Класс. История одного колумбайна - Павел Алексеевич Астахов

могу ошибаться. Но все указывает именно на это.

К воротам школы, сверкая мигалками, подкатил пожарный «КамАЗ», рядом остановилась карета «Скорой помощи», и Павлов быстро направился в сторону автомобилей. Пожарные высыпали из машины и в мгновение ока сняли баграми въездные ворота, освободив проезд «КамАЗу».

Пока Артем разговаривал с начальником пожарной бригады, врачи принялись оказывать помощь раненой девушке.

– Сколько понадобится времени для тушения входа? – задал вопрос адвокат, и пожарный оценивающе взглянул на дымящуюся дверь.

– Если источник возгорания находится там, то достаточно быстро, – последовал ответ.

– Источник возгорания скорее всего «коктейль Молотова», – сообщил Павлов, и брови начальника отделения поднялись вверх.

– Как и на четвертом этаже, – продолжил адвокат. – Это умышленный поджог.

– Я могу отправить на разведку своего бойца, – предложил пожарный. – Как я вижу, задымление наверху не такое интенсивное, как на первом этаже.

– Возможно, сработала система пожаротушения, – предположил Артем.

– Тимохин!

Один из пожарных, передав напорный рукав напарнику, подбежал к начальнику отделения.

– Постойте, – опередил его Павлов, прежде чем пожарному было дано указание. – Злоумышленник, который совершил поджог, все еще в школе, и он вооружен. Как минимум в его распоряжении дробовик и бутылки с зажигательной смесью. Жертвы и так уже есть. Так что есть смысл дождаться Росгвардию и спецназ.

Пожарные переглянулись.

– Вы правы, – наконец сказал начальник отделения и повернулся к подчиненным, которые, подняв крышку колодца, устанавливали на гидрант пожарную колонку.

– Займитесь первым этажом, – распорядился он. – Обеспечьте доступ в здание.

Через несколько секунд из пожарного ствола ударила тугая струя пены.

Между тем к школе начали подтягиваться зеваки, многие, достав смартфоны, с интересом снимали происходящее.

Артем шагнул к врачу, который заканчивал делать повязку раненой школьнице:

– Как у нас дела?

– Тошнит немного, – призналась девушка. – А так терпимо.

– Тебе очень повезло, – заметила врач. – Несколько сантиметров ниже, и все… Но зашить рану все равно нужно.

– А волосы на этом месте будут расти? – спросила десятиклассница, которую, похоже, больше всего на данный момент тревожил именно этот вопрос.

– Шрам будет совсем маленьким, и он будет незаметен, – уверил ее Артем и посмотрел на врача:

– Я просил бы вас подождать некоторое время, минут пять. В школе была стрельба, наверняка внутри раненые. Если сейчас вы уедете, ожидание следующей «Скорой» может стать критичным.

– Конечно, конечно, – кивнула врач.

Когда Павлов направился к пожарным, мама раненой девушки, не удержавшись, призналась:

– Брутальный мужчина. Не ожидала, что он умеет что-то еще, кроме как в судах выступать. А он… он ведь, по сути, спас всех нас!

– Что ж, молодец, – просто ответила врач. – Значит, не перевелись еще мужчины на Руси.

* * *

Поднявшись на крыльцо школы, Артем внимательно смотрел на зияющее отверстие, на месте которого еще несколько минут назад полыхала дверь. Почерневшая и обугленная, теперь она валялась на пороге, из нее все еще сочились слабые струйки дыма. Весь пол был залит пенной жидкостью.

– Ноги замо́чите, – заметил один из пожарных, видя, что Павлов шагнул вперед. Адвокат ничего не ответил, его взгляд был устремлен на неподвижное тело грузного мужчины у охранного поста. Он узнал его по униформе, так как от головы бедняги мало что осталось.

«Картечь, – подумал Артем, разглядывая громадную рваную дыру в животе убитого. – Очевидно, бывшего трудовика застрелил тот же тип, который так отчаянно ломился в актовый зал…»

За спиной раздался тихий стон, который тут же перешел в захлебывающийся кашель. Павлов мгновенно выпрямился, обернувшись. У раздевалки в луже крови распласталось еще одно тело, и он кинулся к нему. Цепкий взгляд сразу остановился на жуткой ране – правая рука несчастного была практически отстрелена и держалась на ошметках мышц и сухожилий. Лоб раненого был рассечен, но это повреждение было куда менее серьезным, чем рука.

Склонившись над мужчиной, Артем как можно аккуратней вытащил ремень из его брюк.

Физрук открыл глаза, сфокусировал на адвокате свои помутневшие глаза и выдавил:

– Пожар. Пожар в школе.

– Лежите, не двигайтесь, – велел Артем, перетягивая предплечье изуродованной руки ремнем. – Кто это сделал?

Евгений Владимирович вновь зашелся в надрывном кашле:

– Шлангин. Он…

Павлов как можно крепче затянул ремень, не без труда зафиксировав его на мокрой от крови конечности.

– Что «он»?

– Он учился здесь, – хрипло прошептал учитель физкультуры. Каждое слово давалось ему с неимоверным трудом. – Дмитрий Шлангин. То есть… Свободин. Он сказал, что теперь… он – Свободин.

Он хотел сказать что-то еще, но его глаза закатились, и физрук потерял сознание.

Артем поднялся на ноги и взглянул на пожарных, которые испуганно глазели на мертвое тело охранника.

– Там полиция приехала, – сообщил один из них.

Где-то на верхнем этаже что-то громко хлопнуло, и пожарные инстинктивно попятились назад.

– Мужики, пусть кто-то из вас поможет мне вытащить его наружу, – сказал Павлов. – И давайте скорее за врачом!

Под прицелом

Когда факультативный класс оказался на третьем этаже, Юрий Александрович предпринял еще одну попытку вразумить Дмитрия.

– Послушайте, – осторожно начал он, сделав шаг в сторону Свободина. – Пожалуйста, послушайте меня. В школе пожар. Ни я, ни эти ребята ни в чем перед вами не виноваты. У них есть родители, которые будут сходить с ума, как только узнают, что с ними произошло! Постарайтесь понять их чувства! Ведь вы молоды! У вас ведь тоже есть родители?

Он осекся, заметив, как губы Дмитрия скривились в презрительной усмешке.

– Единственный человек, который бы стал переживать обо мне, умер, – ответил Свободин. – А больше обо мне никто не вспомнит. Так что не нужно давить на жалость, мэн. Тебя как зовут?

Преподаватель сглотнул подступивший к горлу комок:

– Юрий Александрович.

– Так вот, Юра. Сейчас мы зайдем в класс, и вы будете делать все, как я скажу. Уяснил? Наверное, уяснил, ты же с высшим образованием. Потому что, если кто-то из вас попробует рыпнуться, будет плохо.

В коридоре послышался тихий стук, и Свободин, переменившись в лице, тут же повернулся на звук шума, выставив перед собой ружье. Внимательный взгляд успел заметить медленно закрывающуюся дверь туалета для мальчиков.

Дмитрий посмотрел на притихших школьников и направил ствол в сторону Константина. Веснушчатый парень все еще продолжал тереть ладонь, которую испачкал кровью охранника.

– Ты. Бегом в сортир и приведи всех, кого там увидишь, – распорядился Свободин. – Даю три минуты.

Константин ошарашенно уставился на стрелка.

– Ннет, пожалуйста, – забормотал он, тут же забыв о руке.

Дмитрий взял на прицел худенькую девушку с родинкой на щеке:

– Тогда я снесу ей череп. И в этом будешь виноват ты.

Константин глубоко вздохнул и, словно ища поддержки, посмотрел на преподавателя.

– Иди, – выдохнул Колышев. Он понимал, что