Магический код - Ольга Егорова

— И какое это нормальное африканское имя?

— Не знаю! Что ты пристала? Можно подумать, я когда-нибудь была в Африке и знаю все их имена. Тумба-Юмба, например. Чем не имя?

— Тумба-Юмба — это, кажется, не имя, а какое-то племя.

— Все равно Тумба-Юмба лучше, чем Лариса.

— Тебя не переспоришь. Ладно, буду звать тебя Тумбой. Или Юмбой. Тебе как больше нравится?

— Мам, тебя к телефону! — раздался из комнаты вопль кенгуренка.

Лора что-то пробурчала себе под нос — Диана не расслышала, да больно-то и не пыталась. Таня, нодбоченясь, стояла рядом, пока Диана разговаривала по телефону, и внимательно слушала ее короткие фразы: «Привет. Да. Нормально. Конечно. Ах, вот в чем дело. Ну и ладно. И я тебя тоже. Взаимно. Пока».

— Кто звонил? — поинтересовалась Лора, появляясь в комнате.

Диана давно уже заметила, что все обитатели ее квартиры имели какую-то магнитную зависимость друг от друга и постоянно кучковались, соблюдая минимальную дистанцию, их разделяющую. Они как будто притягивались друг к другу. Такого еще ни разу не случалось, чтобы половина семьи находилась в кухне-прихожей, а половина — в комнате.

Вся семья всегда находилась в одном помещении. Нерасторжимая, как атомы одной общей молекулы. И даже кот Васька, которого сейчас не было дома, всегда перемещался по квартире вместе с ее обитателями. Как хвост.

— Звонил мой супруг.

— Что сказал?

— Сказал, что сегодня не придет. И завтра тоже.

— А когда придет?

— Послезавтра! — Таня опередила мать, весело продемонстрировав всему миру свою информированность. — И принесет мне медведя! Того самого! Помнишь, мам, мы в магазине видели, я еще тогда ничего не сказала про то, что очень-очень такого медведя хочу, а Лариса…

— Господи, и ты туда же, поганка!

Таня тут же подлетела к обиженной Лоре и принялась гладить ее по темно-коричневой руке, приговаривая:

— Ну Тумбочка. Ну Юмбочка. Ну я больше не буду. Ну не расстраивайся. Тумбочка-Юмбочка, а скажи, что такое — избавиться от беременности? Это как?

В комнате повисла тишина. Не удержавшись, более эмоциональная Лора все же нарушила ее легким свистом.

— Вы чего молчите-то?

Дина и Лора переглянулись. Во взгляде подруги Диана прочитала: ты мать, тебе и решать, что ей ответить.

— Танечка, это взрослый вопрос. Тебе таких вещей пока еще знать не нужно. Ты все равно не поймешь, — отозвалась наконец Диана.

Лора ее поддержала:

— Ага. Правильно мамка говорит. Не поймешь все равно, лисенок.

Лисенком Танюшку иногда называли за каштановый цвет волос. Поросенком — за то, что была она настоящим маленьким поросенком. Зайцем называла ее Диана, когда укладывала спать, — «Спокойной ночи, заяц». Периодически, в зависимости от ситуации и настроения окружающих ее взрослых, Таня была котенком, цыпленком, бегемотом, слоном, мышонком и лягушонком — в общем, делила участь всех остальных счастливых детей на свете. Тех детей, которых любят родители.

И только безэмоциональный эстонский Мур называл ее просто Таней. Когда сердился, он тоже называл ее Таней. И когда хотел продемонстрировать ей свою любовь, тоже называл Таней. Только когда очень-очень сильно на нее сердился, называл «дочь моя». При этом обязательно добавляя: «ты оборзела». «Ты оборзела, дочь моя» — примерно так это звучало.

Таня надула губы.

— Хорошо вам быть взрослыми, да?

— Да уж, — вздохнула Диана.

— Вам все знать можно. А мне нельзя, да?

— Да! Да-да-да! — передразнила ее Диана, в глубине души умилившись привычкой дочери почти после каждого вопроса добавлять это короткое «да?» — своей собственной привычкой, скопированной Таней. — А знаете что, девочки? Давайте-ка мы в квартире уборку грандиозную произведем, а? Ну, такую уборку, после которой все сверкать и блестеть станет, и Лорина книжка непременно найдется, и еще целая куча других потерянных когда-то вещей найдется… Давайте, а?

— Давайте, а? — передразнила ее Лора. — Ты поешь сперва, потом об уборке думай. А на то, что я тебе помогать буду, и не надейся. Полдня я, значит, нянька, полдня — уборщица… Нет, не стану убираться.

— Ну и не убирайся. Пожалуйста. Сами уберемся, да, Тань? Подумаешь, всего-то одна комната и одна кухня-прихожая… Ну, туалет еще и кабина душевая. Ерунда, за час управимся! Правда ведь, кенгуренок?

Кенгуренок почему-то вопроса мамы не расслышал. Уселся на диван и стал листать журналы с картинками куклы Барби — как обыкновенная ленивая девочка, и совсем никакой не кенгуренок.

Диана разогрела по-быстрому в микроволновке приготовленные накануне вечером макароны по-флотски. Лора и Таня ужинать отказались, сказав, что поели совсем недавно. Притихшие, они сидели на диване, рассматривали кукол Барби и о чем-то доверительно беседовали.

Поужинав, Диана принялась за уборку кухни-прихожей. Лора, появившись в дверном проеме, беззлобно пробубнила:

— Гремишь тут своими кастрюлями, — и закрыла дверь.

На уборку времени ушло немного — Диана привыкла вообще все делать быстро, медлительный Мур любил называть ее электровеником, искренне поражаясь порой ее скоростным способностям.

Закончив с уборкой в кухне-прихожей, Диана толкнула дверь в комнату — и застыла на пороге.

В комнате был абсолютный порядок. Все мягкие игрушки выстроились в ряд на спинке большого дивана. Все вещи, разбросанные тут и там, теперь висели в шкафу. Диски с фильмами стояли в подставке для дисков с фильмами, музыкальные диски — в подставке для музыкальных дисков, книги — на полках. Таня спала на застеленном в углу собственном диванчике, повернувшись на бок, уютно подложив ладошку под щеку, на подушке с розовыми медвежатами и голубыми слонами.

Лора сидела в кресле, уткнувшись носом в книгу.

«Невидимки» — прочитала Диана название на обложке.

— Где была? — поинтересовалась она шепотом, кивнув на книгу.

— На подоконнике, — также шепотом ответила Лора. — Под Танькиными журналами.

— Понятно. Кажется, у нас еще один электровеник в хозяйстве имеется. Надо же, а я не знала.

— Так уж и не знала.

— Давно Танюшка спит?

— Минут пять, как уснула. Не переживай, я ей спокойной ночи пожелала.

— И зайцем назвала? Она любит, чтоб зайцем…

— И зайцем назвала. Ну что я, маленькая, по-твоему, не знаю?

— Спасибо тебе, Лорка. Что бы я без тебя делала?

— Пропала бы ты без меня. Это уж точно.

— Ты останешься?