Дамская визжаль - Михаил Борисович Бару

Но троек сейчас нет — есть «шестерки», «девятки» и «десятки». Кое-где и «копейки» сохранились, а троек нет. Да и какая лошадь выдержит это бесконечное стояние в пробках…

Рифма «рюмочная — сумеречно»

мне нравится. Пусть кто-нибудь скажет, что она не свежа и не оригинальна. В рюмочной «Второе дыхание», что в Пятницком переулке, сумеречно. То ли от табачного дыма, то ли от кухонного чада, то ли от второго дыхания. Ступенек вниз немного — четыре или пять. Столики покрыты нержавейкой — сигаретой не прожжешь, да и нет нужды. На столах стоят пепельницы, в девичестве — жестяные пивные банки. Края у пепельниц надрезаны и красиво загнуты в виде лепестков. Так и представляется, что сидит долгими зимними вечерами в подсобке грузчик, поет заунывные грузчицкие песни и фигурно вырезает из банок пепельницы, вкладывая в них всю нерастраченную тягу к прекрасному. Бутерброды с колбасой и сыром тонкие-тонкие. Если дохнуть на них посильнее — улетят с картонной тарелки. Потому все дышат аккуратно, прикрывая рот ладонью, после того как выпьют. Вот стоит мужик — он взял двести «Посольской» и столько же томатного сока. Стоит — в каждой руке по стакану, и смотрит на них с выражением надежды и муки. Решает, с которого стакана начать. Рядом трое. Уже все разлито по стаканам, уже рот пересох предвкушением, уже кадык дернулся вверх, точно передергиваемый затвор, уже… и тут кто-то вспоминает про закуску. Не алкаши же, в конце концов, чтобы без закуски. Из кармана достается палочка твикса, вылущивается из надорванной обертки, тщательно обдувается от табачных крошек и разламывается на три части… Нет, не так. Не разламывается. Хозяин твикса протягивает палочку товарищам и каждый культурно и вежливо отламывает от нее по кусочку, маленькому, как конфетка, родившаяся семимесячной. Вот теперь — можно. Чокнутся, выпьют, вздохнут глубоко, посмотрят каждый на свой твикс и снова разольют. За столиком у стены пьют пиво с газетой. Говорят о политике. Судя по выражениям — реально оценивают обстановку, не питают иллюзий. Посетителей мало. Девушка за стойкой смотрит на часы — до закрытия еще битый, точно мужик у входа, час.

Кулак энтузиаста

Вчера утром захожу на станцию метро «Шоссе Энтузиастов». Там, в самом конце зала, есть большой барельеф. Из стены выступают гранитные обрывки цепей, кандалы, обломки корон и куски рук, какие-то циклопические коленно-локтевые суставы, скрюченные пальцы и огромный торчащий кулак. И все это с трупно-люминесцентной подсветкой, но без траурного марша.

Про этот Кулак Энтузиаста ходили в свое время разные слухи. Году эдак в восемьдесят девятом, когда только стали расцветать у нас махровым цветом самые различные кооперативы, присели под кулаком на минуточку двое сотрудников одного из райкомов комсомола обменяться накладными на партию переходящих красных знамен… «Скорая» приехала — а они уж и не дышат. Еле потом накладные вытащили из окоченевших пальцев. Через года два или три был случай, когда под Кулаком Энтузиаста нашли пустую картонную коробку из-под ксерокса, полную уж не помню чего, и рядом с ней мокрое место. Или два. И больше — ничего. Потом к Кулаку приезжала следственная бригада, фотографировали все вокруг, вплоть до швабры станционной уборщицы, но, судя по всему, так ничего и не нашли. Приходил и шустрый репортер с портативным диктофоном. Он тоже ушел несолоно хлебавши — свидетелей происшествий не нашлось даже за вознаграждение, а сам кулак молчал, точно каменный, хотя и подносили к нему диктофон не раз и не два. Впрочем, по результатам журналистского вынюхивания тиснул-таки щелкопер статейку то ли в газете «Завтра», то ли в «Московском Эзотерическом Еженедельнике». Но и в статье ничего толком разобрать нельзя было — происки ли это призрака коммунизма или действия высших, тайных сил. Публикация, однако, была уснащена фотографией полуголой девицы, из чего можно заключить… да ничего нельзя из этого заключить. Фотографиями полуголых девиц у нас могут оживлять даже прогноз погоды.

С тех самых пор и не сидит никто под этим кулаком. Да и вообще на этой станции никогда не встретишь ни юношей, ни девушек, поджидающих свою половину. Никто никому не назначает встреч — все, как приедут, норовят побыстрее выбежать из вагонов и покинуть станцию. Даже и скамеечек нет ни одной.

Я обычно даже не оборачиваюсь на этот барельеф. Кому сейчас легко-то… А тут вдруг оглянулся. Смотрю — сидит на мраморной ступенечке у барельефа миниатюрное существо вроде русалки-подростка, только не с рыбьим хвостом, а с длинными, стройными ногами. А во всем остальном — русалка. И волосы длинные, и смотрит натурально русалкой, и правой рукой точно русалка какие-то волны в воздухе изображает, а левой как русалка по мобильному телефону разговаривает. В синем облегающем платьице и маленькой шляпке из синей соломки, на которой приколот большой белый цветок. Аккурат под этим дамокловым кулаком и сидит. Вот, думаю, бесстрашная молодежь. Хоть кулак им на голове теши. И уж было рванулся к девушке, чтобы предупредить и познакомиться уберечь… Только вижу — в кулаке зажат большой букет белых роз… И пошел я куда и собирался — на работу.

Ну, насчет белых роз я, может, и приврал. Не розы были, а красные гвоздики — кулак-то пролетарский. Но ведь и не обрывки цепей с кандалами.

Сна ни в одном глазу…

* * *

На тарелке

ломтик засохшего сыра

делает мостик…

* * *

Отправил e-mail —

и ответа не жду от тебя;

вот уже три часа как не жду.

* * *

Пора одеваться.

Только крючочки на юбке твоей

Заново стоит пришить…

* * *

Весенняя ночь.

Из гостей запоздалых

Сосед заявился

«Жигуль» свой ведя в поводу…

Лыка оба не вяжут.

* * *

Как играет струей из брандспойта

Молодой и веселый пожарный! —

Не до криков ему из окон.

* * *

пустое кафе…

официант зевнул на бокал

и протирает…

* * *

в темноте

шорох твоих юбок

оглушителен

* * *

сна ни в одном глазу…

ворочаемся

с моего бока на