Язык и мозг. Нейробиология раскрывает главную тайну человека - Инна Воробей

Экстремальный случай ксеноглоссии случился не так давно – в 90-х годах – в России. Наташа Бекетова из Анапы в 9 классе на уроке математики упала в обморок, а когда очнулась, заявила, что знает 120 языков. На них она якобы говорила в своих прошлых жизнях. Суахили, фарси, иврит, древнеяпонский, древнекитайский и многие другие древние и современные диалекты. Конечно же, Наташа привлекла внимание специалистов.

Доктор исторических наук Алексей Маслов, заведующий кафедрой всеобщей истории в Российском университете дружбы народов, один из ведущих специалистов по древним языкам, рассказал газете «Комсомольская правда»:

«Мы попросили её написать на листочках несколько фраз на известных ей языках, – рассказывает профессор, – значки ни на что похожи не были. Арабскую вязь и японские иероглифы Наталья прочесть не смогла. Я пытался говорить с ней на древнекитайском, японском, монгольском языках, которые она, как говорит, знает в совершенстве, задавал элементарные вопросы: «Как вас зовут?», «Как себя чувствуете?», «Вы меня слышите?» Она ничего не поняла. Перешли на лаосский, английский, испанский, французский. Она отвечала лишь на вопросы, заданные по-немецки, правда, с большим количеством ошибок. Но этот язык она учила в школе. Мы сделали заключение, что девушка на уровне школьной программы знает лишь немецкий язык, правда, имеет лингвистические способности, быстро схватывает слова и довольно точно их воспроизводит»[63]. Вывод из этих историй один: язык надо учить!

Переключение между языками – обычное дело для билингвов. В нужное время и в нужном месте они говорят на нужном языке. Например, в школе – на русском, дома – на английском. Они легко переключаются между своими языками. Нейрохирург Уайлдер Пенфилд в 50-е годы XX века предположил, что в мозге есть переключатель, благодаря которому билингвы не смешивают языки. С тех пор учёные пытаются его найти.

На переключение между языками мозгу приходится энергетически раскошелиться. Например, в одном эксперименте билингвы должны были называть предмет на картинке на одном из своих языков. На каком именно, сигнализировал цвет картинки, флажок страны или надпись. Если испытуемые переключались с одного языка на другой, то на ответ им требовалось больше времени. Причём разное для разных направлений. В один момент времени человек может говорить только на одном из своих языков, второй он должен подавить. Чем лучше владение языком, тем больше сил на это уходит. Для обратного переключения нужно больше сил на активацию. Получается, что переход на родной – более лёгкий – язык стоит дороже.

Хотя возможны и другие объяснения. Нейронные сети, переключающие на слабый язык, отличаются от тех, которые переключают на сильный. Повлиять может и то, как часто человек переключается между языками, в какой языковой среде он постоянно находится.

За переключение между разными задачами – не только между языками! – отвечает часть лобной доли – дорсолатеральная префронтальная кора. Дети и люди старше 60 лет переключаются медленнее. Так как у первых она ещё не созрела, а у последних с возрастом уменьшается. Эта же зона замешана и при жонглировании языками. При этом справа она работает активнее.

Дальнейшие поиски переключателя обнаружили ещё несколько зон – в теменной доле, в нижней лобной доле, в базальных ганглиях. Через них проходит волна активности, которая выбирает правильный язык, активирует его и подавляет другие языки.

Любое обучение – будь то игра на скрипке, вычисление логарифмов, живопись или игра в теннис – это образование новых нейронных сетей. Серое вещество в занятых обучением регионах уплотняется, а соединяющие их нервные волокна утолщаются.

Чтобы узнать, как второй язык изменяет мозг, учёные сравнили МРТ-снимки 22 монолингвов и 66 билингвов. Билингвов разделили на три группы: синхронные – выучили язык до 3 лет, ранние – в 4–7 лет, и поздние – в 8—13 лет. Мозг синхронных билингвов не отличался от мозга монолингвов. У поздних кора в левой нижней лобной доле оказалась толще, чем у ранних, а в правой тоньше. Толщина коры в левой лобной доле зависела от возраста усвоения второго языка[64].

В другом эксперименте проверили новобранцев переводческой академии министерства обороны Швеции. Они должны были за 10 месяцев с нуля до беглости выучить один из иностранных языков – дари, египетский арабский, русский. Их обычный день состоял из общих и индивидуальных занятий языком. Это дополнялось солдатской тренировкой с 8 утра. В неделю они выучивали от 300 до 500 новых слов. Учёные сравнили МРТ-снимки их мозга, сделанные в начале обучения и через три месяца. Что же изменилось? Увеличились языковые зоны – нижняя и средняя фронтальная извилина и верхняя височная извилина слева. И правый гиппокамп – он отвечает за память и первым запоминает новую информацию[65].

Второй язык изменяет и подкорковые структуры, которые переключают языки – базальные ганглии слева и таламус. Почему, пока неясно. То ли потому, что синхронные билингвы рано выучивают второй язык. То ли потому, что постоянно используют два языка. Мозжечок, который отвечает за грамматические правила, тоже наращивает серое вещество[66].

Погружение в языковую среду тоже вносит свою лепту в изменение мозга. У билингвов, которые жили в Великобритании дольше, произошло больше изменений в таламусе и базальных ганглиях[67].

Рис. 24 Влияние погружения в языковую среду на подкорковые структуры. a. Показывает значительные различия между билингвами и монолингвами: увеличение с двух сторон в бледном (синий), двустороннем путамене (зелёный) и правом таламусе (красный). b.Показывает части правого бледного шара, на которые оказало влияние погружение в языковую среду. (Из: Pliatsikas C., DeLuca V., Moschopoulou E. & Saddy J. D. (2017). Immersive bilingualism reshapes the core of the brain. Brain Structure and Function, 222(4), 1785–1795. https://doi.org/10.1007/s00429-016-1307-9 under Creative Commons Attribution 4.0 International License)