Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

– Конечно, он же сам хочет, как я могу запретить ему? – удивленно спросил Раульфан, отступая в сторону.

Аркольд словно с цепи сорвался, выскочил из денника, смешно цокая копытами и стуча длинными когтями на передних лапах по каменным плитам. Сначала гиппогриф боднул волшебницу в плечо, потом обошел кругом пару раз и постучал крылом по голове.

– Ау! – испуганно вскрикнула та в ответ.

– Ты ему понравилась. Не бойся, ничего плохого он тебе не сделает. Он хороший и воспитанный. А еще умный, только говорить не умеет. Шен все обещает сделать переводчик его воркования, но пока никак у него руки не дойдут.

– Кстати да, а как же Шегорн? Разве он не лучший друг? – удивленно спросила Илавин, осторожно поглаживая крыло гиппогрифа кончиками пальцев.

– Шен? Нет, просто друг. Он меня от смерти не спасал, в отличие от Арка, да, малыш?

Гиппогриф сел, смешно расставив передние лапы в стороны, и заискивающе посмотрел на Илавин.

– Почеши ему шейку, станешь лучшим другом на все времена, – посоветовал ей Раульфан. – А я пока достану двойное седло.

Илавин смело приблизилась к гиппогрифу и зарылась пальцами в перья. Зверь тут же довольно заурчал, словно кот, зажмурился и вытянул шею. Это было настолько мило, что Илви даже выпустила подол и стала баловать его двумя руками.

– Осторожнее, ему сейчас лететь. А то опьянеет от внимания такой красотки и будет виражи закладывать. Я-то привычный, а тебе лучше начать со спокойного полета.

Илавин проигнорировала слова Раульфана, подошла еще ближе и обняла гиппогрифа. Тот удивленно крякнул и положил ей голову на плечо. Илви с наслаждением зарылась в оперение, прижалась к теплому зверю и почувствовала себя как дома, когда все проблемы кажутся незначительными, а мамочка укрывает пледом и подает травяной отвар. Она даже на мгновение позавидовала Раульфану, а потом поняла, что у нее просто не хватило бы сил совладать с первозданной мощью сородичей Аркольда.

– Смотри, разбалуешь мне его – сама будешь разгребать последствия, – предупредил Рауль, выходя из денника с седлом. – Арки, давай, время собираться в дорогу.

Гиппогриф заклекотал, обреченно выбрался из объятий Илавин и побежал к хозяину. Волшебница с сожалением вздохнула, подумав о том, что Аркольд всегда будет другом ее врага, а значит и эти веселые игры когда-нибудь закончатся. Примерно через год.

– Чего нос повесила? – беззаботно спросил Раульфан, затягивая подпругу.

– Да так… подумала, что надо себе тоже лошадь завести.

– Боишься, что гиппогриф тебя умнее? Не переживай… – сделал многозначительную паузу Рауль.

– Не переживать о чем?

– Об интеллекте. Он у вас примерно одинаковый.

Гиппогриф довольно заурчал и затопал передними лапами, а Илви в бешенстве сжала кулачки. Ей хотелось высказать все, что она думает по поводу шуточек мужа, но каким-то чудом ей удалось сдержаться. То ли шутка была недостаточно болезненной, то ли щурящийся Аркольд выглядел настолько довольным, что его не хотелось разочаровывать.

– Итак, тебе не кажется, супруг мой, что мы подзадержались?

– Да, конечно. Стоит вылетать. Арки, готов? – спросил Рауль у гиппогрифа и почесал за ушком.

Аркольд в ответ смешно фыркнул, дернул ушами и преклонил передние ноги.

– Иди сюда, Лави, помогу забраться.

Волшебница замерла на мгновение, по рукам пробежались мурашки, оставив после себя неприятные ощущения. Решительно мотнув головой, Илавин царственной походкой приблизилась к супругу. Раульфан фыркнул, бесцеремонно схватил ее и усадил гиппогрифу на спину.

– Я тебе что, кукла? – недовольно спросила Илавин.

– Да, куколка. Такая же милая.

“И безмозглая, да, Ран?” – недовольно подумала волшебница, когда Раульфан вскочил в седло позади нее и затянул страховочные ремни.

– Этого хватит? – неуверенно спросила Илавин.

Ее сердце начало бешено биться в груди от страха и предвкушения незабываемого приключения.

– Для того чтобы не упасть, если Аркольд решит немного повеселиться – да. А вот если будем падать, у меня на этот случай припасено кое-что еще, не беспокойся. Я не дам свою жену в обиду.

Хвост пятнадцатый. Знакомство с крылатым другом

Аркольд нервно переминался с ноги на ногу, цокал копытами, стучал по полу когтями, а когда Раульфан дал команду, сорвался с места, ловко проскользнул в узкую на первый взгляд дверь, оттолкнулся и… камнем полетел вниз.

От ужаса Илавин завизжала, вцепилась в шею гиппогрифа и зажмурилась. Тугие потоки воздуха выбили воздух из легких, вырывали светлые пряди из прически, а потом бросали в лицо. Она успела попрощаться с жизнью, как неожиданно падение прекратилось.

– И-иха! Ты такое пропустила, Лави! – закричал Раульфан, расставив руки в стороны.

Илавин недовольно поцокала языком и поспешила закрыть рот. Порывы ветра требовали прижаться к мощной шее гиппогрифа, слиться с ним. Это давало шансы не вылететь из седла и завершить полет в более или менее целом состоянии.

– Лави, неужели тебе не нравится?!

Она задумалась. Это был странный вопрос. Конечно же, ей нравилось! Аркольд, веселясь, лавировал между основными башнями, ловко подныривал под галереи, сопровождаемый восторженными вздохами и ахами студентов. Вот только страх был сильнее детского восторга от полета. Илви чувствовала себя беззащитной, словно с нее не только стянули платье, но и кожу, обнажив саму суть. Волшебница понимала, что одна ошибка, и… она умрет. От страха или от удара о землю, ведь без магии она не сможет смягчить свой полет.

– Расслабься, Аркольд ни за что тебя не сбросит, ты ему понравилась. Если бы он хотел избавиться от такого надоедливого пассажира, как ты, давно бы уже это сделал, поверь мне.

От слов Раульфана легче не стало, по коже пробежался неприятный холодок, списать который на ветер не получалось. Это ужас ледяными пальцами погладил девушку по запястьям, заставляя кровь стыть в жилах. Илви вцепилась в седло и зажмурилась.

– Ладно, Арки, она первый раз летает, давай помедленнее. Это нам с тобой хочется чего-то эдакого, а Лави лучше привыкать с самого начала.

Гиппогриф проурчал что-то недовольное, резко расставил крылья, тормозя, а затем полетел плавно, иногда лениво раскачиваясь из стороны в сторону, словно медленный полет был для него чем-то обыденным, скучным и пресным.

Немного придя в себя, волшебница выпрямилась в седле и, щурясь, стала всматриваться вперед.

“Даже такое прекрасное дело, как летная прогулка, ты умудрился испортить, Рауль… Холодно же! Где специальные очки и курточка?” – обиженно подумала Илавин и обернулась. Раульфан выглядел довольным жизнью, вглядываясь в стенки карьера, он совсем не щурился, да и не мерз явно.