Старые письма - Даниэла Стил

– Как страж твоего здоровья я оказался ни на что негоден! – признался Николай, кружа Анну в очередном вальсе. Ему ужеказалось, что они танцуют вот так целую жизнь. Невольно припомнилось то, что с Мериему довелось танцевать один-единственный раз – в день свадьбы. – Мне давноследовало настоять на своем и отправить тебя домой, отдыхать, но нет сил стобой спорить. Как бы тебе не пожалеть завтра о такой бесшабашности!

– Зато мне будет о чем вспомнить! – отвечала онасо счастливым смехом, совершенно околдовавшим Николая. И он, и она хотелисейчас одного: чтобы эта ночь длилась целую вечность.

Давно пробило три часа пополуночи, когда они наконецсобрались уходить вместе с последними гостями, причем Анна не забыла еще разгорячо поблагодарить царственных хозяев за приглашение. Они также были довольнытем, как прошел прием и бал, и благодарили гостью за ее визит и в один голос сдоктором выражали единственное опасение: не повредит ли столь бурный вечер ее неокрепшемуздоровью. Наверное, ей стоило пораньше уйти или хотя бы почаще отдыхать междутанцами.

– Завтра я буду отлеживаться целый день! – наконецпообещала Анна, повинуясь настояниям императрицы. Не хватало только, чтобыпоследствием этого бала явился рецидив болезни.

В безоблачном настроении Анна проделала весь путь домой. Этобыла сказочно прекрасная ночь, с небосводом, усыпанным яркими звездами, сосвежим скрипучим снегом на дороге, и мыслями она все еще была там, в бальномзале. У нее не было отбоя от кавалеров, и она с охотой принимала приглашения,но чаще всего ее партнером становился Николай, и Анна не могла не признаться,что больше всего ей нравилось танцевать именно с ним. Весело обсуждаяподробности минувшего вечера, они поднялись во флигель, и Николай помог своейдаме снять меховую накидку. Он в очередной раз невольно залюбовался своей милойтанцовщицей и не сразу отвел восхищенный взор. С ней не могла бы соперничать ниодна из бывших на балу красавиц.

– Вы не хотите чего-нибудь выпить? – веселопредложила она.

Возбуждение еще не улеглось, Анне было пока не до сна, и ктому же хотелось хоть немного продлить этот чудесный вечер. То же самое думал иНиколай, наливая себе бокал коньяку. Горничная растопила камин, и они уселисьвозле огня, чтобы поболтать на прощание. К удивлению Николая, Анна устроилась всвоем роскошном платье прямо на полу, положив головку ему на колени. Оназадумчиво щурилась на огонь, вспоминая события прошедшего бала, а он легоньколаскал темные густые локоны, и Анна вдвойне наслаждалась этим уютом иблизостью.

– Я запомню эту ночь навсегда, – тихо промолвилаона, довольная уже тем, что им можно побыть вместе, и не мечтая о большемсчастье.

– Я тоже, – откликнулся Николай. Он осторожнопогладил ее по тонкой изящной руке и положил ладонь ей на плечо. В эти минутыАнна казалась ему необычайно хрупкой и нежной, а от ее ласковой улыбки теснилов груди. – Рядом с тобой я чувствую себя таким счастливым, Анна. – Ониспуганно умолк: не дай Бог она снова обидится! Но простые, искренние словасами рвались наружу.

– И я чувствую то же самое, Николай. Какая удача, чтомы нашли друг друга! – Анна говорила без всяких задних мыслей, онадействительно имела в виду исключительно их необычную дружбу. Однако еепризнание едва не лишило Николая обычной сдержанности.

– Ты снова вернула мне мечты о невозможном, –грустно сказал он, грея в руках бокал с коньяком, – мечты, с которыми ярасстался много лет назад. – И на него вдруг навалилась страшнаяусталость, как будто за плечами было не тридцать девять лет, а целая жизнь.Целая жизнь погибших надежд, утраченных иллюзий и горьких разочарований. А воттеперь эти мечты пробудились вновь – и вновь остались недосягаемыми. – Мнеочень хорошо с тобой. – Тут Николаю показалось, что он слишком далеко отАнны. Он машинально соскользнул с кресла и опустился на пол, привлекая ее ксебе и так же всматриваясь в огонь, словно там можно было различить то, о чемони оба мечтали в эти минуты. – Анна, поверь, я никогда не причиню тебезла. Все, чего я хочу, – чтобы ты была счастлива.

– А я и так счастлива, – простодушно призналасьАнна.

Она была счастлива и тогда, когда жила в балетной школе изанималась танцами. Ей некогда было скучать и воображать себя несчастной, ведьвсе ее время поглощали бесконечные репетиции, а все чувства – дело, которомуона преданно служила, и ей не требовалось иной привязанности и страсти. Онапосмотрела на Николая и увидела, что у него в глазах стоят слезы – точно также, как раньше этим вечером, когда она вышла к нему в новом платье. Тогда Анна решила,что просто обманулась, но теперь сумела разглядеть его слезы совершенно ясно.

– Тебе грустно, Николай? – Ее сердце было полносожаления. Жизнь обошлась с ним слишком сурово. И хотя она сама предпочла этогоне замечать, в глубине души таилась боль за доброго, чудесного человека,лишенного возможности быть счастливым и прикованного навеки к нелюбимойсупруге.

– Совсем чуть-чуть… но все равно мне очень хорошо стобою.

– Ты заслуживаешь большего, – прошептала Анна.Николай ожидал от нее такой малости – всего лишь толики сочувствия, и онаделилась им от всего сердца. Собственные поступки показались ей вдруг жестокимии несправедливыми. Преследуя личные цели, она наложила на Николая обетмолчания. Ненужные признания больше не омрачали ее спокойствия, однако Николаюпришлось перешагнуть через свои чувства. – Ты заслужил большее счастье засвои добрые дела. Ты помог стольким людям… и ты помог мне, – мягкодобавила Анна.

– Для меня это ничего не стоило. Я готов дать тебе все,что пожелаешь. Жизнь подчас бывает чересчур суровой, верно? Ты находишь наконецто, чего всегда желал… и понимаешь, что слишком поздно.

– Может быть, еще нет, – выдохнула она, не в силахпобороть влечение к этому мужчине. Такое чувство Анне довелось испытать всегооднажды – когда Николай ее поцеловал.

Он не посмел уточнить, что именно крылось за ее словами, илишь посмотрел ей в лицо. В ответ он получил взор, сиявший столь искренней ичистой любовью, что трудно было устоять перед искушением.

– Но я не хочу причинять тебе боль… или разочарование…я слишком тебя люблю, – пробормотал он, из последних сил пытаясь держатьсяна расстоянии – ради ее же блага.

– Николай, я люблю тебя, – просто промолвила она.

На сей раз не было места никаким сомнениям и страхам.Николай обнял Анну и поцеловал так, как они оба мечтали. Сегодняшний поцелуйуже не был неожиданностью, он никого не мог ошеломить или напугать – это былоименно то, чего хотели оба.

Они еще долго сидели и целовались у огня, и Николай невыпускал ее из объятий, пока дрова не прогорели до конца и Анна не задрожала отхолода и нетерпения. Ибо теперь она понимала, что принадлежит Николаю, и толькоему.

– Идем… ты простудишься здесь, любимая. Я уложу тебя впостель и уеду, – прошептал Николай в последних отблесках огня и повел еев спальню. – Хочешь, я помогу тебе раздеться?