре, – вот почему у Шарлотты был такой оскорбленный голос, когда она сказала Джин, что хочет с ней поговорить. Шарлотта желала знать, что думает обо всем этом Джин и почему утаила от нее эту новость.

К несчастью, Джин так обрадовалась, что сестра не разоблачила ее отношения с Дереком, что напрочь забыла о сдержанности. В итоге Шарлотта осталась в полной уверенности, что Джин никоим образом не намерена возвращаться к Феликсу, в силу чего использовать этот предлог для срочного отъезда в Штаты стало совершенно невозможно.

– Этот тип – полнейшее ничтожество! – заявила Шарлотта, ободряюще сжав плечо Джин. – Даже Мейбл с этим согласна. Джин, не смей даже слушать то, что он плетет девочке, чтобы вызвать ее сочувствие! Радуйся тому, что это произошло в твое отсутствие, и тебе нет нужды подбирать объедки с чужого стола!

«Объедки с чужого стола» – эти слова Шарлотты преследовали Джин. Вот чем, стало быть, сестра считает Феликса? Сколько бы Джин ни настрадалась от тирании мужа, она все же не стала бы ликовать оттого, что он несчастен. Он, в конце концов, отец Мэб, а значит, заслужил малую толику уважения.

Джин тяжело вздохнула. Сейчас у нее не было ни малейшего желания думать о Феликсе. Быть может, утром она найдет в себе силы серьезно обдумать эту ситуацию. Сегодня же вечером ей не хотелось забивать голову проблемами, которые по большей части возникли по ее же вине. Сейчас Джин нужно было лишь одно: наслаждаться теплым ветром, который играл ее волосами, да вдыхать соленый запах моря, бившегося о песчаный берег в нескольких шагах от нее.