Божья коровка - Анатолий Федорович Дроздов

давать им нужно только после ЗАГСа. А иначе бросят и забудут…

Случай с Клавой все резко поменял. У него теперь была любовница и, похоже, постоянная. Ей ведь так понравилось… Николай-Борис пребывал в отличном настроении. Этой ночью отдохнет, а назавтра снова примет Клаву. Он не знал, что планы поломает зависть и коварство. В обеденный перерыв к нему подошла Аня из кондитерского.

– У меня к тебе есть разговор, – сообщила шепотом. – Отойдем в сторонку.

Он пожал плечами и пошел за ней. Они выбрались во двор.

– Клава все мне рассказала, – сообщила Аня. – Говорит, что кончила с тобою восемь раз.

– Кхах! – закашлялся Борис.

– Не волнуйся, мы подруги и секретов друг от друга не имеем, – успокоила его Анюта. – Я болтать не собираюсь. Если ты, конечно, и меня удовлетворишь.

– Не смогу, – закрутил он головой. – С Клавой силы все потратил.

– Ну, хотя бы пару раз, – предложила Аня. – Только чтоб сегодня.

– Неужели так приперло? – изумился Боря.

– Знал бы ты… – вздохнула Аня. – У меня мужчины скоро год как нету. А на Клавку посмотрела – вся сияет, словно блин на масле. Чем я хуже?

– Приходи тогда ко мне после работы, – предложил Борис. – Накормлю, помою в ванной, приласкаю. Только никому не говори.

– Чтобы меня блядью обозвали? – возмутилась продавщица. – Мне такая слава не нужна. Все, до вечера.

Они расстались, и Борис отправился в мясной отдел прикупить кусок говядинки. Сварит Ане и себе рассольник. Щей осталось мало, на двоих не хватит. По пути он думал о второй, возникшей вдруг любовнице. Это, блин, авангардизм какой-то получается. Пару дней назад мечтал одну иметь, а тут две нарисовались. Если кто узнает, шума будет много, и Бориса заклеймят развратником. Нравы здесь суровые, хотя секс, конечно, есть. Только вслух о нем не говорят. Аня, к слову, ничего. Чуть повыше Клавы и стройней. Не красавица, но милая. Грудь поменьше, как и попа, но они присутствуют. Карие глаза и носик в конопушках…

Аня прибыла как по расписанию. Дальше повторилось то, что было с Клавой, но без длительных заходов – продавщица знала, для чего пришла. Начали в постели. Незнакомые ей позы гостья приняла с восторгом – любопытной оказалась. А Борису было интересно и приятно. Натешившись, они уснули и встали по звонку.

– Мне нужно в общежитие, – сказала Аня. – Дел накопилось…

Из квартиры они вышли порознь: сначала выскользнула Анна, затем Борис. Не нужно, чтоб соседи срисовали парочку. Начнутся сплетни… Борис отправился в подсобку гастронома, а Анна, обогнув дом, зашла в открывшийся магазин. В торговом зале направилась к прилавку Клавы.

– Привет, подруга! – поздоровалась небрежно.

– Ты где была? – спросила Клава. – Домой не приходила. Я волновалась.

– Ночевала у Бориса, – ответила ей Анна. – Ты была права: хрен у него что надо и работает, как паровоз. Столько раз кончала… – она зевнула, потянувшись.

– Ты!.. – лицо у Клавы налилось багровым. – Как ты смела! Это мой мужчина!

– А на нем такого не написано, – улыбнулась Анна. – Ладно, я домой. Посплю немного, ночью глаз сомкнуть не дал.

Повернувшись, она направилась к двери, не слыша, что шипит ей вслед подруга. При этом улыбалась… Клава, выйдя из-за прилавка, отправилась искать Бориса. Обнаружила его в подсобке.

– На пару слов, – сказала и пошла к служебному выходу. Он молча двинулся за ней.

– Мне Анька наплела, что ночевала у тебя, – продолжила, когда они оказались во дворе. – Соврала, или это правда?

– Не врет, – ответил он. – Ночевала.

– Да как ты мог!.. – Клава задохнулась. – Сказал ведь, что в меня влюбленный.

– А ты зачем ей хвасталась? – он только хмыкнул. – Про восемь палок? Она мне заявила, что расскажет всем, если откажу.

– Вот сучка! – не сдержалась Клава. – Ты тоже виноват: не нужно было забирать свой ключ при ней.

– Ключ ничего не значит, – покачал он головой. – Я мог дать его и просто так. Ну, скажем, душ принять иль постираться. Но ты похвасталась подруге, и Аня зацепилась. Ей тоже захотелось. Сказала, что давно с мужчиной не была. Эх, Клава, Клава! Такое разболтать…

– И что теперь? – спросила продавщица. Ей стало стыдно.

– Не знаю, – Борис пожал плечами. – Поговори об этом с Анной. Вы все ж подруги. Разберитесь. Ко мне не приходите до конца недели. Мне нужно к экзаменам готовиться.

Он повернулся и ушел. Клава проводила его взглядом. Внезапно вспомнились его горячее тело и ласковые руки.

«Не отдам! – решила продавщица. – Он мой. А Аньке рожу расцарапаю!» Она вернулась за прилавок. Из холодильника грузчики притащили нарубленное вчера мясо, и Клава отвлеклась от мыслей о Борисе. В обед они вернулись, а после вновь исчезли. Закончив смену, Клава побрела к трамвайной остановке. Ей было горько. Этот вечер с ночью она планировала провести иначе, и вот теперь поедет в общежитие, где ждет неприятный разговор с подругой…

С тяжелым настроением Клава подошла к бараку, служившим общежитием для продавцов, по деревянной лестнице поднялась на второй этаж. Вздохнув, открыла дверь в их комнату и замерла, войдя.

Подруга сидела за столом, уставленном тарелками. Нарезанное сало, колбаса, соленые огурчики с капустой. В центре на подставке возвышалась накрытая полотенцем кастрюля.

– Привет! – Аня улыбнулась ей. – Проголодалась? Мой руки и садись, картошка еще теплая.

Мгновение Клава колебалась. Затем, решившись, ополоснула руки под рукомойником и прошла к столу. Села.

– Выпьем? – Аня извлекла из тумбочки чекушку водки.

– В честь чего? – насторожилась Клава.

– За мир, за дружбу, за улыбки милых, за сердечность встреч[56], – пропела Аня. – Или ты против?

– Наливай! – махнула рукой Клава.

Спустя полчаса сытые и слегка осоловевшие подруги беседовали за столом, обсуждая ситуацию, в которую неожиданно угодили. И договорились…

* * *

– Садись! – предложила Валентина грузчику, указав на свободный стул. Борис подчинился.

– Вот что, Боря, – начала директор, несколько смущаясь. – До меня дошли тут слухи… Очень странные, признаться. Дескать, Корбут и Сенькова у тебя ночуют регулярно. Это правда иль поклеп?

– Правда, Валентина Алексеевна, – подтвердил Борис.

– Как ты это объяснишь?

– Они взяли шефство надо мной.

– Шефство? – изумилась Валентина. – Как такое понимать?

– Да все просто, – он пожал плечами. – Я, как всем известно, сирота, некому за мною присмотреть. Вот они и пожалели. Убирают у меня, готовят и стирают.

– Гм! – сказала Валентина. – А ночуют-то зачем?

– В общежитии у них нет душа, мыться нужно в бане. Чтобы постираться, греют воду на плите. У меня ж в квартире ванная, и они ей пользуются – моются, стирают. Если после смены, то ночуют, чтоб не ехать поздно в общежитие. Говорят, что затемно им страшно – хулиганы пристают. А в моей полуторке