Ловушка для вора - Михаил Серегин

— Да?..

Щукин понимал, что это резонно и правильно, но все равно не мог расслабиться.

«Новые документы — это хорошо, — подумал он, — но ведь рожа моя на них будет старая, а это уже не очень хорошо. Это плохо, можно сказать… Моя рожа в этой местности уже засветилась, и кто знает — может быть, и в Питере на меня ориентировки получены… Да не может быть, а скорее всего… Надо как-то…»

— Ого! — воскликнул Николай.

— Чего ты? — посмотрел на него Ляжечка.

— Придумал, вот чего, — сказал Щукин.

— Что придумал? — спросил Ляжечка, но был прерван глухим голосом неприметного, который уже закончил все приготовления и даже включил стоящий в углу комнаты софит, тут же заливший ярким электрическим светом всю комнату.

— Приготовься, — сказал неприметный.

— Погоди, — поднял руки Николай. — Как ты меня щелкать будешь, если я не причесался даже? Мне ведь марафет навести надо…

Неприметный пожал плечами и, потушив софит, повернулся к окошку и закурил.

— Дай мне зеркало, ножницы и бритву, — скомандовал Щукин Ляжечке, — мыло, горячую воду и миску…

— Ты чего? — изумился Ляжечка. — Бриться будешь? Тоже мне — салон красоты устроил… Некогда!

— Брить, — сказал Николай, деловито осматривая остатки пегой растительности на голове Ляжечки, — я буду не себя. Я и так не слишком зарос. Вчера побрился утром.

— Тогда зачем тебе бритва? — поинтересовался Ляжечка.

— Мне еще будет нужен клей, — чувствуя прилив вдохновения и совсем не слушая Ляжечку, проговорил Щукин. — Какой угодно клей, но не канцелярский. И не обойный, конечно. Лучше всего — «Момент»…

— Зачем?! — в недоумении развел руками Ляжечка.

— Увидишь, — пообещал Щукин.

Как показалось Щукину, на все его действия неприметный человек смотрел с одобрением, чего нельзя было сказать о Ляжечке, который, ощупывая свою голову, теперь совсем голую, хныкал и жаловался на холод.

— Между прочим, не лето еще, — гнусил Ляжечка, пытаясь отобрать у Щукина зеркальце, — мне холодно будет. Сколько мне ждать, пока волосы у меня снова вырастут? И вырастут ли вообще… Их и так осталось немного — только сзади и на висках, а остальные выпали… А если я мозги простужу? Простатит… ээ… менингит то есть заработаю?

— Не простудишь, — колдуя с состриженными волосами Ляжечки, говорил Николай, — нельзя простудить того, чего нет.

— Нет?! — возмутился Ляжечка. — Да если бы не я…

Тут неприметный человек выразительно кашлянул, и Ляжечка немедленно заткнулся.

Через десять минут Николай разложил наконец на столе волосы Ляжечки и отвинтил крышечку с тюбика клея.

— Теперь, Толик, держи зеркальце передо мной, — распорядился он, — буду делать окончательный… последний и решительный штрих.

Последующие его действия заняли полчаса. Наконец Щукин отнял от своего лица перемазанные клеем ладони и, посмотрев в зеркальце, удовлетворенно кивнул.

— То, что надо, — сказал он.

Ляжечка, давно переставший хныкать и с интересом следивший за Щукиным, хмыкнул.

— Ну как? — спросил Щукин. — На кого я похож?

— Не знаю, — сказал Ляжечка, — на себя не похож — это точно.

— Да, — проговорил Николай и, прищурившись, еще раз осмотрел себя, — борода — первый класс. И усы тоже. Хотя если бы ты, Толик, голову мыл хоть иногда, я бы смотрелся более привлекательно…

— Иди ты… — обиженно произнес Ляжечка.

Щукин только усмехнулся в ответ. Он был очень доволен своей работой. Из запыленного пространства маленького карманного зеркала с треснутым стеклом на него смотрела ухмыляющаяся физиономия, очень похожая на физиономию Николай Владимировича Щукина — если бы сходству не мешала коротенькая пегая бородка и опрятные, гладко причесанные усы.

— Во, — сказал Щукин неприметному человеку, — теперь можно фотографироваться.

Тот кивнул и включил софит.

Документы были готовы через два часа. Каким образом это удалось неприметному человеку, Щукин так и не понял, но факт был налицо — в руках у Щукина был новой формации паспорт гражданина Российской Федерации на имя Юсупова Петра Валентиновича, с фотографией бородатого Щукина, с печатью, росписью и всем, что полагалось. Автомобильные права на имя Юсупова с той же фотографией… Ключи от машины, пачка денег и табельный пистолет «ПМ» — все это лежало на столе.

— А «ствол»-то зачем? — осведомился Щукин у Ляжечки (неприметный человек исчез сразу после того, как Щукин получил свои документы).

— На всякий случай, — сказал бритоголовый Ляжечка и пожал пухлыми плечами. — Это не моя идея, идея заказчиков. Сунь его себе за пазуху… Вдруг пригодится… То есть — не дай бог, чтобы пригодился.

— Точно, — сказал Щукин, присаживаясь за стол. Давно Николай не держал в руках оружия, и теперь холодный тяжелый пистолет лежал на его ладони, поблескивающий и таящий в себе угрожающую силу.

Щукин еще раз взвесил пистолет на руке.

«Восемьсот пятьдесят граммов, — вспомнил он, — как в аптеке. «Ствол» хороший, надежный… Только вот нехорошо, что это — табельное оружие. Такие «стволы» ведь на вооружении у ментов находятся. Интересно, откуда этот «ствол»? Впрочем, какая разница? Либо дернули его у постового на перекрестке каком-нибудь, либо пьяный старшина продал со склада…»

Щукин умело разобрал пистолет — оружие было в идеальном состоянии. Собрав пистолет, он отложил его в сторону. Снова взял в руки документы.

— Красиво замастрячено, — сказал он, — сразу видно профессионала.

— А ты думал, — хвастливо, будто это он делал документы, проговорил Ляжечка, — фирма веников не вяжет.

Щукин звякнул ключами.

— А тачка мне какая полагается? — спросил он. — Имей в виду, что синяя «шестерка» твоя уже засветилась.

— Имею в виду, — кивнул Ляжечка, — тебе не «шестерка» полагается, а другая тачана. «Нива». Удобная машина. И для бездорожья, и вообще… Надежная. Да и еще тем она хороша, что ее на дорогах обычно не тормозят те, кто подбросить просит. Всем известно, если в «Ниве» два передних сиденья заняты, то, чтобы на задние пролезть, нужно передние отгибать да одного пассажира высаживать — короче, целая история. Поэтому «Нивы» и не тормозят обычно. Да и для гаишников так проще — им сразу видно, есть в багажнике что или нет. Могут и не остановить.

— Понятно, — сказал Щукин, — значит, девчонка эта… Лиля… на переднем сиденье поедет, рядом со мной?

— Ага, — проговорил Ляжечка. — Да ты не бойся, она брыкаться не будет. Она спать всю дорогу будет. Она сонливая.

— Это я успел заметить, — сказал Щукин. — Кстати, что это она такая заторможенная? Вы ее тут перепугали до смерти или накачали чем-то?