Приеду к обеду. Мои истории с моей географией - Екатерина Рождественская

Но пока не пора, шум-гам, и песни, и все так вошли в эту жизнь красивую, в этот дух и широту, в эту простоту и благородство, что не хотелось из старинной избы уходить в современный мир.

Хорошо там было, чего уж…

#######

Ну и как поездить по Алтаю и не обойти Телецкое озеро? Горжусь, что есть еще уникальные сохранные территории, не загаженные людьми, плиткой, стекляшками и искусственными цветами. Счастье, что есть настоящая природная сказка, где живут озерные духи, могучие хранители гор, вековые старики-кедровики и воздушные неиссякаемые «водопадные».

Местные и живут по этим «телецким» законам: не навредить озеру, предостеречь пришлых, чтоб духов не злили и блюли правила, чтоб дышали, наслаждались и сохраняли красоту для детей. Многих чужаков Телецкое не приняло, отторгло, погубило. У него своё чутье на правильность.

Озеро богатое, отвесные берега из мрамора да сланца, поблескивают на солнце, когда мчишься по воде. Кто живет у метро «Павелецкая», знайте, что станция отделана Телецким мрамором. Сколько труда это стоило, в таких-то условиях мрамор отсечь, не представляю…

Озеро удлиненное, вытянутое, с загогулиной, маленько глубокое (до 350 м), рыбное и страшно холодное. То, что попадает на дно, так и застывает навечно. В начале этого века водолазы подняли почтальона, который утонул в один из дней 1910 года. За сто лет с ним почти ничего и не произошло – словно заснул во время работы, с сумкой, полной писем, телеграмм и газет. Правда, цвет лица чуток изменился.

Каждой горе вокруг озера есть своя история, каждому водопаду – свое имя. «Сорок грехов» – идите смывайте, чего встали! «Девичьи слезы» – видите, вон, в три ручья…

Островки попадаются – на одном, махоньком, березка уцепилась, три года как стоит, держится пока. Другой, в виде сердца, если смотреть сверху, остров любви. Сюда привозят на первую брачную ночь молодоженов-алтайцев, хотя, кроме нескольких кедров да подушки из мха, здесь и нет ничего. А с другой стороны, что еще влюбленным надо? На острове не страшно, хотя вокруг живности в избытке – медведь балует, олень-косуля трубят, ирбис, он же снежный барс, по ранней весне захаживат, ну а всякой мелкой всякоты немерено. В озере сиг телецкий да хариус, щука, налим да таймень.

Жить можно, однако…

А главное, нужно!

Подлетать к Голландии в апреле – ни с чем несравнимое удовольствие! Именно смотреть на нее сверху, когда открываются совершенно неожиданные по яркости и разнообразию поля, абсолютно несочетаемые и непривычные по цвету, но такие удивительно живые! Вся страна почти целиком в это весеннее время превращается в сплошные поля цветущих тюльпанов, гиацинтов и нарциссов, перерезанные синими каналами и канальчиками А какие веселые крыши у домов! Больше сверху ничего подробно не разглядишь, лишь разноцветное поле, словно все земные радуги враз упали на поверхность этой маленькой страны. Ну вот представьте себе, например, дом с видом на красное море. Не на настоящее Красное море, а красное море тюльпанов. А? Представили? Как вам? Это так необычно, так захватывает и впечатляет! Пусть недолго длится это цветение, но эмоций за это время наполучаешь достаточно, это точно! И хоть тюльпаны почти не пахнут, от гиацинтов же хмелеешь сразу, уплываешь, растекаешься, и тебя обдает незабываемой радостью, как в детстве… И поля эти всё не лезут из головы. Вот уж спать пора, а я всё там, в этом оранжевом море… или красном…или белом…

Цветущая страна – в прямом смысле – это, конечно, возмутительно красиво! Один вопрос, который меня мучает: куда деваются потом все эти горы цветов, гектары гиацинтов и тонны тюльпанов? Что растет на этих полях летом? Ведь не должна же пропадать земля в такой крошечной стране, она же на вес золота! Вопросов к Голландии у меня куча. Чтобы ответить на часть из них, поехала в самый фотографируемый и самый, наверное, красивый и цветущий в мире парк – Кёкенхоф! «Кёкен» по-голландски – кухня, «хоф» – огород, «кёкенхоф» – кухонный огород. Название все объясняет, раньше здесь выращивали овощи и травки для хозяйского стола некоей графини. «Кухонным» этот сад пробыл несколько сотен лет, пока уже в ХХ веке, сразу после войны, не преобразился в тюльпановый, вернее, в цветочно-луковичный. Все началось с выставки цветов, которую решили устроить сначала разок, потом другой. В результате она оказалась настолько успешной, что превратилась в ежегодную, самую крупную в мире, и пошло-поехало. Так с тех пор уже больше семидесяти лет и проводится.

Каждый сезон – новая тема экспозиции. Однажды этой темой даже стала Россия – в саду появились тюльпановые матрешки, гиацинтовые валенки и мозаично-цветочное изображение Собора Василия Блаженного.

Простым смертным сад этот можно видеть два месяца в году, с середины марта по середину мая, когда цветут всевозможные луковичные, но основная масса из них, конечно, тюльпаны. Из Амстердама с Лейденского вокзала туда везет специальный автобус. Народу масса, но тюльпанов больше, это ж страна тюльпаномании! Вот немного удививших меня цифр: на 32 гектарах парка посажено 7 миллионов луковиц и ухаживает за ними всего 25 садовников! Одного я видела – молодой и красивый – подпирал палочками гиацинты, чтоб те стояли более гордо, а не клонились долу под тяжестью своей пахучей красоты. Чтобы клумбы все время цвели, тюльпаны сажают по принципу слоеного пирога: поздние сорта самым нижним слоем, затем среднеранние и самые ранние – наверху, поэтому за два месяца цветы успевают смениться трижды и трижды, по идее, можно за один сезон посетить парк, он каждый раз будет выглядеть совершенно по-другому. Хотя тут такие толпы туристов, что вряд ли кому захочется трижды простоять в длиннющей очереди. Самое обидное, что после цветения луковицы беспощадно уничтожаются – селекционеры боятся, что тюльпанчики втихаря переопылятся, испортят свои сорта, перезаражают друг друга вирусами, ну и мутируют в какую-то неприглядность, в общем, всё, как у людей… Эх, мне б тихонько в стороне постоять, когда луковицы уничтожаются, вдруг парочка ко мне откатится… Но не получится, за этим строго следят специально обученные охранники.

Самая активная работа начинается в саду, когда закрываются ворота за последним туристом. Тогда садовники бросаются к клумбам и яростно выкапывают все луковицы, сами знаете, для чего. Потом перекапываются и удобряются все цветники, а главный дизайнер Кёкенхоф в это время размышляет над тем, как будет выглядеть сад в следующем году, строит планы, рисует, размечает схемы посадок на лужайках, выбирает цвета и формы. Луковицы подвозят уже в конце сентября и приступают к долгой и кропотливой посадке, аж до самого Нового года, когда, наконец, последняя луковица закроется землей. С декабря по март остается еще куча времени и, думаете, в парке каникулы? Ничуть не бывало! Все 25 садовников занимаются обрезкой кустарников и деревьев, подсевают газоны и чистят весь Кёкенхоф. Ну, а чтобы среди тюльпанчиков не было эпидемий, в парке запретили высаживать красавцы Рембрандт-тюльпаны, которые могут быть переносчиками опасного вирусного заболевания, несмотря на их пестроту и неподражаемость.