Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков

На все эти раздумья у меня ушло секунды три.

— Есть у меня один парень на примете, — заявил я, не успел Рими нахмуриться. — Как раз к нему хотел зайти сегодня, ты вовремя успел. Встретимся?

— Давай. Купол Спилберга — идет?

— Согласен. Через полчаса.

Удобная, право же, штука — транспортер. До любого места Луны… (опять преувеличиваю — не Луны, а Города) можно добраться не больше, чем за четверть часа. Поэтому я еще успел оставить для Сольвейг записку у домашнего сьюда — куда направляюсь и чем там собираюсь заняться.

Купол Спилберга располагался на самой окраине того немножко сумасшедшего района, который по всему Доминиону известен как Луна-Голдвин-Майер. Нелепое это название (а, скорее, кличка, потому что существовали и официальное обозначение, забытое всеми, кроме нескольких сьюд) сохранилось с тех времен, когда фильмы для Доминиона, который тогда еще не был Доминионом, снимались на Земле, где-то в Санлосане, который тогда, в свою очередь, не был Санлосаном, а представлял собой цепочку отдельных городов, тянувшихся вдоль Тихоокеанского побережья Севамерики. Просто удивительно, каких успехов в многотрудном развлекательном деле добивались тогда на таком примитивном оборудовании, без пластургии и полисенса. Соответственно и купола назывались тут не как бог на душу положит, а по именам великих развлекателей прошлого.

Сегодня в куполе Спилберга порхали бабочки. Многоцветная карусель вертелась под потолком, образовывала вихри и водопады, оседала на прохожих тающим конфетти; большая часть этих тварюшек имела голографическое происхождение, но попадались и настоящие, причем разницу можно было определить, только раздавив сомнительное насекомое.

Рими сидел, развалясь, на скамейке; ухо его избрала местом отдохновения бабочка, маленькая и ярко-желтая.

— Пошли, — я не стал присаживаться, — надо и ноги разминать иногда. Сидячая работа способствует ожирению, а мне вовсе не улыбается стать клоном шефа.

— Неужели такая спешка? — Рими неохотно поднялся, бабочка неохотно снялась с места, покружила над нами и улетела.

— Да нет. Этот парень никуда не торопится. — Еще бы Джеральду торопиться — куда он от своего бара денется? Вот не созвонился я с ним перед выходом зря. Иду как голый без инфора. А вообще повезло мне; поставь я, как советовали, интербрейн, ловушка в терминале Яго Лауры мне выжгло бы мозги без разговоров. А так — отвертелся Миша, бегает еще.

Еще через пятнадцать минут мы были в «Погребце». Джеральд сооружал для очередного непосвященного посетителя сложный коктейль, компоненты которого представляли собой типично лунное произведение: подслащеный и ароматизированный спирт, крашеный в разные цвета (надеюсь, клиент этого не знал. Хотя, если знал бы — получил бы настоящий коктейль. Может быть. Если бы смог расплатиться).

— Привет, Миш, — Бармен помахал мне верхней левой рукой. Нижняя пара продолжала трудиться над коктейлем. Я невольно восхитился координацией его движений — мне порой и двумя-то конечностями бывает сложно размахивать.

— Привет. — Я облокотился о стойку. — Я тебе клиента нашел. Если ты еще не все свои слезки распродал.

Джеральд вручил мужичку на табурете его адскую смесь. Мужичок тут же присосался к рюмке; на лице его при этом отражалось нелунное блаженство.

— Пошли, поговорим, — сухо предложил бармен.

В подсобке, куда мы набились втроем, по-прежнему стояли коробки с флягами (их стало заметно меньше). Рими купил остаток, не торгуясь. Зная размах актерских вечеринок, я прикинул, что запаса ему не хватит и на пару месяцев.

Я с трудом дождался, пока актер уйдет — ящики Джеральд обещал доставить сам. Мне не терпелось уйти в полет. Пусть я отрезан от своего инфора, но не сошелся же на нем свет клином!

— Ну, Миша, ты меня просто на тот свет отправишь! — набросился на меня бармен, едва они с Рими обменялись файлами и нам удалось-таки объединенными усилиями спровадить упирающегося Эчеварру-Гомеса на съемки. Рими, правда, божился, что никаких съемок у него на сегодня не назначено, но я почел за благо с ним не согласиться — актер упорно предлагал с ним выпить. Пару раз я уже имел несчастье поддаться на его уговоры, и следующий наступит не раньше, чем я вспомню, что делал во время предыдущей пьянки, каким образом заработал семь строгих выговоров, и почему с тех пор групари из дома Торн обходят меня стороной.

— А что? — обиделся я. — Клиент тебе плох?

— Совсем ума лишился — о делах в зале говорить! — Джеральд азартно жестикулировал всеми четырьмя руками, отчего изрядно напоминал бледного и усталого Шиву. — А если конфоны? Засечет кто, и я своими запасами на Аверне торговать буду! А ты — на Миктлане лудл кормить!

— Да кому мы с тобой нужны! — отмахнулся я. — Тоже мне, подпольщики-контрабандисты. Мне вообще-то опять нужна твоя розетка.

— Я еще после того раза седину не закрасил! — огрызнулся Джеральд. — Всякий раз ты меня втягиваешь в неприятности…

Впрочем, сопротивлялся он недолго — только ради порядка. Я уломал его не только дать мне на время костюм (с какой тоской я вспоминал легонький шлем-сетку групаря из Л’авери, натягивая это резиновое убожество), но и разрешить мне сохранять кое-какие сведения в его тридисках. Для надежности Джеральд запер подсобку снаружи, обещав прийти за мной через два часа.

Погружение в вирт всякий раз выглядит по-иному. Похоже на калейдоскоп — не бывает двух одинаковых полетов. В этот раз напоминало гибель «Титаника» — я медленно тонул в ледяной шуге, обволакивавшей ступни, голени, бедра. Каша искрится, переливается, в каждом огоньке жмется холодная лиловая радуга. Синие сумерки, в которых расплываются массивные туши лосов. И — будто ледокол проехался по сапфировой мгле, оставив широкую полосу искрошенного света, холодного, точно лунная ночь. Кто же так торопился? На моих глазах загранье затягивало рану — обломки смыкались, наливаясь синевой. Если присмотреться, можно различить шрамы, но пройдет немного времени, и они тоже исчезнут.

Странные дела творятся у нас в ирреальности. Похоже на работу хакера… но те редко действуют грубой вычислительной мощностью, предпочитая методы более тонкие. А это… словно пацан-романтик решил поиграть в компьютерного взломщика на батарее «супер-крэев».

Пускаю по следу джиннов. Те разбегаются в разные стороны, точно увлекаемые электронным ветром светлые комочки пуха. Пусть найдут того хитреца, который так нагло потревожил покой загранья, а я тем временем свяжусь с одним очень важным человеком.

Как сообщил мне демон-ищейка, лейтенант Хиль Перес де Лара — имя оказалось совершенно настоящее, официальное, значилось во всех документах; совсем страх потеряли наши бандиты — жил в куполе Ли. Это кое о чем говорило. Поселиться в кинорайоне может человек или богатый, или сумасшедший, а скорее всего — и то, и другое. Об источниках богатства лейтенанта я имел представление — Дом Л'авери специализировался на слэнпыли, пситропах, а попутно и на ядах НДЛ. Однако психом он мне при нашей встрече не показался. Что ж, первое впечатление бывает обманчиво.