Пленница чудовища - Саша Ким

– Вил тоже сгорел? – решила все же продолжить я.

– Нет, – отмахнулся старпом, и я было уже выдохнула, – сердце не выдержало. Ведь все тогда ринулись в моторный отсек в надежде справиться с огнём. Его-то первым и вынес Пирс, когда понял, что корабль не спасти. Затем меня. Мы оставались на палубе, и по мере того, как этот ненормальный снова и снова возвращался в огонь, вокруг нас собиралась гора дымящихся трупов наших товарищей. Я проверил их всех. Только Стив оказался ещё жив. Видя все это: тела своих «сыновей», Вил схватился за сердце. Этот приступ спас Пирса. Я не мог его остановить, он каждый раз возвращался в огонь, его одежда горела, но он сбивал пламя и возвращался обратно. Все его волосы выгорели, брови, ресницы… Это было невероятно, но он вынес из огня около десятка человек… Старик позвал его. Он приказал ему остановиться: «Твои братья мертвы» – сказал он и повёл рукой, заставляя Пирса увидеть, наконец, что его труды тщетны. Вил умер ещё до того, как корабль взорвался. Стив очнулся, и только вдвоём скрутив Пирса, мы смогли заставить его покинуть корабль. Вернее мы так думали. Уже скоро стало понятно: мы вытащили тело, а его душа так и осталась на том горящем корабле. Рядом с нашей «семьёй». Он все еще продолжает возвращаться в огонь…

Я сидела неподвижно, боясь вспугнуть рассказчика, ненароком вывести его из этого транса воспоминаний.

– У него синдром выжившего. Разница между нами и им в том, что он винит себя. Он был капитаном больше двух лет. Это заставляет чувствовать ответственность, понимаешь? Он становился если не отцом, по сравнению с Вилкинсом, то, по меньшей мере, старшим братом, для всего экипажа. Теперь каждая смерть грузом давит на его плечи, заставляя его спину сутулиться. Он посчитал, что не имеет права на нормальную жизнь.

Айзек снова выдержал паузу.

– Потом больница. Я слышал, поначалу за ним ухаживал родной сын Вила – Итан, он отчаянно пытался вытянуть Пирса, но в итоге понял, что его присутствие еще сильнее гложет капитана. Итан ушел, а кэп, выписавшись с больничной койки, пропал из виду. Я в то время забывался неимоверным количеством алкоголя и женщин, считая, что остальные заняты примерно тем же. Но однажды ко мне пришёл Стив и рассказал, что кэп не может прийти в себя. Вот мы и решили отшельничать с ним. Он спас наши жизни, мы должны были спасти его. Первое время мы просто бухали. Но мне стало скучно, и в одну из вылазок на сушу за провизией я прихватил несколько портовых шлюх. Оттуда и началась история нашего плавучего притона. В другой раз я пригласил своих знакомых. Ну а дальше цепная реакция. Пошли слухи и к нам стали напрашиваться элитные гости, делая свои извращённые заказы. Найти исполнителей оказалось не сложно, а мы как посредники получали отличные деньги. Это место стало считаться элитарным из-за возникшей очереди и жесткого отбора клиентов, которым, кстати, и заведует Пирс. Возвращаясь к твоему первому вопросу: я идейный представитель и, чего греха таить, сутенер, – казалось старпом, наконец, очнулся, – но Пирс, не смотря на его апатию ко всему происходящему, жестко контролирует отбор работников и клиентов. Это было одно из его условий. Но в целом: он управляет кораблем, а я притоном, – Айк снова улыбнулся своей беззаботной улыбкой, – вот и всё. Наверно я даже рассказал лишнего. Но я не случайно это сделал. Мне кажется, ты могла бы помочь ему. Ещё ни одна девушка не задерживалась рядом с Пирсом так надолго. У тебя есть шанс отвлечь его. Я прошу тебя, потому что вижу, ты словно ангел, ты не сможешь отказать…

С трудом понимая, что он подразумевает под помощью, я растерялась:

– Я… я не знаю, как бы я могла помочь ему…

– Для начала просто оставайся рядом. Живая, – он так выразительно посмотрел на меня, что мне даже стало стыдно за свою выходку. – Пока этого будет достаточно. Он реагирует на тебя, а это в его случае уже много, – старпом повернулся, чтобы уйти.

– Айк, – окликнула я мужчину у дверей, – я хотела поблагодарить тебя. То распоряжение, чтобы меня не трогали. Спасибо. Иначе бы фан-клуб капитана давно от меня избавился.

– Я только озвучил его приказ. Я бы и не подумал о такой мелочи, если бы он не велел…

Пирс долго не возвращался в каюту, решая, что ему предпринять относительно своей «гостьи». Но теперь он стремительным шагом направлялся к неизбежному разговору. Он определился. Так не может дольше продолжаться.

Он словно ураган ворвался в каюту и, даже не взглянув на девушку, вынес свой вердикт:

– У тебя полчаса на сборы… – он почему-то не желал смотреть ей в глаза, – катер высадит тебя в ближайшем порту, – он достал из кармана бумажник и, выудив оттуда весьма увесистую пачку купюр, бросил на кровать, – на первое время должно хватить…

– Не надо… – испуганно прошептала Элли.

– Не отказывайся от помощи, – отрезал мужчина, – Твоё упрямство и гордость тебя не прокормят.

– Я не об этом, – ее голос звучал тревожно, – не прогоняйте меня…

Он прикрыл глаза, не желая больше видеть её страх:

– Тебе не место здесь, – холодно проговорил Пирс.

– Но мне ведь больше некуда идти.

– Мне не должно быть дела до твоих проблем! – он, наконец, взорвался, – я предложил тебе убежище! Но я не собираюсь играть с тобой в няньку! Ты, по меньшей мере, дважды пыталась убить меня и столько же угрожала убить себя!

Он все ещё не опускал глаза на собеседницу, будто боясь, что попав в этот лазурный омут, ему придётся отказаться от своего решения. Это именно то, почему он хотел принять трезвое решение вне каюты, и это основная причина, почему он требует сейчас, чтобы она уехала: он не может адекватно соображать рядом с ней, и это не пойдёт на пользу ему. Ей тем более. Сейчас он хотел спасти ее от самого себя.

– Этого больше не повторится, – отчаянно заверяла его Элизабет.

– Убирайся! – прогремел капитан, – ты мне больше не интересна! Я ведь просил: не доставлять мне проблем! Проваливай!

Его глаза пылали гневом, когда он, не удержавшись, все-таки взглянул на девушку. В ее глазах стояли слезы, но она мужественно сдерживалась, хотя ее растерянный вид моментально выбил его из колеи, сбивая его напускную браваду.

«Не смотреть… – он пытался отрезвить себя, – нельзя смотреть в глаза этой колдунье…»

– Мне не нужен балласт, ясно? – он в ярости снова закрыл глаза, – От тебя никакого толку, одни проблемы, – он выдавливал слова, будто чувствуя необходимость как-то оправдать своё решение, – Ты так заигралась в недотрогу, что даже мой интерес к тебе погас. Я больше не хочу тебя… – он осекся, когда мягкие ладони скользнули по его шее и, шумно вдохнув от неожиданности, распахнул глаза.

– Прости, – она прошептала в его приоткрытый рот и неуверенно коснулась его губ своими.

От неожиданности Пирс продолжал какое-то время стоять неподвижно, не смея закрыть глаза, будто желая удостовериться та ли это вообще девушка. Ее язык робко проник в его рот, и по его телу разлилась истома, заставляющая забыть все, что происходило до того, как он почувствовал этот пьянящий аромат в своих объятиях. Его веки облегченно опустились и он, наконец, ответил на поцелуй, продолжая сдерживать накопившееся желание, до ломоты в теле. Трепетно обхватив ее бледное личико своими большими ладонями, он забыл, как думать. Он забыл, что должен был это остановить и попрощаться со своей балериной. Забыл, как, только что, собирался отказаться от попыток сделать ее своей.