Все средства хороши - Джек Марс

8:19

Ист-Сайд, Манхэттен

– Думаю, мы больше не важные птицы, – сказал Эд Ньюсэм.

Черный внедорожник припарковался за бетонированным забором вертолетной площадки на 34-й улице, куда они прибыли приблизительно пять часов назад. Рядом, на магистрали ФДР, уже вовсю гудел утренний поток машин. Транспорт еще не прибыл, поэтому они сидели в задней части машины и ждали. Они увидели, как приближается большой белый вертолет Сикорского, пролетая над той же рекой.

Он приземлился и из него вышла группа возмущающихся молодых людей. Один парень был в черных обтягивающих джинсах и без рубашки. Его волосы были окрашены в синий цвет и украшены шипами, а тощий торс весь покрыт татуировками. Еще один, такой же худой, был одет в синий электро-костюм с соответствующим головным убором. Три женщины были одеты, как проститутки двадцать лет назад, в мини-юбки, мини-топы и на пятисантиметровых каблуках. Все они то спотыкались, то смеялись, вытаскивая вещи. Казалось, они были пьяны.

Двое огромных мужчин постарше, один белый, второй афроамериканец, оба полностью лысые, шли за молодежью. Как и следовало предполагать, они были одеты в черные футболки и синие джинсы.

Компания забралась в белый лимузин и уже через несколько секунд машина влилась в поток и исчезла из виду. Вертолет тут же улетел. Он приземлился, высадил их и снова взлетел.

– Ты беспокоишься? – спросил Люк.

Ньюсэм, как обычно, откинулся на сиденье автомобиля:

– По поводу?

Люк пожал плечами:

– Я не знаю. Ты потерял работу.

Эд улыбнулся:

– Не думаю, что они уволят меня. Это политика, парень. Кто-то выше встал на защиту Али Нассара, вот и все. Слушай, мы взяли правильный след и оба знаем об этом. Не дай Бог “грязная” бомба взорвется сегодня, и полетят головы, но уже не наши. Парочка человек на Ближнем Востоке погибнет якобы от авиаударов. Али Нассар будет спокойно покуривать на какой-нибудь аллее в Каракасе. И ничто из этого не попадет в газеты. Мы получим бонусы за то, что будем хранить молчание. Мы никогда не поймем этого, в основном потому, что это не имеет никакого смысла. А человек, который дергал за ниточки, продолжит в том же духе.

Люк хмыкнул. Циничные разговоры не редко встречались в их профессии. Но Люк, как правило, не принимал в них участие. Он всегда старался относиться к ним спокойно. Были хорошие парни, были и плохие. Подобный взгляд на мир служил защитным покрывалом, в которое он заворачивался целиком. Стоило признать, что сегодня утром была просто тренировка.

– А если бомба не взорвется?

Эд расплылся в улыбке:

– Думаю, они скажут, что мы обработали человека, который просто пытался сделать этот мир лучше. И что? Видел этих детишек, прибывших минуту назад? Рок-звезды или телеведущие, кто их знает. Мои малыши, скорее всего, даже узнали бы их. А тех громил-охранников, прилетевших с ними? Я какое-то время работал телохранителем, когда только вернулся в США. Время тянется ужасно, потому что они живут, как оборотни. Они выбираются только по ночам. Но там неплохо платят. Если бы понадобилось, я поработал бы еще. Такой нержавеющий человек, как я, имеет море возможностей в этом мире.

Телефон Люка зазвонил. Он взглянул на номер – Бекка.

– Это жена, я отвечу.

– Иди. Я пока вздремну.

– Привет, детка, – сказал Люк, нажав кнопку приема вызова. Он постарался ответить бодрым голосом, больше для ее спокойствия.

– Люк?

– Да, привет.

– Милый, я так рада слышать твой голос, – сказала Ребекка. – Я сильно беспокоилась, но не хотела лишний раз дергать тебя. Я смотрела телевизор. Это же ваше дело? Краденные радиоактивные отходы?

– Да.

– Ну, и как продвигается?

– Меня отстранили минут двадцать назад. На самом деле я уже возвращаюсь.

– Я рада слышать это. Но это хорошо или плохо?

– Думаю, ты назовешь это офисной политикой. Но я и правда не прочь вернуться домой и забыть об этой ночи. Ты что-то хочешь рассказать мне?

– Мы с Ганнером решили взять выходной и провести день вместе. Вчера он так и не смог уснуть, впрочем, как и я. Ты нужен нам здесь, Люк. Мы хотим, чтобы ты оставил эту глупую работу раз и навсегда. Ганнер пропустил в этом году всего четыре дня школы и у меня скопилась целая куча отгулов, так почему бы не взять денек.

– Конечно, – ответил Люк. – Почему бы и нет? Чем вы собираетесь заняться?

– Мы собирались поехать в центр. Я думала зайти в музей авиации и космонавтики, а он, естественно, хочет в музей шпионажа.

Люк улыбнулся:

– Логично.

– Но со всем этим терроризмом я даже и не знаю. Они везде увеличивают охрану, особенно на туристических направлениях. Это пугает. Поэтому я дала ему время еще поспать, пока решаю, чем займемся. Скорее всего, пока мы позавтракаем, пока еще что-то. Но потом что? Пойти в кино? Я сомневаюсь, что террористы решат атаковать кинотеатр в пригороде во время детского сеанса, я права?

Он почти рассмеялся:

– О, да. Не думаю, что они полезли бы во все эти неприятности, если бы их целью было это.

– Может потом сходим на скалодром и пообедаем пирожными.

– День выглядит заманчиво.

– Нам стоит подождать тебя?

– Я бы очень хотел, но я жду вертолет. Я не могу предсказать, когда я попаду домой, да и в любом случае, я уже сутки не спал.

После того, как они разъединились, Люк закрыл глаза и позволил себе немного вздремнуть. Спал ли Эд рядом? Судя по звукам, да. Люк представил свое будущее. Семестр в колледже уже прошел. Он брал несколько дополнительных курсов и они ему вполне понравились. Он мог нарисовать в своем воображении куда больше, к примеру, как он возвращается в университет для получения степени магистра или даже становится профессором. Такой человек, как он, бывший командир 75-го отряда рейнджеров и спецгруппы Дельта Форс, побывавший во многих горячих точках, набравшись опыта, бывший агент ФБР по борьбе с терроризмом, не сгинет в этом мире.

Он также представил предстоящее лето. У них с Беккой был небольшой летний домик на берегу Чесапикского залива. Дом принадлежал ее семье уже несколько поколений. Он находился на утесе в очень живописном местечке с видом на залив. Покосившаяся лестница, прижимаясь к горе, вела прямо к их доку с лодками, где они иногда плавали. Летом Люк, как правило, доставал старую моторную лодку. Ганнер был уже в том возрасте, когда Люк мог его чему-то научить. Может он дал бы ему покататься на водных лыжах, а может посадил бы за штурвал лодки.

Люк замечтался. У него в голове они втроем сидели за столом на заднем дворе летнего домика, пока солнце понемногу исчезало за водой на западе. Это был конец бесконечного дня, когда они катались на лодках и плавали. Они ели жареных мидий, на столе стояла открытая бутылка охлажденного белого вина. Он видел все в ярких деталях. Как они сидели и смеялись… и вдруг вой воздушной сирены нарушил тишину. Она все выла и выла, визг то увеличивался, то уменьшался.