Будда - Александр Николаевич Сенкевич

родословную Гаутамы Будды, сделав родоначальником шакьев другой образ, представив его продолжателем дела ведийского Гаутамы, одного из авторов гимнов Ригведы.

Приступлю к изложению еще одного предания о молодом юноше по имени Гаутама, представленного «держателем знамени» святого мудреца, и попытаюсь раскрыть смысл такого переиначивания образа первопредка.

В Синей летописи тибетского монаха Гой-лоцава Шоннупэла (1342–1481) последние земные часы этого человека ужасны и мучительны[79].

Согласно повествованию, у царя Карники было два сына: Гаутама и Бхарадваджа. Назову еще других персонажей рассказанной в Синей летописи криминальной трагедии: мудрец Асита (санскр. — Ашита), некий Мринала, куртизанка Бхадри и ее служанка.

На краю города поселился скромный молодой отшельник-аскет по имени Гаутама. С позволения своего отца он избрал уединение и тишину, столь необходимые для созерцания. До того он жил в лесу, как поступают люди, отошедшие от мирских дел. Он был послушником, готовящимся получить посвящение в монахи. Гаутама воздавал должное почтение своему духовному учителю (санскр. — упадхьяя) — мудрецу Асите. С его разрешения Гаутама переселился ближе к городу — он еще не укрепил свой дух в полной мере для жизни в полном одиночестве. Оказавшись недалеко от людей, он предпочел держаться от них в стороне. Ему было приятно слышать доносившиеся порой людские голоса, мычание коров и ржание лошадей. Эти звуки проходящей мимо него жизни, как ни странно, не мешали ему сосредоточиться, а напротив — действовали благотворно на его сознание.

В Гаутаме появлялась какая-то строгость к самому себе, возникало ощущение одновременной радости и печали. В его голове не укладывалось, каким образом в таком живом и распахнутом мире злу удается находиться невидимым в засаде и неожиданно овладевать человеком. Он, размышляя об этом спонтанном проявлении светлых и темных сторон жизни, постепенно погружался в глубокое раздумье. В сознании людей, рассуждал он, накопилось много хорошего и плохого из окружающего мира. Хорошее поддерживает доброе начало в человеке, а плохое содержит в себе причину многих его заболеваний и непродуманных действий. Задача отшельника — научиться управлять своим сознанием и нейтрализовать в нем источник губительных импульсов.

Неподалеку от Гаутамы жил некий Мринала. В тот день, когда произошла эта жуткая история с Гаутамой, он с самого утра был одержим желанием заняться любовью с гетерой по имени Бхадри. В Древней Индии таким просвещенным и благовоспитанным куртизанкам, как Бхадри, были открыты двери самых богатых домов. Они считались достопримечательностью города. Без них не обходилось ни одно городское торжество. Ими искренне гордились, их всячески ублажали лестью и дорогими подарками.

Мринала надеялся, что Бхадри, неподражаемая в игре на музыкальных инструментах, пении и танце, искусная в любовных утехах, немного отвлечет его от монотонного будничного существования. К тому же дух любодеяния на какое-то время его взбадривал, а также избавлял от скуки и однообразия жизни. Как опытный обольститель, он послал Бхадри в дар роскошную одежду и украшения. Ведь она принадлежала не к разбитным девицам, что отдаются любому за полмешка риса или за худосочную овцу. У нее были служанка и свита, состоящая из постоянных обожателей. Один из таких щеголей заплатил ей целый кошель серебряных монет, ни много ни мало — 500 пана (пана — денежная единица, серебряная или медная монета в Древней Индии. — А. С.) и тут же в обход Мринале первым получил, чего хотел.

Бхадри была женщина хитрая, как говорят, баба не промах. Она направила к Мриналу с запиской свою служанку. В записке содержалась просьба, чтобы он в тот день не приходил к ней. Но как только предыдущий мужчина ушел, Бхадри немедленно послала служанку с другой запиской. В ней она признавалась, что сгорает от страсти и с нетерпением ждет Мриналу. Ни за что на свете она не хотела терять еще одного воздыхателя. Ведь Бхадри была гордостью города, могла поддержать разговор на любые темы, пела и танцевала, как апсары, дочери Неба, находящие себе любовников среди богов и очень богатых людей. К сожалению, любовь апсар была продажной. Причем нередко заказы проплачивали боги, чтобы унять благочестивых святых мудрецов, поднявших до небес нормы благочестия и уровень аскетических радений.

Единственно кому, со страстью танцуя, апсары отдавали свой изысканный и утонченный эротизм, — это небесным (что не обязательно) хореографам.

Прочитав записку от Бхадри, Мринала в сердцах воскликнул: «То ты говоришь, что у тебя нет времени, то — что у тебя есть время!»[80] Служанка, которой помыкала куртизанка, решила ей навредить и выложила Мринале все как есть: «Неправда, что у нее не было времени. Она надела свою одежду и украшения и вступила в связь с другим мужчиной»[81].

Обманутый любовник вызвал Бхадри с помощью служанки в сад и, не слушая с ее стороны оправданий, в приступе гнева одним ударом меча убил красавицу. Служанка исторгла душераздирающий вопль, на который сбежались люди, и, по-видимому, потеряла сознание. Не мешкая ни секунды, Мринала скрылся с места убийства, а свой окровавленный меч бросил у входа в хижину Гаутамы.

Сбежавшиеся к хижине люди, требующие немедленного отмщения за безжалостно убитую гетеру, быстро обнаружили меч, скрутили бедного Гаутаму и привели его к местному правителю. Служанка и мудрец Асита не могли быть свидетелями по столь серьезному делу. Это запрещали судебные законы индусов, ведь девушка принадлежала к низшему сословию слуг, а Гаутама — к высшему жреческому сословию. Что касается мудреца Аситы, то согласно тем же законам суд не принимал во внимание показания людей бедствующих и отрешенных от мирских уз. К ним относились также цари, ремесленники и актеры.

Царь не утруждал себя разборкой этого дела. Автор с иронией замечает: «Поскольку цари обычно безрассудны, то этот царь приказал посадить его на кол»[82]. Из дальнейшего следует, что царем в то время был Бхарадваджа, родной брат Гаутамы. Странно, что он не признал родного брата, а тот не напомнил ему о себе. Решение о мучительной казни оформили царские министры. Надо сказать, что в Индии к казнокрадам, насильникам и детоубийцам чаще всего применяли казнь пробития колом. Она заключалась в протыкании колом грудной клетки преступника. Подобным образом обычно казнили женщин. На этот раз для Гаутамы был выбран наихудший вариант — его посадили на обструганный и вбитый в землю кол, направляя его в анальное отверстие, предварительно смазанное жиром.

Из всех видов казней, которые придумал человек, эта — одна из самых жестоких и притом унизительных, поскольку совершается прилюдно. Первое упоминание о ней относится к началу II тысячелетия до н. э.

Из Азии она пришла в христианскую Европу. Там ее использовали несколько веков с такой частотой и в таком массовом порядке, словно она была неотъемлемой частью христианской литургии.