Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

Расправив крылья, обратившийся соколом друид подпрыгнул вверх, уселся на подоконник. Бросив короткий взгляд на комнату, Шегорн подумал, что стоило бы, пожалуй, закрыть дверь. Но что не сделано, то не сделано, и тут уже ничего не попишешь. Спрыгнув с подоконника в бездну карьера, сокол несколько секунд камнем летел вниз, а потом распахнул крылья и полавировал в сторону леса.

“Все же мозги тебе эта рысь знатно отбивает, Шен. Надо было поздороваться с Ранни и поговорить. Похоже на воздействие, его матушка, может быть, увидела бы. А так к Горин Жерро лучше не подходить. Сожрет”, – рассеянно думал друид, нежась в потоках по-летнему теплого воздуха.

Клекот сбоку заставил его на мгновение замедлить полет. Бросив взгляд в сторону, Шегорн увидел гиппогрифа, уносящего двух всадников вдаль.

“А ты времени не теряешь, да, Ран? Покоряешь свою строптивую… Помнится, ты раньше никого на спину Аркольду не сажал”, – мимоходом подумал Шен, садясь на лапку раскидистой ели.

Сердце друида екнуло. Он чувствовал, что, с одной стороны, делает все неправильно, ходит по лезвию ножа над бурлящим озером лавы, но, с другой стороны, на сердце становилось тепло от одной мысли о лесной кошке. Настолько тепло и хорошо, что противиться этому притяжению больше не было сил.

“Вот поймаешь ее, Шен, притащишь отцу, и скажешь, что кошка твоя жена. Вот смеху-то будет!” – обреченно подумал друид, плавно спускаясь к земле. В лесу было прохладно, дурманяще пахло травами и свободой. Сокол заклекотал тоскливо и обреченно.

По телу прокатилась неприятная волна дрожи и боли, сродни той, что знакома каждому человеку, расшатывавшему молочный зуб. Сокол превратился в рысь, которая недовольно тряхнула головой и осторожно пошла вперед.

Чуткий нос тут же уловил манящий запах другой дикой кошки, Шен с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Он всеми силами сопротивлялся мнимому наваждению, не желая превращаться в животное, ведомое лишь инстинктами. Где-то глубоко внутри у него был интерес исследователя, который пытается разгадать непостижимую тайну, но его затмевало влечение к дикой рыси.

Промяукав жалобное заклинание, друид навесил на себя отводящий взгляд покров и продолжил красться вперед. Лес вокруг был подернут серой дымкой, так заклинание реагировало на нечеловеческий голос, но Шен радовался тому, что научился его сотворять и в облике зверя. Полезный навык, считавшийся даже у профессорского состава одним из сложнейших. Друидов, способных на такие фокусы, можно было по пальцам пересчитать, их любила прибирать себе Всеукрывающая Длань. А в планы Шегорна не входила государственная служба. И он старательно делал вид, что представляет из себя сферического друида в вакууме, а никак не подающего надежды специалиста.

Добравшись до оврага, облюбованного рысью для сна, друид шумно втянул носом воздух, немного походил кругами и взял след. Тщательно выбирая место, куда поставить лапу, он шел вперед, не наступая на ломкие веточки и скользкие камушки, чтобы не дай Десятеро его не заметили.

Путь оказался недолгим, Шегорн затаился в кустах, с теплом в сердце рассматривая лесную красавицу, лакающую воду из небольшого озерца, которое питал звонко журчащий ручеек. Напившись, рысь попереминалась с лапы на лапу, отошла в сторону и улеглась на мягкий мох. В сердце друида снова защемило, он даже подумал, что ее хочется обнять и укрыть. Помотав мордой из стороны в сторону, он понаблюдал еще несколько минут и стал пятиться. Его лесная рысь уснула, лучше уйти, а то звери, чей отдых нарушаешь, могут быть непредсказуемыми.

Отойдя на пару сотен шагов, Шегорн сорвался на бег. До опушки он домчался быстро, но ветер не унес из его сознания воспоминаний. Выбежав в травы, друид пронзительно замяукал, на ходу обращаясь соколом, который взмыл в воздух и принялся закладывать опасные виражи. Шен камнем падал с высоты, раскрывая крылья почти у самой земли, изворачивался в воздухе и так и эдак, но опасный полет, бывший когда-то развлечением, не приносил облегчения.

Шегорн изматывал себя, сознательно пропуская обед и ужин, лишь бы почувствовать усталость и провалиться в сон без сновидений.

Когда на небо пришел Белый сонтум, сокол, почти полностью лишившийся сил, вернулся в академию. Город вокруг утопал в огнях магических светильников, словно Сонтум и не прятался за горизонтом, а вот в общежитии было темно. Сокол влетел в распахнутое окно и рухнул на постель, проклекотав что-то из последних сил.

Друид зевнул, заполз под одеяло и улыбнулся. Стоило ему закрыть глаза, как мир утянуло в воронку темноты и спокойствия, и даже голод не был тем якорем, который способен удержать сознание в реальности.

Хвост семнадцатый. Лесная рысь

Раульфан чувствовал, что разговор не клеится, что каждое его слово Илавин Аварро воспринимает не то что в штыки, а как личное оскорбление. Отчасти это повергало в уныние, ведь если ты делаешь что-то, а результата не видно, то и продолжать дальше не хочется. Но Раульфан был упрямцем каких поискать и твердо вознамерился если уж не покорить сердце гордячки, то как минимум стать ее другом. По правде говоря, он вообще не любил вражду, интриги и склоки, предпочитая худой мир доброй ссоре. Вот только ссору можно создать единолично, а для мира нужно как минимум два человека.

– Лави, щита хватит часа на три. Прости, вписать его в твой кристалл, как я это сделал со своим, я не могу. Когда полетим назад, напомни мне, сотворю еще один, – будничным тоном попросил Раульфан, краем глаза поглядывая на жену.

Во время пения заклинания та стояла, словно мраморное изваяние, ни бровью не повела, ни дыхание у нее не сбилось. Это больно ударило по самолюбию Раульфана, который привык к тому, что его голосом как минимум наслаждаются, а то и восхищаются.

– Хорошо, я напомню, – сухо ответила Илви, старательно скрывая дрожь.

Она сама не могла понять, холодно ей или страшно, или и то и другое одновременно. Озеро казалось ей жутким отголоском сказок, который по прихоти Десяти вдруг угодил в мир смертных. Хотелось вскочить на спину Аркольду, вцепиться в перья и улететь подальше. Можно даже Раульфана бросить тут на откуп ледяной воде.

– Не бойся, Лави. Я не слышал, чтобы озеро причиняло зло тем, кто не смотрит в его воды, – усмехнулся Раульфан, по-своему истолковав ее стучащие друг о друга зубы.

– А что, если оттуда вырвется какая-нибудь жуткая тварь? Из того портала? – с вызовом спросила Илавин, приосанившись.

– То я защищу тебя от нее. Это не проблема, Лави. Впрочем, мы подзадержались, да и Аркольд уже заскучал. Как насчет того, чтобы снова взмыть в небо? Думаю, сейчас тебе полет понравится куда больше.

– Ага, чтобы я в виде половой тряпки добралась до города. Нет уж, дудки, сначала прическу надо поправить! – возразила Илавин лишь бы сказать что-то наперекор. – Кстати, а где мой кактум? Куда ты его дел?!

– Десятеро! Женщина, не выкинул я твое колючее чудовище…

– Кактум не чудовище! Это подарок!