📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаСновидец. Мистер Невозможность - Мэгги Стивотер

Сновидец. Мистер Невозможность - Мэгги Стивотер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 80
Перейти на страницу:

– Я привел тебя сюда и показал Илидорина, чтобы ты понял истинное происхождение твоей силы. Это, а не тот мир, на который ты все время оглядываешься через плечо. Думал, ты избавился от старых привычек, но… – Брайд покачал головой. – Тебе дана возможность общаться с предками, и что же ты делаешь? Грезишь о телефоне.

В его голосе было столько презрения, что у Ронана свело живот.

– О телефоне! – передразнила Хеннесси. – Подумаешь, телефон! Единственное спасение. Как будто…

– Не начинай. – Брайд оборвал монолог, прежде чем тот развернулся в полную силу. – Человеческое дитя верит, что все возможно. Как чудесное, так и ужасное. Затем нас постепенно приучают, что существуют недостижимые вещи. Существует невозможное. Не надо бояться. В шкафу нет монстра. Ты не можешь летать. Какое облегчение. Вот незадача. Но ведь это и есть реальный мир, не так ли? И ты веришь в это. Веришь так глубоко, что даже когда шоры с тебя снимают, продолжаешь ходить по кругу в пределах собственных стен. А вы говорите, телефон!

– Но как, по-твоему, я должен общаться с Дикланом, если не по телефону? – наступал Ронан. – Не думаю, что брат будет в восторге от общения посредством какого-нибудь волшебного шара с моим лицом на нем. Ему нужен обычный телефонный звонок.

– А нужен ли?

– Что? – спросил Ронан.

– Ты действительно думаешь, что семья тебя понимает? – задал вопрос Брайд. – Серьезно? Обычные люди вообще не осознают, насколько тщательно этот мир был спланирован исключительно для них. Им даже в голову не приходит, что все с таким усердием созданное направленно лишь на уничтожение тебе подобных. Ваши цели в корне противоположны.

– Что ты пытаешься сказать? – спросил Ронан. – Я не должен с ними общаться?

Выражение лица Брайда смягчилось. Была ли это жалость?

– Это предупреждение, а не приказ. Картинка в зеркале заднего вида зачастую может оказаться болезненной.

– Вау, дружище, но я не оставляла Джордан позади, – сказала Хеннесси.

– Тогда где же она? – спросил Брайд. – Почему не стоит в этом лесу среди нас? Она – сон, это и ее касается, не так ли? А где твои братья, Ронан Линч? Где Адам? Они братья сновидца. А он твой любимый человек. Разве это не их проблемы тоже? Вступили ли они в наши ряды, чтобы спасти мир для таких, как мы? Нет, они полагают, что иллюзии – удел сновидцев, а не простых людей, как они. Они любят тебя, поддерживают, машут ручкой на прощание, когда ты вновь срываешься в бега от преследователей, а затем возвращаются к своим рутинным делам, где отлично справляются без тебя.

– Это не совсем справедливо, – обеспокоенно сказал Ронан.

– И стоит ли их винить? – продолжил Брайд. – Большинство наверняка испытывает огромное облегчение, что у них больше нет билетов в первый ряд, чтобы наблюдать, как их мир ломает вас. Умирать тяжело. Но еще труднее смотреть, как гибнет кто-то другой, а именно это, не стоит себя обманывать, с вами двумя до сих пор и происходило. Вы умирали у них на виду, дюйм за дюймом, сон за сном, капля за каплей, словно подарок, вверив им свое дозволение отвести взгляд в сторону. И я просто предупреждаю, что вашим близким может не понравиться, если вы попытаетесь вернуть свой дар обратно, как неугодный подарок в магазин.

– Чудненько, – с горечью в голосе произнесла Хеннесси. – Замечательно. Вдохновляюще. Доходчиво. Мы умрем в одиночестве.

– Вы есть друг у друга. И силовая линия. Места, подобные этому. Они тоже ваша семья, – сказал Брайд.

– Ты ошибаешься, – возразил Ронан. – Во всяком случае, насчет Адама.

– Хотел бы я, – ответил Брайд. – Но я встречал слишком много людей.

– Ты ошибаешься, – повторил Ронан.

– Расскажи мне о том сне, из которого появились колеса, – сказал Брайд. – «Tamquam»…

– Не произноси это слово, – огрызнулся Ронан. – Ты ошибаешься, – повторил он.

Хеннесси что-то пробормотала себе под нос, Брайд подождал, пока она повторит, но девушка просто сказала:

– Сейчас бы сигарету.

– Ладно, – сказал Брайд. – У нас много дел.

10

У Диклана Линча были сложные отношения с семьей. Нет, он их не ненавидел. Ненависть – слишком простая, прямая и понятная эмоция. Диклан завидовал тем, кто мог себе позволить испытывать подлинную ненависть. Это безоговорочное чувство требовало умения отбросить сантименты в сторону; оно освобождало. Иногда ненависть становилась наградой. А порой просто подлостью. Его раздражало, что зачастую поступки людей имели смягчающие обстоятельства, удручающую прозрачность мотивов или тысячи других нюансов, не позволяющих оправдать ненависть к ним как подобающую реакцию.

Диклан хотел ненавидеть свою семью. Хотел ненавидеть отца, Ниалла. За то, что он оказался неважным бизнесменом, никогда не придавал значения деталям и в итоге позволил забить себя до смерти. За то, что Ниалл был плохим отцом. За то, что у него были любимчики. За то, что Диклана среди них не было. Но стоило ли винить отца, что тот не желал такого сына, как Диклан? Сам он точно не хотел отца, подобного Ниаллу. Ему нравилось думать, что он ненавидит отца, хотя понимал, что это ложь. Если бы это было правдой, он смог бы стереть Ниалла из памяти и уйти не оглядываясь. Однако парень продолжал воскрешать в памяти воспоминания о нем и перебирать их снова и снова. Он заявлял, что ненавидит Ниалла, но получалось малоубедительно.

Диклан хотел бы возненавидеть свою присненную мать, Аврору, но и это не было бы оправданным. Она обожала сына, обожала всех своих мальчиков. Не ее вина, что она была не лучшим образцом. Диклан все больше убеждался, что мать блаженно игнорировала свой статус сна. Вероятно, именно отсюда взяла истоки идея утаить ту же информацию от Мэтью. Кому такое могло прийти в голову? Ниаллу? Диклану? В любом случае, это произошло слишком давно, и Аврора не виновата, что в глубине души Диклан всегда подозревал, что она ненастоящая. Обман. Сладкоречивая сказочка на ночь для трех мальчишек. Он не испытывал к ней ненависти. Он ненавидел себя за то, что был настолько наивен, что поверил в сказку.

И еще Ронан. Ненавидеть Ронана казалось проще всего, потому что средний брат словно был создан из колкостей. Он презирал людей и полагал, что это взаимно. Парень был упрям, узколоб и совершенно не способен идти на компромисс или замечать нюансы. Когда-то он враждовал с Дикланом, что неудивительно; парень сражался со всеми. Весь мир против Ронана Линча – таков был его девиз. Как будто миру было до него дело. Диклан полагал, что Ниаллу точно не было. И в этом заключался худший грех Ронана: он боготворил отца. Повзрослей уже. Но и за это Диклан не мог ненавидеть брата, теперь, когда он перестал быть его опекуном, ему больше не было нужды постоянно соревноваться с призраком отца.

Оставался Мэтью. Общаясь лично с самым младшим Линчем, казалось невозможным просто допустить мысль о том, чтобы его ненавидеть. Но по факту из всей семьи Линч младший брат отнял у Диклана больше всех. Ниалл сделал Диклана лжецом. Аврора оставила сиротой. Ронан превратил его в ворчливого старшего брата, а позже и в беглеца. Но Мэтью забрал его юность. Именно Диклан кормил его, читал сказки, возил на школьные мероприятия и забирал от друзей. Сиротки Линчи. Но Ронан, по крайней мере, вырос и стремился к независимости. Мэтью не хотел даже получить водительские права. Да и как бы он смог жить один? Он был сном с головой, набитой облаками, сном, чьи ноги против воли продолжали вести его к водопадам. Так что прощайте, далекие колледжи и интересные места. До свидания, предложения о стажировке, с таким трудом добытые через старые связи с клиентами Ниалла Линча.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?