Мама для чужого сына - Елена Левашова

И тут меня накрывает. Я ведь уже не работаю няней, значит, времени предостаточно!

– Мда… – Поночка понимает меня без лишних слов. – Лика, может, стоило выслушать его?

– Не хочу, Уль. Пусть разбирается со своими бабами, а потом ко мне подходит. Не понимаю, как ему удалось вчера затащить меня…

– Ммм… Горячий парень сэр Джордан Осборн преподнес тебе урок? А, крошка?

– Да, было дело. Я ведь думала, все по-настоящему, Улька… Он так смотрел, так целовал… Я просто… поверила в сказку. – Ковыряюсь ложечкой в подтаявшем мороженом и грустно вздыхаю.

– Сказок не бывает. Есть браки по расчету. Богатые ублюдки, для которых унизить человека – обычная практика. Плевое дело! Расфуфыренные сучки, которым нужны только деньги и статус. Они вертятся на одной орбите, а мы на другой. – Улька меняется в лице и остервенело отталкивает блюдце с пирожным. Та-ак, похоже, у моей Поночки тоже есть секреты? Или болезненные воспоминания, сдирающие с раны струпья, как острые лезвия?

– Ладно, плевать на Осборнов. Ты договорилась с Идеей?

– Едем на следующей неделе. Сначала посмотрим студию, познакомимся с коллективом. Там еще ничего не готово для запуска. Идея отправила в Питер исполнительного директора Тихона Боровицкого, по-простому говоря – Борова. Хороший, кстати, мужик. Понимающий, добрый. Уверена, он войдет в положение матери-одиночки Анжелы Пироговой.

– Я рада, Уль. Хорошо, что все так складывается.

«Хорошо, что я уеду и больше никогда его не увижу… Не увижу глазки-пуговки малыша Мэя, не прижму кроху к груди. Одно радует – я больше не увижу Виктора».

– Если ты не уверена – оставайся. Слышишь, Лика? Борись, если есть хоть крохотная надежда на лучшее. Может, ты все-таки поедешь и поговоришь с Джо? Я ведь даже не знала, кто он! Пока не увидела пост Златопольской. Не думала, что ты знакома с таким крутым чуваком.

– Нет, Уль. Теперь пускай он ищет способ… разрулить это все. В конце концов, он мужчина.

– И крутой чувачелло!

– Иди в баню!

Все, наконец, устаканивается в моей жизни. Есть только я… Я и мой малыш. Буду учиться еще усерднее, работать на радио, заниматься с Ксенией Ивановной постановкой голоса. Может, и на курсы дикторов пойду! А, почему, собственно, нет? Надо стать на учет в женскую консультацию, витамины для беременных купить. Что еще? Книги какие-то научные о беременности. О главном я успела позабыть – надо подать на развод с Ольшанским и успеть развестись до того, как пузо начнет лезть на лоб. Иначе мне несдобровать – Виктор найдет способ забрать ребенка. Сколько же мне предстоит хлопот! Ничего, Личка, ты справишься. У тебя есть Улька, Варька Горностай и Глеб Сомов. Есть ты сама… Красивая, умная – что бы там ни говорили всякие потрепанные английские аристократы!

Прыгаю из вагона метро и спешно бреду к университету. Куратор будет доволен – в рюкзаке покоятся рефераты, тетрадки с тезисами, флешки с таблицами. Хорошо, что я выбрала не международную экономику, а всего лишь прикладную. Хотя… Один фиг – по профессии работать я не буду. Мечтаю озвучивать зарубежные блокбастеры и когда-то ощутить под каблуками дорогущих туфель ворс красной дорожки…

«– Оскар за лучшую женскую озвучку получает Анжелика Беккер!»

Ладони приятно холодит тяжесть металла, а глаза слепит блеск золота или хрусталя. Или чего там, не знаю? Надо будет посмотреть в Гугле, из чего статуэтки делают? Погруженная в мечты, я тихонько ступаю по дорожке, ведущей к главному корпусу. Смотрю под ноги – на мелькающие носки белоснежных кедов, вспархиваю по ступенькам, взмахиваю рукой, чтобы коснуться массивной металлической ручки входной двери, и замираю… Плечо, словно клешни, сжимают крепкие мужские пальцы. Меня оттягивают в сторону и рычат в самое ухо:

– Попалась, Анжелика Ольшанская? Добегалась?

Лика.

– Иосиф Александрович? Папа? – перевожу испуганный взгляд с массивной фигуры личного помощника Ольшанского на папу… Его плечи клонятся к земле, из глаз струится усталость – такая вязкая и тяжелая, что хочется зажмуриться. – Что вы тут делаете? Папа, ты же в другом корпусе работаешь? – остается одно – строить из себя дуру.

– Лика, кончай дурачиться! – рычит папа и оттягивает мою одеревеневшую фигурку к ближайшей колонне. Казанцев клонит огромную голову и позволяет отцу проявить «заботу». – Ты почему ушла от мужа? Ну, поругались – с кем не бывает?

– Папа, ты серьезно?! – похоже, мои глаза лезут из орбит. – Виктор избил меня! Я неделю пряталась, ждала, пока синяки заживут. А застала я своего благоверного в компании двух пышногрудых девиц. Ты до сих пор считаешь, что все у нас нормально?

Щеки пылают. Чувствую, как внутри клубится огненный шар из злости, негодования, обиды. Пожалуй, одиночества. Именно сейчас я понимаю, как одинока. Сейчас – когда смотрю в непонимающие глаза того, кто призван охранять меня от всяких утырков. Чужие глаза чужого человека, незнакомого… Потому что близкие так не поступают! Близкие рвут за родных, бьются не на жизнь, а на смерть, защищают, даже если силы неравны…

– Лика, прости Витю, – бубнит отец. – Я считаю, ты сама виновата в таком исходе, потому что…

– Признаю, я виновата. – Обрываю я. – Виктор заслуживает лучшей жены и… счастья. – Игра дается мне с трудом. – Решение было трудным, однако... мы разводимся. Так и передайте своему хозяину. – Бросаю короткий взгляд на Казанцева.

– Начальнику, а не хозяину. – Цедит Иосиф сквозь зубы. Отирает широкий бритый затылок и вымученно вздыхает. – Все равно же не спрячешься от мужа. К чему бегать? Вам бы поговорить надо, обсудить все. Нехорошо это все… Сим-карту выбросила, номер поменяла – служба безопасности еле нашла тебя. Трешься с конкурентом мужа – совсем плохо. – Резюмирует он, с трудом подбирая слова. Не понимаю, неужели Виктор не видит, что этот человек чуть умнее обезьяны? Хотя... Если знают про Джо, значит, следят за мной?

– С каким это конкурентом?! – истерично протягивает папаша. – Лика, если я узнаю, что ты опять связалась с этим… черножопым, с этим… ничтожным… – он бессильно трет лоб кончиком блестящего голубого галстука.

– Хватит! Хватит, сказала! Я не позволю оскорблять Джордана! А вашему… хозяину передайте: развестись я могу без его согласия. И угроз не боюсь! Знает мой новый номер – флаг ему в руки!