Чужая гостья - Алла Холод

– Я уже тебя простил, – ответил Миша, ища ускользающие губы.

– Ты ненавидел меня, я знаю, Мишель, ты меня ненавидел, – простонала Маша, дрожа от нахлынувшего желания.

– Да, я тебя ненавидел, – признался он, – но никогда не переставал любить.

С самого утра Миша убежал по своим делам. Он совсем забросил контору, не работал сам, не кон-тролировал других. Настрой у него был, конечно, не творческий, но совсем упускать из виду дела было нельзя. Марьяна сегодня на работе показываться не собиралась. Она встала с постели, прошлась по квартире, поняла, что не хочет ни есть, ни пить, и снова улеглась в кровать. Напряжение последних дней сделало свое дело: у нее не было сил даже на то, чтобы сварить кофе, принять душ и уж тем более – на то, чтобы погладить одежду. Прогнать оцепенение не удавалось. Рука тянулась к телефону, чтобы набрать Улин номер. Марьяна взяла трубку, открыла перечень быстрых контактов, с дисплея на нее смотрели родные раскосые глаза. И сияла надпись «Уля». И именно сейчас, впервые после смерти сестры, на Марьяну навалилось полное осознание того, что произошло. Маша осознавала, что сделает себе еще больнее, чем уже есть, но все же подошла к ноутбуку, загрузила его, вошла в папку с фотографиями.

Улины изображения хранились тут в огромном разнообразии. Уля в Париже, Уля на острове Занзибар… Уля светская, Уля домашняя… Всегда такая милая, хрупкая и совершенно безобидная. Она никому и никогда не могла причинить вреда. Марьяна всматривалась в черты, которых никогда больше не увидит, и ее мучил вопрос: какими были последние минуты жизни ее сестры? Понимала ли она, что умирает?

В какой-то момент Маша задумалась: а ведь Уля зачем-то вызвала ее в тот самый день. Она не просто приехала пообедать, она хотела что-то сообщить. Более того, ее что-то волновало, что-то тревожило, и она торопилась поделиться этим с сестрой. Что это было? Насколько это было важно? И имеет ли какое-то значение теперь? Марьяна посмотрела на свое заплаканное лицо и нехотя поплелась в душ.

Руслан Малышев, учитывая свой род деятельности, давно научился относиться к неприятностям как к части работы. В конце концов, никакая прибыль не дается человеку просто так, за красивые глаза. Красивые глаза, впрочем, иметь тоже очень полезно, но этого мало. Руслан был прекрасно образован, к академической базе прибавил два дополнительных образования, отлично разбирался в банковском деле, вопросах приватизации госсобственности, ценных бумагах и многом другом. Он мог бы сделать отличную карьеру, но этот путь был не для него. Ему не хотелось вилять хвостом перед малообразованными чинушами, от которых бы зависело его продвижение. Он не мог заставить себя участвовать в многолетних утомительных интригах, которые ведутся ради карьерного роста в любом коллективе, будь то госслужба или корпорация. Руслан Малышев считал себя выше всего этого. Он был для всей этой возни слишком умен, слишком образован, свободолюбив и, главное, слишком азартен. А цель у него была одна, причем очень простая и понятная. Деньги.

На афере с активами машиностроительного завода он заработал очень много. Пришлось, правда, слегка посидеть в тюрьме, отдать с таким трудом заработанный депутатский мандат, но ничего. Главное – деньги остались при нем. Он купил дом, который теперь следовало обставить по высшему разряду, сменил хорошую машину на вызывающе шикарное авто. Он должен был выглядеть в глазах окружающих соответственно. А все остальное – издержки профессии. Он уже привык и к пристальному вниманию правоохранителей, и к наездам вечно рыскающих где-то рядом конкурентов. Руслан уже не боялся этого. В результате самовоспитания, которым он занимался в СИЗО, он вывел несколько полезных правил. Научился, в частности, извлекать из неприятностей полезные уроки и расценивать их как бесценный жизненный опыт. Неприятности его не угнетали. Угнетало другое. Например, окружающая жизнь: серая, липкая, однообразная. Угнетал город – даром что миллионник – унылый, депрессивный, забитый ржавыми маршрутками, которые сметают на своем пути все живое. Плохо одетые, громко матерящиеся на улицах люди. Новые кварталы, застроенные страшными, нелепыми домами, возведенными наспех по убогим проектам. Улицы, загаженные домашними животными, за которыми не убирает ни один хозяин. Повсеместная пошлость и безвкусица. Тупость и ограниченность окружающих его людей. Их неспособность жить легко и радоваться. Вот то, что по-настоящему угнетало Руслана Малышева.

Сейчас Русланом все сильнее овладевало несвойственное ему чувство замешательства и смятения. Он не понимал, что происходит, и поэтому то впадал в ярость, то в панику. Сам по себе вызов в СУ не был такой уж большой проблемой. Но разговор со следователем выбил Руслана из колеи. И все эти вопросы об Ульяне Карелиной, о его отношениях с Марьяной, о том, где он был 17 июля сего года с 13 до 15 часов дня… Да будь они прокляты, эти чертовы близняшки! Хотя об Ульяне, наверное, так говорить не следует, ее и в живых-то уже нет. И вообще она была славной девушкой, легкой, воздушной. Такие в наших суровых условиях долго не живут. А вот об этой ядовитой змее Марьяне даже вспоминать лишний раз не хотелось, не то что разговаривать…

Три года назад свою встречу с Марьяной Карелиной Руслан воспринял как неожиданный дар судьбы. Скорее даже знак. А свои знаки судьба кому ни попадя не раскидывает – так не только он считал, но и люди, куда более мудрые. Красивая, умная, образованная – уже и этого было бы достаточно, но Маша к тому же обладала тонким вкусом, умела держать себя в обществе. И в каком обществе! В тот самом, в какое Руслану необходимо было попасть любой ценой. А под руку с прекрасной супругой для этого не нужно было прилагать никаких усилий. Марьяна быстро развелась через ЗАГС, они отпраздновали победу на выборах, провели две фантастические недели в шикарном бунгало на Маврикии, пора было заниматься делами. Но тут произошла неприятность, и Руслан оказался на восемь месяцев отрезан от внешнего мира. Когда он вышел из СИЗО, Марьяна встретила его без единого слова упрека за прошлые дела, из-за которых он оказался за решеткой. Она даже поддержала решение Руслана добровольно сдать мандат. Эти выборы были не последними в твоей жизни, ты еще молодой, а пока не дразни гусей – примерно таково было ее мнение. На имидже Руслана его короткое отсутствие никак не сказалось, он быстро вернулся в форму, восстановил былой лоск и воспылал жаждой активной деятельности. Самым ценным качеством его любящей жены были неограниченные возможности ее отца, Юрия Петровича Карелина, в сфере госзакупок для нужд здравоохранения. Это был Клондайк, это была золотая жила, более головокружительного проекта на сегодняшний день Руслан и пожелать себе не мог. Юрий Петрович занимался поставками медицинского оборудования для больниц города и области. Через его фирму шли контракты на закупку аппаратов для магнитно-резонансной и компьютерной диагностики, барокамер для больниц и перинатальных центров и многое другое. Во многих регионах уже действовали схемы, по которым оборудование покупали по тройной, а то и четверной цене, но Руслан хотел пойти дальше. Покупать технику, бывшую в использовании, ремонтировать и продавать по тройной цене как новую. Малышев знал, через кого и как нужно работать, от его тестя не требовалось ничего – только довериться родственнику и получать прибыль. Тем временем Маша активно вводила его в общество. Они регулярно ужинали с дочерью председателя областной думы Аллой Белоусовой и ее мужем Аланом, перемещаясь по дорогим этническим ресторанам, имевшимся в городе. Алан при этом был не просто муж и любитель текилы, но и заместитель руководителя департамента по имущественным отношениям правительства области. Руслан активно шел на сближение с новыми полезными друзьями, и вот уже Алла, завзятая путешественница, предложила поехать всем вместе в Париж. Неотвратимо приближался 55-летний юбилей Ивана Ильича Белоусова. И если все так пойдет, Руслан имел все шансы быть приглашенным на торжество вместе с Машей. И сидеть не где-нибудь на задворках, а среди друзей семьи, за одним столом с дочерью юбиляра. Это не снобизм, говорил себе Руслан, это важнейшая часть работы.