Спанки - Кристофер Фаулер

Мы оба были в дождевиках, призванных уберечь нас от капризов погоды. Я спросил Спанки, почему он не воспользуется дарованной ему силой и не остановит дождь, и услышал в ответ, что он может сделать лишь так, что мы не заметим, как промокнем до нитки. Смешные же все-таки были у него фокусы, хотя, как мне представлялось, практической пользы от них было все же маловато.

— Мартин, расскажи о своей семье. Я хочу заранее подготовиться к этой встрече. Но только прошу тебя, не начинай с того, что, дескать, это будет неинтересно, и тому подобного. Мне нужно знать все до мельчайших подробностей.

Я же никак не мог решить, до какого предела должна простираться моя откровенность.

— Ну что ж, — сказал я наконец и начал: — Моих родителей зовут Джойс и Гордон. Джойс — очень спокойная женщина; до переезда сюда она работала, но Гордон уговорил ее уволиться. В последнее время она редко выходит из дому, смотрит дневные телепередачи и буквально помешана на чистоте. Минимум раз в день у нее случаются приступы депрессии, и она начинает плакать без видимой на то причины. Когда наступают такие кризисы — а они, можно сказать, следуют один за другим, — отец предпочитает отсиживаться у себя в офисе. Мать пытается создавать видимость, что он весьма почтенный и благополучный чиновник, а не какой-то жалкий служащий, обретающийся в страховой фирме. Мне же лично кажется, что отец просто не выносит гнетущей домашней атмосферы и на работе чувствует себя гораздо более уютно. Моя сестра Лаура страдает агорафобией[11]и практически не выходит из своей комнаты, считая мать представительницей чуть ли не высшего света. Мой брат Джои...

— Старший или младший?

— На три года старше меня... умер.

— Когда это случилось?

— Более четырех лет назад... Вот мы и пришли. Я хотел было обогнать Спанки, чтобы распахнуть перед ним калитку, но он все же опередил меня и прошел прямо сквозь нее. Мощеная дорожка вела к двери со вставками из пупырчатого стекла, по бокам которой красовались фонари. Поначалу на мой звонок никто не отозвался, но затем звук пылесоса резко оборвался, и я увидел за стеклом размытый силуэт матери. Спанки просил заранее не предупреждать родителей о нашем визите — ему хотелось застать их врасплох, увидеть, так сказать, в естественной обстановке.

— Дорогой, вот это сюрприз!

Мать подставила мне щеку для поцелуя. Выглядела она несколько старше своих дет, а ведь некогда ее голубые глаза были очень даже привлекательными. Волосы тоже уже успела тронуть седина, но, отец не позволял ей подкрашивать их, предостерегая насчет жуткого эффекта, мол, с крашеными волосами она будет походить на уличную девку. В данный момент они явно нуждались в экстренной завивке.

— Ну что же ты не предупредил о своем приезде? В доме такой беспорядок!

Мы вошли в безукоризненно прибранную и сверкающую чистотой гостиную с включенным телевизором — передавали какое-то шоу, — и я взглянул на Спанки. Тот лишь пожал плечами:

— Что-то не замечаю я здесь никакого беспорядка. Разве что она увидела нас в окно и сгребла весь мусор под диван?

— Отец все еще на работе, — продолжала мать, направляясь на кухню. — На этой неделе я его, можно сказать, толком и не видела.

— А Лаура где? — спросил я, снова поймав взгляд Спанки, который уже снял свой мокрый плащ и теперь раскидывал его на спинке стула.

— В своей комнате. — Подчеркнуто обыденный тон, которым была произнесена эта фраза, лишь еще больше подчеркивал ее озабоченность.

— Так она что, по-прежнему почти не спускается вниз?

— Ну, у нее там свой телевизор, да и кушать она тоже предпочитает в одиночестве.

— В середине учебного года, сразу после того, как был поставлен диагноз агорафобии, она перестала ходить в школу, — пояснил я, обращаясь к Спанки. — Ну как, ты все еще полагаешь, что сможешь чем-то нам помочь?

— Что и говорить, работенки здесь хватает, — признался он и гляну з сторону матери, которая усердно вытирала тряпкой какое-то пятнышко на кухонном столе. — Охотно допускаю, что многим жителям предместий очень даже нравится такая, жизнь. Они целыми днями хлопочут по хозяйству, превращая повседневные дела в своеобразный ритуал. Пожалуй, начать лучше всего с твоей сестры.

— Я могу подняться к Лауре? — спросил я.

— Прекрасная идея, дорогой. А я пока займусь обедом. Отец скоро придет.

— Обрати внимание: ни на одном из настенных украшений нет ни пылинки, — заметил Спанки, пока мы поднимались по лестнице в комнату сестры. — Судя по всему, она встала посреди ночи и сразу взялась за тряпки и щетки.

Я осторожно постучал в дверь Лауры.

— Лаура? Это Мартин.

— Уходи, Мартин.

— Пожалуйста, открой дверь.

— Не могу.

— Почему?

— Не хочу, чтобы ты видел меня.

— Что с ней такое? — спросил Спанки.

— Сейчас увидишь.

— Лаура, пожалуйста, позволь мне войти. Я специально приехал из Лондона, чтобы повидаться с тобой.

После секундной паузы послышался щелчок дверного замка, и я переступил порог Лауриной комнаты. Со времени нашей последней встречи Лаура растолстела еще больше и теперь, казалось, окончательно заплыла жиром, превратившись в бесформенную глыбу.

— Господи Иисусе! Да она же как дом. — У Спанки отпала челюсть. — Неудивительно, что она не выходит, — ока же не пролезет в дверь.

— Ну не надо быть таким жестоким. Не забывай, что она все же моя сестра.

— Я горю нетерпением побыстрее встретиться с твоим отцом. Кстати, тебе знаком термин “днефункциональный”?

— Привет, Мартин, — смущенно проговорила Лаура, оторвав взгляд от телевизора, но по-прежнему продолжая сидеть. Я даже подумал, что она не в состоянии подняться без посторонней помощи. — Как дела?

Ее сальные белокурые волосы падали на плечи, скрывая щеки. Время близилось к вечеру, а она все еще была в пижаме. Рядом с ней на полу валялась пластиковая сумка, набитая красочными обертками, судя но всему, от плиток шоколада.

— Все в порядке. Мама готовит обед. Может, спустишься и составишь нам компанию?

— Боюсь, что не смогу. — Ее внимание привлекла демонстрировавшаяся на экране телевизора реклама кукурузных хлопьев, и она стала смотреть ее. — Я не часто спускаюсь вниз.

Комната была оклеена цветастыми обоями в розово-желтых тонах. Сестра, которой исполнилось уже семнадцать лет, сидела на полу, зажав в мясистом кулачке журнал с комиксами под названием “Давай поиграем”. Вокруг валялись плюшевые медвежата, тряпичные куклы и журналы.

— А почему бы нет? Тебе же скучно, наверное, постоянно сидеть здесь в одиночестве.