Страна снов - Роберт Л Андерсон

– Ну что, Одеа, – громко произнес Бригс с натужной бодростью, – разреши присесть и потолковать с тобой пару минут.

– А как же поиски моей мамы? – вырвалось у Деа.

– Чтобы найти твою маму, мне придется задать тебе несколько вопросов. – Своим тоном Бригс давал понять, что он лучше знает. Он изо всех сил старался быть терпеливым и вежливым – видимо, чтобы Деа не начала горячиться. Она попыталась представить, как Бригс с размаху опускает гитару на голову Уилла, и не смогла. Она искала в его лице какое-нибудь сходство с Коннором и тоже ничего не нашла.

– Хорошо, – согласилась она, указывая на гостиную. Тоби спрыгнул с дивана и метнулся под кресло – в доме никто никогда не бывал, кроме Деа и Мириам. Бригс уселся на диван, стараясь держаться по-свойски и улыбаясь, будто зашел в гости, но Деа видела, как он цепким взглядом осматривает комнату, замечая многочисленные часы, пустую каминную полку, где раньше стояла фотография якобы отца Деа, и разномастную мебель самого разного возраста.

Деа не хотелось присаживаться, но офицер Бригс явно этого ждал, поэтому она села, стараясь сдержать вибрирующую тревогу, поднимавшуюся по рукам и ногам, как тысячи насекомых.

– Итак, начнем сначала, – сказал Бригс. – Когда ты в последний раз видела маму?

– Вчера. – Деа опустила взгляд и принялась рассматривать свои руки. – Мы поссорились. – Ей захотелось плакать, и пришлось сделать глубокий вздох, чтобы сдержаться. Не станет она лить слезы перед незнакомым человеком.

– Мама не показалась тебе… не такой, как всегда? Дерганой, нервной?

Деа покачала головой:

– Нет. – Но тут же поправилась: – Она… хотела снова переехать. Поэтому мы поссорились. Я сказала, что никуда не поеду. – Если бы не упрямство Деа, если бы она согласилась собрать вещи и уехать, Мириам была бы дома и все было бы в порядке. Это все ее вина…

Бригс что-то записал в блокнот.

– Давай не будем волноваться, ладно?

Но Деа, разрываемая страхом и безысходностью, не могла оставаться спокойной. Это она виновата!

– А вдруг ее убили? Вы же полиция, вы обязаны помогать! Найдите ее!

Хлопнула входная дверь. Деа подскочила. Вошел Коннелли, стряхивая дождевые капли на ковер, и, не глядя на Деа, обратился к Бригсу:

– Все, патрульные будут следить за всеми платными шоссе. – Он повернулся к Деа: – У вашей мамы есть еще автомобиль, кроме «фольксвагена»?

– Нет.

Они вели себя так, будто Мириам просто собралась и уехала. Деа с силой вонзила ногти в ладони, желая, чтобы, как во сне, появился выход.

– Так, хорошо, – кивнул Коннелли. – А куда она любит ездить? Может, какой-нибудь домик в деревне, укромное местечко?

– Какое укромное местечко? – Деа переводила взгляд с Бригса на Коннелли и обратно. – Вы шутите, что ли? Моя мать никуда не уехала, она бы меня не бросила! С ней что-то случилось, вы не поняли?

– Одеа! – Бригс подался вперед, оперевшись локтями о колени. – Жаль тебе это говорить, но у твоей мамы крупные неприятности, в связи с чем мы и приехали. Мы не собирались ее искать, мы пришли ее арестовать.

Повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем многочисленных часов. Деа считала удары своего сердца. Один, два, три. Пауза. Четыре-пять-шесть!

– Вы вообще о чем?

– Сожалею, что тебе пришлось узнать об этом таким образом, – произнес Бригс. В его голосе и вправду слышалось сочувствие. Интересно, он и Коннору сказал бы: «Сожалею», когда его матери раскроили череп в спальне? – Ты наверняка знаешь, что твоя мама очень умная женщина. За несколько лет на нее заведено много дел – в Аризоне, Флориде, Иллинойсе. Кража удостоверений личности, мошенничество с ценными бумагами, мелкие кражи. Когда она взялась за старое в Филдинге, департамент агента Коннелли связался со мной.

– А какой такой департамент у агента Коннелли? – спросила Деа. Голос прозвучал словно издалека и незнакомо, будто разговор шел в гулкой пещере. Она повернулась к Коннелли: – Вы не полицейский?

Коннелли покачал головой.

– ФБР, – коротко ответил он.

Деа зажмурилась и снова открыла глаза, но Бригс и Коннелли по-прежнему сидели в гостиной, глядя на нее с одинаковым выражением жалости на лицах.

– Ей всякий раз удавалось скрыться, прежде чем мы успевали что-либо доказать, – сообщил Коннелли. Деа возмутило, как он сказал «ей», не назвав Мириам по имени, будто речь шла не о живом, реальном человеке. – Похоже, она нас снова провела. – Агент ФБР так и не присел – прислонился к дверному косяку, и с него по-прежнему капало на ковер.

В голове у Деа начался кавардак. Она видела все короткими вспышками, будто кинопленка в мозгу то и дело обрывалась.

На туфли Коннелли налипла свежая глина. Мама разозлится из-за грязи. Ах да, мама же пропала…

– Вы ошибаетесь, – выдавила Деа. – Это какая-то ерунда.

Но она помнила, как мать много раз будила ее в предрассветных сумерках, шепча: «Пора ехать, Деа», относила вещи в машину, когда солнце еще не пробилось из-за горизонта, и они долго ехали в напряженном молчании, проносясь мимо маленьких городишек. Вспоминалось и многое другое: фальшивые имена, несуществующие места работы, деньги, которые брались ниоткуда, распихивались по обувным коробкам или прятались в «бардачке».

Интересно, а про деньги полицейские знают?

– Мы долго не могли ей ничего предъявить, – сказал Коннелли. – Но на этот раз мы уверены.

– Мне очень жаль, – повторил Бригс, будто это что-то меняло.

Деа вспомнила о буклетах на кухонном столе и о том, как настойчиво мать вчера говорила: «Мы уезжаем». Видимо, знала, что полиция дышит ей в спину. Во рту Деа появился желчный привкус. Мысли рикошетом метались от отрицания к гневу. Это невозможно. Но это все объясняет. Она бы не стала. Но она сделала.

Всю жизнь Мириам вбивала Деа в голову истории о чудовищах, зеркалах и замках на входной двери, а сама просто была мошенницей. Она скрывалась от закона, вот и все.

Но.

Зеркала наверху взорвались. Маленькое, крошечное доказательство, но оно реально. Плюс мать не могла далеко уйти без машины, разве что поехала на автобусе. Но даже если сказанное полицейскими правда – что мать воровала и жила по чужим документам, Деа не могла поверить, что Мириам ее бросила.

Ей вспомнилось, как мать поворачивается к ней и подмигивает, когда они летят по очередному безымянному шоссе: подруги не разлей вода.

– Я понимаю, что многого прошу, – продолжал Бригс успокаивающе, будто уговаривал Деа снова сесть на велосипед после падения. Видимо, в этой паре роль плохого полицейского – вернее, плохого федерала – отведена Коннелли, хотя в любом случае они походили не на представителей закона, а на усталых папаш. И все равно Деа чувствовала к ним отвращение. – Однако, если ты знаешь то, что может помочь в розыске твоей мамы, – любая мелочь, все, о чем она говорила за последние несколько дней, или куда она любит ездить…