Демоны огня - Андрей Посняков

Удар! Удар!

А вот! Получи-ка!

Не успев как следует размахнуться, Макс изо всех сил двинул вражину по зубам рукояткой секиры. Тот опешил, хлопнул глазами… И тут же получил удар ногой в пах! И еще один – по ногам. Дернулся… Ну, давай же, давай, левее! Ага! Вот сюда, сюда, ну, еще немножечко… в эту вот кровавую лужу… на кишки… в сизые, в кровавых сгустках кишки, вылезшие из чьего-то растерзанного живота… Зашатался! Заскользил! На миг – на какой-то миг всего! – отвлекся…

Тут уж Максим не медлил. На! На тебе! Не тратя времени на замах. Острием секиры. Словно бритвой. По горлу!

Захрипев, бородатый повалился на палубу, выпустив красный фонтан…

Ура! Есть!

Ну? Кто следующий? Ой, парни, как вас тут много. И попробуй-ка разобрать, кто тут свой, кто чужой? Вот этот, кажется, свой. И этот – тоже. И тот…

А где же вражины? Неужто…

Так и есть! Защитники корабля теснили врагов в море. Пираты несколько укрепились на корме, повисли гроздьями, кто-то уже нырял. Подняв голову, Максим бросил быстрый взгляд вокруг – некоторые пиратские суда горели! Вот славно, как-то ведь сообразили их поджечь…

– Стрелы! – подумав, решительно приказал он. – Всем отойти от кормы… раз-два! Теперь – лучники… Ваше дело!

Несколько залпов. Один за другим, четко, как на параде. И не было такой стелы, что не достигла бы цели. Удалось спастись лишь тем, что попрыгали в воду, да еще корабельщикам, вовремя сообразившим побыстрее отвести суда от несостоявшейся жертвы.

– Победа, великий царь! – яростно закричал кормчий. – Мы победили! Может быть, пора выпустить из трюмов женщин? Пусть тоже порадуются.

– Успеют еще. – Макс пристально посмотрел на противоположный борт – похоже, там все еще продолжалась схватка.

Ну да, так и есть! Трое вражин остались на борту «Повелителя ветра» и яростно сражались, явно не собираясь сдаваться. Упорные! Вот упал один… И кто-то из гребцов, взмахнув секирой, ловко отрубил ему голову, покатившую по палубе, весело скалясь, прямо под ноги стоявшему с луком Бате. Безо всяких эмоций парень нагнулся и, подняв голову за волосы, громко закричал:

– Победа!!!

Усыпанный стрелами, словно иголками еж, упал на палубу второй разбойник. Остался третий… Третья…

Арфистка!!!

Она, кажется, была ранена, однако гневно сжимала меч, вполне резонно не полагая для себя ничего хорошего. Скалилась, словно загнанная в угол собака. Красивая, тварь! Надо ж, и на левой щеке – родинка, Макс раньше ее не заметил.

– Не стреляйте! – ничтоже сумняшеся крикнул какой-то парень. – Сейчас накинем на нее веревку и позабавимся.

– Дельно придумал, Нибу!

– Позабавимся, а потом прикончим.

Фараон в три прыжка оказался напротив арфистки, ловким ударом секиры выбив из ее рук меч. Разбойница зашипела как змея и, растопырив пальцы, бросилась на царя, словно бешеная выдра.

Удар. Апперкот в печень. И не хотел сильно бить, да уж как получилось, нечего на людей бросаться!

Столпившиеся вокруг воины довольно аплодировали своему повелителю. Пиратка скрючилась и застонала, и Макс, подойдя ближе, схватил ее за плечо, подтащив к самому борту. Ухмыльнулся:

– Ты, кажется, любишь купаться? Так поди-ка поплавай!

Приподняв арфистку, фараон под одобрительные крики собравшихся швырнул ее за борт. Коли хорошо плавает, так доберется до кого-нибудь из своих, а оставлять женщину для потехи – негоже! Пусть даже – вражину.

С деланным безразличием Максим наклонился к открытому трюму, из которого уже выглядывала Тейя. Эх, как бы посмотреть в море…

– Она, кажется, вынырнула, великий царь, – тихо сказал возникший позади Бата. – Но какой-нибудь корабль вряд ли догонит. Взгляни!

Мог бы не говорить. Уже было хорошо видно, как, сверкая веслами и торопливо поднимая паруса, улепетывали пиратские корабли. Куда так спешили? Куда-нибудь подальше. Подальше от многочисленных судов, на всех парусах поспешавших к флоту фараона.

Снова чужие корабли. И что делать? Снова готовиться к битве?

– Рогатая голова! – присмотревшись, крикнула Тейя. – Видите, на переднем судне, на парусе – рогатая голова?! Это знак царей Кефтиу. Разворачивайтесь же скорей – поплывем им навстречу!

Смотри, я пришел! Я удачно осуществляю дело моей рукой. Превосходно мое дело!

Стела фараона Камоса.

Пер. Н. Петровского

Из гавани в город вела широкая, вымощенная желтым кирпичом дорога, по которой, насколько хватало глаз, тянулись многочисленные повозки, запряженные невозмутимыми медлительными волами. Волы лениво жевали и отмахивались хвостами от оводов, сплошные деревянные колеса повозок противно скрипели, впрочем, едущие в затянутой синим пологом коляске важные гости – царь и царица Египта – не обращали на это внимания. Тейя, правда, иногда морщилась, словно от зубной боли, и, отодвинув рукой занавеску, с любопытством поглядывала на дорогу. Макс делал то же самое, только с другой стороны, глядя, как легко и непринужденно спешили в город стройные рыбачки с большими плетеными корзинами на головах. В корзинах, подпрыгивая, серебрилась только что пойманная рыба, тускло светились в лучах яркого солнца лангусты и малюсенькие – с ладонь – осминожики. Навстречу, из города в гавань, то и дело попадались длинные телеги, груженные кипарисовыми бревнами и расписной керамикой.

Жаркие лучи солнышка освещали тянущиеся вдоль дороги поля, виноградники и дубравы, кое-где взмывали свечками к небу стройные кипарисы. Виднеющиеся вдалеке горы казались зелеными от покрывавших их склоны сосновых лесов.

– Сколько деревьев! – с некоторой завистью промолвила Тейя. – Вот бы и у нас так… Нет, приходится все привозить.

– Зато земля у нас плодородная. – Максим улыбнулся и ласково погладил жену по плечу. – Воистину – Черная земля!

– Да, слава богам, грех жаловаться. И все же здесь тоже очень красиво! Смотри-ка, как странно одеты женщины!

Макс хмыкнул:

– Уже заметил.

Еще бы не заметить такую-то одежку! Длинные – почти до земли – украшенные оборками и разноцветными бантами колоколовидные юбки, в основном желтые или бежевые, яркие – синие и красные – с короткими рукавами кофточки, застегивающиеся низко на животе на пуговицы и полностью оставляющие открытой грудь. Волосы тех женщин, которые не несли корзины, а правили повозками – таких здесь имелось немало, – были уложены в сложные прически, вызвавший неподдельный интерес Тейи.

– Многие женщины у нас поважнее мужчин, – прокомментировал идущий рядом с коляской сопровождающий – нечто среднее между слугой и гидом, еще довольно молодой, лет двадцати, парень (звали его Алкинай), успевший уже пожить и в Египте, и еще много где еще. Алкинай – как и все прочие попадавшиеся на пути мужчины и юноши – одевался куда как проще женщин – одна набедренная повязка и широкий пояс.